18+ (СИ) - Виннер Виктория - Страница 25

Кроме того, совершенно недопустимо то, что я скучаю по нему. Так сильно скучаю, что к вечеру каждого дня думать могу только о его карих глазах и сильных руках. О его сногсшибательной улыбке и обволакивающем голосе.

И это плохо, Маша. Очень плохо.

Утром я убеждаю себя, что не буду ждать звонка Романова. А если он позвонит — не возьму трубку.

Вечером я начинаю думать, почему он ещё не позвонил. Начинаю представлять, чем Алекс занят. Или кем. И это совершенно невыносимо. А когда смартфон оживает, и на экране высвечивается многоговорящее «засранец», хватаю телефон со скоростью света.

И я ничего не могу с собой поделать.

Романов, словно наркотик, проник в мою голову и, боюсь, уже очень близок к сердцу.

— Как собираешься провести Новый год, Маша? — спросил парень, позвонив мне тридцатого числа. Третий день подряд…

— Завтра сутра поеду к отцу, приготовлю ужин. Посидим с ним вдвоём, посмотрим Иронию судьбы. И я останусь у него на ночь. И так уже лет восемь. Мне нравится.

— Звучит хорошо. Правда, — с улыбкой в голосе прокомментировал Романов.

— А ты? — спросила и откусила яблоко.

— Пока не знаю. Наверное, соберёмся у меня с ребятами…

— Они классные, — искренне ответила и улыбнулась, вспомнив Линн и Дага, Асмунда и остальных, — Тор снова приведёт Бо?

Очень надеюсь, что в моём голосе Алекс не услышал отчаяния. Или ревности.

— Вряд ли. Тор влюбляется чаще, чем кролики трахаются.

Я рассмеялась. Всё же Романов — это Романов. И его грязный рот никогда не начнёт цитировать сонеты Шекспира. Хотя, наверняка, парочку знает наизусть.

— И что, — решила уточнить, — каждый раз прямо влюбляется?

— Ага, — весело ответил Алекс, — каждую неделю женится. У него уже столько невест перебывало, что Тор и сам всех не вспомнит.

Я промолчала. Сомневаюсь, что женщин у Тора было больше, чем у самого Алекса. Думаю, Романов понял, о чём я задумалась. Он резко сменил тему.

— Что ж. Тогда я не буду звонить тебе завтра. Не хочу отвлекать…

Я промолчала. Сама ведь только что сказала, что проведу весь день с отцом, который скоро уедет…

— Спокойной ночи? — с вопросительной интонацией пожелал Алекс.

— Спокойной ночи, — шёпотом ответила.

На следующий день он действительно не позвонил. И, несмотря на то, что я об этом знала, всё равно ждала, то и дело поглядывая на экран смартфона. Но Романов лишь прислал смс в полночь. А мне и этого хватило. Я засияла ярче рождественской гирлянды. Перечитала поздравление раз двадцать и заснула в обнимку со смартфоном.

Первого января Алекс тоже не позвонил. А второго я сдавала первый экзамен. И это — суббота. А значит, сегодня я его увижу.

— Подруга, — взбежавшая по лестнице опаздывающая Катя выглядела растрёпанной, но довольной. — Дождись меня! Я тебе кое-что расскажу. Это просто улёт!

И подруга забежала в аудиторию, где экзамен уже подходил к концу.

Я очень спешила. Мне хотелось поскорее поехать к Романову. Обычно я прихожу к нему около трёх часов дня, надеясь, что к этому времени все девицы уже разойдутся, но сегодня уже серьёзно задерживаюсь. Поэтому тридцать минут в ожидании Кэйт кажутся вечностью.

Надеюсь, Александр поймёт, что я опаздываю из-за экзамена. Можно, конечно, позвонить, но я не решусь. Боюсь.

Я измерила коридор шагами в обе стороны несколько раз. Перечитала смс от Романова, пыталась листать учебник по искусствоведению, и всё равно злилась на Кэтти, из-за которой моя встреча с Алексом откладывалась.

Надеюсь, этот «улёт», не рассказ о новогодних приключениях. Иначе я ударю подругу.

Наконец, дверь аудитории скрипнула, и Кэйт, вполне довольная, вышла.

— Ну как? — поинтересовалась участливо.

— Стипендию не потеряю, — ответила довольная Кэтти. — Слушай, это просто жесть!

Катя схватила меня за руку и потащила к выходу.

— Ты ведь Игоревна? — спросила подруга, буквально выталкивая меня на улицу.

— Да, — пробормотала растеряно, совершенно не понимая, что вообще происходит.

— Слушай, — Катя дотащила меня до ближайшей скамейки и усадила, несмотря на толстый слой снега. Сама рухнула рядом. — Я же тебе рассказывала, что познакомилась с одним состоятельным парнем?

Я кивнула, но подруга не обратила на это внимания.

— С ним я и провела все каникулы. Маша, это было круто! Он такой внимательный, щедрый, страстный…

— Так, стоп, — перебила Катю, — если ты хочешь рассказать мне про свой первый опыт, то давай позже, я спешу.

Я уже начала подниматься на ноги, но Кэйт дёрнула меня за руку.

— Мэрик, ну зачем тогда я бы стала спрашивать про твоего папу?

Тоже верно. Я села обратно на скамейку и стала постукивать ногой по дорожке в нетерпении.

Уже смеркалось. Время давно перевалило за четыре часа, и я уже должна быть у Алекса. И там я и хочу быть. А не мёрзнуть на скамейке у кампуса, выслушивая рассказы подруги.

— Короче. Новый год я провела с Хассе. Утром тридцать первого мы завтракали в одном ресторане. Очень, кстати, крутое место! Я даже не знала о нём. Там такие люди бывают! А жратва — закачаешься! Я заказала…

— Кать! — перебила подругу, которую явно занесло не туда.

— Да, прости, — Кэйт тараторила так, словно соревновалась в скорочтении. Но мне всё равно хотелось её поторопить. — В общем. Ему позвонили. Он такой: «Привет, Романов! Сколько зим сколько лет». И тут я уши навострила. Конечно, всё равно не услышала, о чём говорил Романов, поняла только, что это Алекс, и он просил Хассе об услуге. Мой-то — политик… Не знаю, откуда они знакомы, наверное через папашу романовского.

Я напряглась. Катин рассказ касается Алекса. И моего отца. Что происходит?

— Короче, мой говорит: «Да, если его дочка совершеннолетняя, имеют право». Алекс там чего-то бла-бла-бла. И мой говорит: «Не вопрос. Решу. Как, говоришь, зовут?» И мне говорит, запиши — Игорь Суржевский. Прикинь, Мэрик! Я вообще ничего не поняла. А ты?

Я сидела, выпрямившись, и даже не моргала. Глубоко дышала, словно только что вынырнула из воды. Сердце зашлось в бешеном ритме, а к глазам подступили слёзы.

Я не чувствовала холода, хотя к вечеру мороз крепчал, а я, когда бежала за Катей, даже не надела шапку и не застегнула куртку. Теперь мои волосы были похожи на шерсть бездомного котёнка в дождь, руки заледенели, но всё равно вспотели от волнения и дрожали.

Это невероятно. Это не может быть правдой. Алекс позвонил знакомому, просить, чтобы папе продлили контракт? Зачем? И почему не сказал мне? Нет, это какая-то ошибка. Дурацкое совпадение…

— Мэри. Мэри, — словно издалека доносился взволнованный голос подруги, но я и не думала реагировать.

— Мэри, ты в порядке? Ты что-нибудь понимаешь?

Вместо ответа, я дрожащей рукой достала смартфон из рюкзака и нажала на кнопку вызова. Гудки шли долго, и сердце билось с ними в унисон. Вокруг всё плыло, словно в тумане. А может быть, это тушь, которой я так некстати решила воспользоваться сегодня утром, растеклась, попала в глаза и мешает ясно видеть. Наконец послышался знакомый голос.

— Маша?

— Привет, пап. Тебе продлили контракт?

Тишина в ответ. Отец ничего не говорил несколько долгих секунд, неосознанно меня убивая. Я уже думала, что потеряю сознание, когда папа ответил.

— Позвонили сегодня утром. Я не знаю, почему они передумали…

— Боже, — прошептала в трубку.

— Маша, я хотел тебе сказать, что…

— Пап, я перезвоню, — не стала слушать отца. Это подождёт. Мне срочно нужно к Алексу.

Я поднялась на ноги, совершенно позабыв о Кате, которая всё ещё сидела напротив и смотрела удивлённо и взволновано.

— Мэри, ты куда? Я ничего не понимаю…

— Прости, Кать, — не глядя на подругу, ответила, — мне надо бежать.

И я побежала. Люди оборачивались мне вслед, снег слепил глаза, холодный воздух исколол лёгкие, но я неслась к остановке, будто за мной гнались злые псы.

Автобуса, как назло, не было слишком долго, а когда он подошёл, я чуть не разрыдалась от облегчения.