Всё началось с поцелуя (СИ) - "Этранжера" - Страница 54

— Обязательно найду, не на столе, так где-нибудь ещё. — заверил Синан, поднимая ладонь в шутливом клятвенном жесте.

Женщина посмотрела ему вслед и тяжело вздохнула, он нравился ей, но вряд ли между ними завяжутся какие-то отношения, Гюпсе уже дала подробную характеристику всем коллегам из Стамбула ‒ хотя её об этом никто и не просил ‒ не забыв упомянуть и о влюбчивости главного бухгалтера, и о его многочисленных эффектных подружках. Что из рассказанного соответствовало действительности, понять было трудно, она и об Омере Ипликчи говорила неприятные вещи, а он совсем не производил впечатления бессовестного, прожжённого циника, каким его описывала Гюпсе.

Гюль родилась в Измире в семье учителей, вернее, учительницей работала её мать, а отец руководил небольшой средней школой. Она и брат, равно, как и их родители, родились в Турции и родины своих предков ‒ Албании, никогда не видели, но знали, что там осталась многочисленная родня. Брат был старше её на пять лет, а когда девочке исполнилось три года, в их семье появилась десятилетняя дочь умершей сестры отца, которую родители взяли на воспитание. Дети учились в школе, где работали мать и отец, она находилась довольно далеко от дома, поэтому брат и сестра вставали очень рано, вместе со взрослыми, и возвращались, в лучшем случае, после обеда, отец приходил домой последним, когда уже начинало темнеть.

В детстве Гюль часто болела, поэтому сидела дома с пожилой соседкой, бездетной вдовой Эбру, которой родители оплачивали присмотр за их дочерью. Добродушная, лёгкая на подъём женщина повсюду таскала её за собой, чаще всего на рынок, посещение которого занимало не менее двух часов. Бабушка Эбру, как называла её девочка, виртуозно владела искусством торговаться, находя в этом обыденном деле отдых и развлечение. Наметив подходящие продукты, она заводила беседу с продавцами, расспрашивая о здоровье и благополучии членов семьи, потом, когда ей казалось, что контакт установлен, переходила непосредственно к делу, интересуясь стоимостью облюбованного ею продукта. Одобрительно кивая головой, слушала, как продавец расхваливает свой товар, затем, выждав для порядка несколько минут, начинала свою игру, перебирая овощи или фрукты и указывая на их недостатки, которые удивительным образом умела находить в любом, казалось бы, безупречного качества товаре. Продавец возмущался, доказывая свою правоту и призывая в свидетели других продавцов и покупателей, затем успокаивался, и обе стороны переходили к торгу, каждый держался своей цены, и, если она не устраивала бабушку Эбру, всё начиналось заново. Со стороны маленькой девочке казалось, что взрослые люди играют в весёлую игру, потому что они громко говорили, горячо споря о чём-то, хлопали себя по бокам, тыкали друг в друга пальцами, а потом весело смеялись и обнимались, как хорошие друзья. Став постарше, она начала понимать суть происходившего, и хотя все уловки и приёмы женщины отпечатались у неё в мозгу не хуже таблицы умножения, сама Гюль так и не научилась этому виду искусства, которым, по мнению её старой няни, должна владеть каждая уважающая себя хозяйка.

— Учись, ягнёнок мой. — назидательно говорила она девочке. — Сэкономишь деньги от покупок, сможешь их отложить себе в тайне от мужа. У женщины всегда должно быть что-то припасено на «чёрный» день.

Гюль согласно кивала головой, абсолютно не понимая сути разговора, тем более, что никакого мужа у Эбру и не было, девочка просто радовалась тому, что очередная перепалка между бабушкой и продавцами закончилась, и перед возвращением домой они идут гулять в парк. С тех прошло столько лет, но, встав взрослой, Гюль часто с улыбкой и теплотой вспоминала те моменты, переносясь в беззаботное детство с его незамутненной, чистой радостью от самых простых вещей.

— Грустные воспоминания? — голос подошедшего Синана заставил её вздрогнуть, заметив это, он поспешил извиниться.

— Вам не за что извиняться… Я задумалась и слегка выпала из действительности. — улыбаясь, она приняла от него тарелку с понравившимися бутербродами. — О, спасибо, догадываюсь, что вам их по знакомству дали.

— Почти угадали. — мужчина решил вернуться к первому вопросу, ответ на который не получил. — У вас какие-то неприятности?

— Нет, наоборот, светлые воспоминания детства, связанные с няней. — не глядя на него, ответила женщина.

Он не стал больше расспрашивать, и оба надолго замолчали, тишина и отгороженность от внешнего мира нравилась обоим, и никого из них не стесняла.

— Вы не будете возражать против нескольких вопросов личного порядка? — он внезапно прервал их уютное молчание.

Она, как ему показалось, несколько тревожно взглянула на него.

— А что вы хотели бы узнать?

— Я заметил, что вы не носите колец, вообще никаких, это так необычно. Вы помолвлены?

— Нет, не замужем и не помолвлена. — женщина сделала паузу и произнесла неожиданно окрепшим голосом. — У меня есть сын, ему три года, и отца у него нет.

Мужчина растерялся, не зная, как реагировать на неожиданную откровенность.

— Понятно. — проговорил он. Женщина сидела, глядя прямо перед собой, сжав губы. — Отец знает о рождении ребенка?

— Конечно, ведь он бросил меня перед самыми родами. — Гюль усмехнулась и грустно посмотрела на собеседника. — На работе о сыне знает только госпожа Дюмон, больше никто, ну, теперь ещё вы. Малыш живет с моими родителями, а я приезжаю к ним на выходные. — она ничего больше не добавила, но словно замкнулась, мужчина почувствовал её отстраненность и растерянно молчал, не зная, что сказать, чтобы не ранить расспросами. Посидев еще немного, она встала. — Спасибо за компанию, я прекрасно провела время, но пожалуй, вернусь в гостиницу.

— Я подвезу вас.

— Спасибо, я прогуляюсь, ведь здесь недалеко. — прощаясь, женщина протянула ему руку, он взял её тонкие пальчики и неожиданно для них обоих быстро поцеловал их.

Вернувшись, заметил, что в саду остались только самые стойкие из гостей и большие любители французского кинематографа и фейерверков, налил коньяка из бутылки, оставленной кем-то на столе, и, заметив появившегося на тропинке Омера, помахал ему рукой.

Всю дорогу домой девушки молчали, Бельгин пыталась пару раз начать разговор, но при виде Дефне, отрешённо смотревшей в боковое окно, не находила нужных слов и только, когда подруга собралась выходить из машины, напомнила ей:

— Завтра наша смена начинается в два, я заезду в половину второго. А хочешь выедем пораньше, посидим где-нибудь, мороженое поедим?

Девушка отрицательно мотнула головой.

— Нет, завтра не получится, болтливая соседка придёт на примерку. Хорошо бы хоть к этому времени успеть с ней.

Бельгин сделала попытку втянуть её в разговор.

— Дефне, пожалуйста, не додумывай несуществующее. Я уверена, на самом деле всё не так, как та ненормальная сказала. — подруга жестом попыталась остановить её, но она продолжила говорить. — Нет, послушай меня… Их отношения закончились, а она явно хочет его вернуть и говорит всякие глупости, чтобы уязвить и его, и тебя. Не случайно она застала вас вместе.

Дефне взглянула на неё сухими воспаленными глазами, дорожки от подтёкшей туши всё ещё виднелись на бледном личике.

— Я понимаю это. Ну, а вдруг та женщина права? Я влюблюсь в него, а он поступит именно так, как она сказала.

— О, Аллах! Ну, нельзя же всю жизнь бегать от любви, потому что боишься разочарований. Знаешь, как говорят: «Пока ореха не расколешь ‒ ядра не съешь». Дефне, я видела, как он обнимал тебя, поверь между вами есть что-то, какое-то очень сильное притяжение, я не знаю даже, как точнее это назвать.

— Забавно слышать от тебя такие вещи. Ты сама-то давно влюблялась в кого-то? Насколько я помню, только на первом курсе увлеклась ненадолго тем кудрявым старшекурсником, да и то, обожала его издали.

Бельгин пожала плечами.

— Ну и что? Причем здесь я? Мы сейчас о тебе говорим. А может, это судьба столкнула вас в том кафе… — увидев, как подруга насмешливо подняла левую бровь, поторопилась объяснить. — Ну, да, первая встреча вышла комом… А то, что произошло потом? Самолёт, Рим, эта стажировка… Какие ещё знаки тебе нужны, чтобы понять, что это не случайность? Он не исчезает из твоей жизни, чтобы ты ни делала. — взглянула на девушку и обречённо махнула рукой. — С тобой всё понятно… Пусть мне будет хуже, но я упрусь рогом. — прокомментировала она упрямое выражение её лица.