Всё началось с поцелуя (СИ) - "Этранжера" - Страница 103

— Пока пришли только в гости, сказали, что живут в гостинице, но хотели бы здесь задержаться, а по деньгам выходит дорого. Ясно, что намекают на проживание у нас.

Дефне рассмеялась.

— А сколько их?

— Супружеская пара и трое детей от восемнадцати до пяти лет. — с грустной миной ответила подруга. — Папа не в духе, из кабинета почти не выходил, только поздоровался и всё, он их впервые видит, да и мама тоже.

— Так разве у них никаких родственников в Турции не осталось?

— Не знаю, мы говорили только на общие темы, типа: жизнь там и жизнь здесь. — приуныла Бельгин. — Но, похоже, почти все родные следом за ними в Германию перебрались, там же турецкая диаспора очень большая.

— А дети на каком языке говорят? — она видела, как озадачена подруга, и скорее всего, из-за отца, тот не любил резких перемен в устоявшемся ритме жизни своей семьи.

— Они билингвы, на турецком говорят, но с ошибками. Я очень надеюсь на то, что родители найдут другой выход из ситуации.

— Что ты имеешь ввиду? Что твой отец предложит им бесплатно проживать в одной из ваших гостиниц? — удивилась Дефне.

— Уж лучше так, чем они вселятся в наш дом. Иначе маме придется с ними заниматься, и я подозреваю, что она делегирует эту почётную обязанность мне.

— Ну, уж если дело идёт к этому, поговори с отцом, ведь по твоим словам он сам от этого не в восторге. Уверена, что господин Айдын найдет лучшее для вас всех решение. — она старалась приободрить растроенную подругу.

И только, когда они подъехали к институту, Бельгин заинтересовалась новостями Дефне.

— Извини, даже не спросила, как у тебя дела?

— Всего помаленьку: работаю в институте каждый день по четыре часа, за это время мне платят неплохие деньги, что удивительно, вероятно, оклады у них очень высокие. В свободное время, как обычно, шью. — отрапортовав новости, она улыбнулась.

— Да, я не про это. Как Омер?

— Хорошо. Вот, приглашает нас в загородный дом на выходные.

— Тцц. — щёлкнула языком подруга. — Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Ровным счётом ничего. — тут же отреагировала Дефне. — Просто приглашение, и никакого предложения о замужестве он мне не делал. — и, вспомнив беспокойство бабушки, добавила. — И дальше поцелуев у нас дело не пошло.

Бельгин засмеялась.

— Ты что, делаешь мне отчёт?

— Прости. Бабушка с утра уже атаковала меня разного рода предупреждениями и вопросами. — оправдалась она. — Госпожу Тюркан взволновало это приглашения и она ещё раз напомнила мне о необходимости беречь своё девичье сокровище.

— А ты уже готова с ним расстаться? — покосилась на неё подруга.

— Не знаю, пока я не готова говорить на эту тему даже чисто гипотетически. Только не сейчас. — извиняющимся тоном ответила она.

Бельгин не возразила, и поскольку они уже были на стоянке института, девушки вышли из машины и отправились в здание. Никуда не отлучаясь, они работали в медиатеке над инвентаризацией CD и DVD дисков, затем Дефне начала проявлять признаки нарастающего беспокойства. Ей два раза приходили сообщения, сдвинув брови, она читала их, нервно ёрзала на стуле, явно желая подняться, но оставалась на месте и, набрав ответ на сообщение, отправляла его. В шесть часов Бельгин засобиралась домой.

— Подожди меня, выйдем вместе. — остановила её девушка. — Мне осталось внести в каталог три диска.

— Ты поедешь со мной? — тихо спросила подруга.

— Угу… У меня сегодня очень много шитья. — был её ответ, но Бельгин понимала, что дело здесь в чём-то в другом.

В молчании они вышли из здания и сели в машину, кроссовер Омера отсутствовал, очевидно, он уехал раньше их. Тот факт, что они возвращались вместе, предполагал размолвку между влюблёнными, но подруга молчала и казалась ушедшей в свои мысли, поэтому Бельгин не стала донимать её расспросами, если сочтет нужным, расскажет сама. Но даже если бы девушка захотела поделиться с ней причинами своего дурного настроения, сделать это оказалось бы крайне затруднительно, потому что тогда пришлось бы передавать разговор с Исо. Он позвонил вчера, когда она уже лежала в кровати, и после общих фраз спросил о том, о чём Дефне предпочла бы умолчать.

— Бельгин приехала?

— Да, она звонила мне насчёт работы в институте. — ей страшно хотелось схитрить и промолчать о телефонном разговоре с подругой, но Исо имел право знать правду.

— Не знаю, было ли у тебя время спросить о нашей встрече. — нерешительно произнес он.

— Я спросила.

— И что? — девушке показалось даже, что он затаил дыхание, хотя слышать и видеть этого она не могла, а просто экстраполировала на него свои чувства.

— Ей понравилось, как внимательно ты подошёл к выбору места встречи. — она, как умела, пыталась подсластить горькую пилюлю. — Сказала, что ты очень хороший человек и понравился бы её отцу.

Повисло молчание, потом мужчина произнес:

— Но не ей… Я так и подумал. Как ты говорила тогда, ягоды разного поля? Она права, я до неё не дотягиваю, мы не ровня ни по рождению, ни по воспитанию.

Девушка прикрыла глаза, эта боль друга знакомым эхом отозвалась в её душе. Что делать? Сказать, что это здесь не при чём, что он просто не задел сердце Бельгин? По её мнению, это оказалось бы ещё больнее, и сейчас, застигнутая врасплох, она не могла найти подходящих слов, чтобы успокоить его раненые чувства, поэтому молчала.

— Спасибо, Дефо. — наконец, произнес он.

— За что? — она едва сдерживала слёзы.

— За помощь и за честность.

Разговор закончился, и желание спать пропало, промучившись полчаса, она встала и, не одеваясь, в легкой пижаме, подошла к рабочему столу, руки привычно потянулись к материалу, девушка плакала, и слёзы капали на платье заказчицы, приколотое к выкройке. Она плакала по разбитым надеждам Исо, по его умершим родителям и тёте, по своему страху потерять бабушку, по непутевому брату, по пропавшей матери, по непросто складывающимся отношениям с Омером, оплакивала всё разом: и несовершенство этого мира, и судьбы людей, приходящих в него с надеждами и желаниями, которые неудачные обстоятельства и жизненные неурядицы обращают в прах. Спала мало и плохо, часто просыпалась и утром встала с больной головой и тяжестью на сердце, а разговор с бабушкой об Омере только усугубил состояние. Ей хотелось остаться дома, лечь в постель и, как в детстве, закрыться с головой одеялом, отгородиться от внешнего мира, чтобы никого не видеть, ни с кем не разговаривать и никуда не идти. Но впереди ждали обычные трудовые будни и, несмотря на то, что всё валилось из рук, она заставила себя подняться.

По этой же причине Дефне ответила отказом на две смски Омера: не захотела пойти к нему в кабинет и поехать прогуляться после работы по их обычному маршруту. Он, конечно, не догадывался о том, что её волновало и послужило причиной внезапного отчуждения, решив, что она просто дуется на него из-за вчерашнего, поэтому счёл за благо оставить её в покое и переждать этот период, а затем спокойно выяснить, что произошло. Но когда на следующий день девушка вновь ответила отказом на его предложение встретиться, он почувствовал беспокойство, через секретаря официально пригласил её в кабинет, она не явилась, волнуясь всё сильнее, он сам спустился в медиатеку, но на месте их не застал, Чичек объяснила, что девушки вышли в кафетерий перекусить. Когда он пришёл туда, они весело переговаривались с поваром и смеялись его шуткам, на которые тот был большой мастер. Увидев Омера, Дефне изменилась в лице, и улыбка медленно погасла, она тихо что-то сказала Бельгин, и они вышли в сад, явно избегая его общества. Уже порядком заведённый и, не обращая внимание на ироничный взгляд Жака, мужчина вышел следом за ними, сохраняя приличную дистанцию, но когда они удалились на достаточное расстояние от здания, подошёл.

— Бельгин, ты не оставишь нас? — та кивнула головой, обеспокоенно глядя на подругу, и отошла метров на десять, решив не возвращаться в медиатеку одна. Омер взглянул на девушку, опустив глаза, она смотрела куда-то вбок, избегая встречаться с ним взглядом, он приподнял её лицо за подбородок, но её глаза едва скользнули по нему. — Что случилось? Я обидел тебя? Ты не понимаешь, что мучаешь меня таким поведением? — его голос звучал тихо, но с таким отчаянием, что на её глазах выступили слёзы. — Дефне, никто из нас не должен так себя вести, если есть проблемы, мы должны озвучивать их, а не держать в себе, потому что иначе они обрастают чудовищными выводами, и всё становится только хуже. — она молчала, и только причудливые дорожки слёз вдруг заструились по щекам. — Да, что же это… — растерянно проговорил мужчина и сделал то единственное, что, по его наблюдениям, всегда безотказно действовало ‒ привлек её к себе и, чуть согнувшись, прижался щекой к щеке, она всхлипнула, обняла его за спину и застыла в таком положении на несколько минут. — Ты расскажешь мне, что произошло? — она отрицательно замотала головой и только крепче обняла его. — Ладно… Не всё сразу… Потихоньку… — успокаивающе произнес он, слегка поглаживая тонкую спинку.