Всё началось с поцелуя (СИ) - "Этранжера" - Страница 98

— Может, мы сначала с заказом определимся. — вмешался Даниэль и передал девушке меню.

— На французском! — радостно сообщила она, открыв его.

— Угу. — довольно откликнулся парень. — Мама говорит, что это самый европейский ресторан в Стамбуле, и я склонен ей верить. За столько лет работы здесь она, наверняка, посетила их все.

— Прекрасных ресторанов в Стамбуле великое множество, и я просто обожаю турецкую кухню. — заметила госпожа Селен. — Но сегодня мы решили угостить вас чем-то, близко напоминающим французские блюда. — она улыбнулась Дефне. — О, конечно, это не тоже самое, что у нас на родине, но очень близко к тому.

— И вино, будем надеяться, из Франции, а не разлитое где-то с французской этикеткой на бутылке. — поддержал её сын, изучая карту вин.

Девушка оглянулась и удивилась тому, что все столики оказались заняты, а на тех, что были свободны, стояла табличка «зарезервировано».

— Ресторан настолько популярный? Ни одного свободного места!

— Мы бронировали заранее. — пояснила Моник. — Моя секретарша заказала нам столик пока мы находились в Манисе.

«Интересно, Омер знает об этом?», — мелькнуло у Дефне в голове.

Мать и сын заказали салат и мясо средней прожарки, Дефне ‒ рыбу, французы, конечно же, не могли обойтись без ассорти из сыра, и Моник настояла, чтобы девушка обязательно попробовала каждый вид.

— Когда вы приедете во Францию, то убедитесь сами, какой культ этого продукта у нас существует. — говорила она, намазывая на тартинку мягкий камамбер. — Вы не сможете понять французскую культуру, если не разделите любовь к нему. И кстати, с моей точки зрения, сыр из Нормандии ‒ вне конкуренции.

Даниэль с иронией взглянул на мать.

— В любой французской провинции тебе станут рассказывать такие же истории о производимых у них сырах. Но, я согласен, для меня сыр из Нормандии тоже стоит выше всех.

За непринуждённой беседой время летело быстро, подаваемые блюда были довольно большими, но тяжести на желудке Дефне не чувствовала, пища не была жирной или перегруженной специями и очень напоминала ту, что они с Бельгин ели в итальянских кафе. Она совсем не разбиралась в винах, но белое вино, которое ей заказали к рыбе, понравилось на вкус и показалось лёгким, обманчиво лёгким, потому что после второго бокала, девушка почувствовала, как её голова начала кружиться, парень заметил это и улыбнулся.

— Многие покупаются на его кажущуюся лёгкость, а потом вдруг обнаруживают, что держаться на ногах становится проблемой.

Пытаясь собраться, девушка слегка прищурилась.

— Жаль, вы мне раньше этого не сказали.

— Зато вы стали ещё красивее. — заметил он.

— От вина? — она совсем по-детски удивилась.

— Именно. — подтвердил француз. — В ваших глазах зажглись огоньки, это очень волнительно.

Дефне вдруг поняла, что он флиртует с ней и смутилась, Моник, молча слушавшая их, бросила укоризненный взгляд на сына.

— На десерт что-то выбрали? — спросила она у молодых людей, изучая карту десертов.

— Спасибо, я сыта. — отказалась девушка.

— Дорогая, десерт к сытости не имеет никакого отношения. — заметила госпожа Селен. — Для французов еда не считается завершённой без десерта.

— Точно, нам кажется рассказывали об этом. — улыбнулась Дефне. — Что ж, тогда я хотела бы попробовать профитроли с шоколадом.

В приятной атмосфере и за интересными разговорами время пролетело незаметно, когда у девушки завибрировал сотовый, и она взглянула на экран, время, которое он показывал, поразило ‒ была уже полночь, а ей даже в голову не приходило, что они сидят здесь так долго. Ожидая такси, они тепло простились у ресторана.

— Дефне, мы безмерно благодарны вам за возможность увидеть другую Турцию. — искренне проговорила Моник. — Туристам и иностранцам не всегда это удается. Спасибо за потраченное на нас время. — и протянула ей конверт.

Девушка неловко приняла его и положила в сумку.

Даниэль, стоявший подле матери, поднёс её руку к губам.

— Я счастлив познакомиться с вами, вы удивительная, ни на кого не похожая девушка. И, в свою очередь, буду рад показать вам мою страну.

Она кивнула головой и смущённо улыбнулась, подъехало такси, с сожалением выпустив руку Дефне, Даниэль присоединился к матери, которая уже сидела в машине. Они уехали первыми, от предложения довезти её до дома, девушка отказалась, сказав, что уже вызвала машину. Через пару минут она была на пути домой с мыслями об Омере, сегодня он даже не позвонил, хотя, очевидно, знал о заказанном в ресторане столике, ей хватило нескольких недель в институте, чтобы понять, как быстро там распространяются новости. Выйдя из такси, девушка задержалась на улице, не торопясь войти в дом, тихая и тёплая ночь завораживала, окна таинственно смотрели на неё темными глазницами, и только высоко в небе сияли звёзды. Страшно подумать, сколько людей до неё обращали на них свои взоры, безмолвно задавая им, далёким и безразличным к человеческим судьбам, одни и те же вечные вопросы, Дефне вспомнила, как ещё вчера Исо стоял на этом месте и также смотрел в небо. О чём он спрашивал его или, может быть, что-то просил? Вздохнув, она передернула плечами и, не торопясь, направилась к дверям дома, но тихий голос окликнул её, обернувшись на зов, девушка увидела Омера, он стоял у своего кроссовера, опираясь спиной о буфер.

С тех пор, как Дефне уехала с госпожой Селен и её сыном, Омер не находил себе места, он продолжал ходить на работу и выполнять обязанности заместителя директора, значительно увеличившиеся в связи с отсутствием госпожи Селен, но это не представляло особой трудности, он уже не единожды замещал её и прекрасно справлялся с этим. Причину его беспокойства следовало искать в иной плоскости, душевного покоя его лишило отсутствие Дефне. За последнее время мужчина как-то привык находиться рядом с ней, даже, когда он сделал попытку отдалиться от девушки, он знал, что достаточно спуститься вниз и заглянуть в медиатеку, чтобы её увидеть. Внезапное и необъяснимое желание Моник патронировать Дефне смутило его, она никогда не проявляла интереса к турецкому персоналу, а объяснение, которое он получил, казалось ему мало убедительным. Но сильнее всего его раздражало нахождение возле неё Даниэля Селен, француз был молод, хорош собой и лёгок в общении, даже за короткое пребывание в институте, успел очаровать всех девушек, так что оставалось только предполагать, какое впечатление он произведет на неопытную Дефне, находясь рядом с нею почти круглые сутки в течение стольких дней.

Его тревожное настроение набирало обороты и дурные предчувствия, ни на чём не основанные, не замедлили явиться. Он ревновал… Взяв за правило звонить девушке около десяти часов вечера, когда, по его расчетам, она освобождалась от общества французов, он едва удерживал себя от едких вопросов, которые раскрыли бы его состояние и могли бы обидеть её, поэтому, тщательно фильтруя свои слова, Омер выдавал общие, вежливые фразы и торопился закончить разговор, если чувствовал, что ещё минута и он прокричит в трубку: «Надеюсь, парень контролирует себя, и ты не позволяешь ему ничего лишнего!» Когда услужливое воображение рисовало ему картины, одна хуже другой, как Даниэль ‒ пусть даже шутя! ‒ обнимает её, привлекает к себе, вдыхает запах кожи и рыжих волос, у него темнело в глазах. Через два дня после отъезда Дефне, не в силах оставаться в своём кабинете с осаждавшими его мыслями, он спустился к Синану, находившемуся также не в лучшем расположении духа, и предложил перекусить в кафетерии, отказавшись от его предложения поехать в «Мано», сейчас только этого напоминания ему и не хватало. Обменявшись любезностями с поваром, они заняли места за столиком, и Синан внимательно взглянул на друга.

— Ты чего такой мрачный? Случилось что?

— Нет. — односложно ответил мужчина.

Подошедший повар, присел за столик к друзьям.

— Над вами обоими просто мигает красный сигнал тревоги, месье. Какие-то неприятности?

— Да, вроде нет. — Омер пожал плечами.