Сделать все возможное (ЛП) - Грей Р. С. - Страница 19

— Доктор Белл?

Это снова Мэрайя, по другую сторону двери моего кабинета, она не решается войти.

— Входите же! — я почти пою слова, как персонаж из мультика Диснея. Если бы я знала лирическую хореографию, я бы еще и станцевала.

— Вау! Доктор Белл…

Когда я оглядываюсь через плечо, Мэрайя стоит в дверях, уставившись широко распахнутыми глазами на мой наряд. Через десять секунд её гетеросексуальные глаза все еще не отрываются от моего декольте. Лукас описается.

— Что случилось?

Ее рот приоткрыт. Она закрывает его и качает головой.

— Доктор Тэтчер нуждается в вашей помощи…

Как по сигналу, в офисе раздается громкий вопль. Последним пациентом Лукаса был шестимесячный ребенок, которому нужно сделать прививки.

— Он с миссис Хэкманн и ее ребенком. Он попросил вас быстрее подойти.

Может ли этот день стать ещё лучше?

Мое сердце трепещет, и я снимаю бесполезный секундомер со своей шеи. Мэрайя с таким же успехом могла объявить, что рождество наступило раньше.

Видите ли, с самого начала нашего соперничества каждый из нас придерживался единственного негласного правила: никогда не просить другого о помощи. Заболела, пропустила школу и нужна копия конспектов? Я бы прошла несколько миль до другого одноклассника, но никогда не позвонила бы в соседнюю дверь. Из носа пошла кровь от упавшего карниза на школьном спектакле? Мне было бы все равно, даже если бы Лукас был директором ткацкой фабрики, я бы истекла кровью, прежде чем попросить у него платок. Так что, если Лукас действительно просит у меня спасательный круг, мне больше не нужны кексы или кубики Рубика. Я уже победила.

Плач становится всё громче, и у меня нет времени переодеваться. Я хватаю с двери белый халат и накидываю его прямо на тренировочный костюм. Халат чуть длиннее моих коротких шорт, и я знаю, как пошло это выглядит. Внезапно я стала секси-доктором, как будто надела костюм прямо со стойки в супермаркете, на Хэллоуин. Я улыбаюсь про себя.

Мэрайя ведет меня в первую смотровую, дверь открыта и манит меня войти. На кушетке сидит беспокойная мама и держит на коленях своего ребенка. По её выражению лица, я понимаю, что она очень встревожена, что даже не замечает мою неподходящую одежду. Но я все равно объясню.

— Миссис Хэкманн, я направлялась в спортзал, когда услышала плачь, — говорю я со сладкой улыбкой. — Доктор Тэтчер, нужна моя помощь?

Лукас поворачивается при звуке моего голоса и, как в мультфильме, его язык вываливается, чтобы застелить им вход в смотровую. Это непроизвольная реакция пещерного человека, которую он почти сразу же подавляет. Я почти чувствую себя плохо, как будто я жульничаю. Его челюсть плотно стиснута, а большие руки сжаты в кулаки.

Я знаю, что ему нужно от меня, но все равно жду, когда он это скажет. Я бы не хотела предполагать.

— У меня проблемы с уколами.

«И?» — говорю я глазами.

— Думаю, что пациенту будет удобнее, если их сделаешь ты.

Я подхожу к металлическому подносу, который он поставил перед собой. Я могу передвинуть поднос, но что в этом веселого? Моя задница, одетая в спандекс, находится менее чем в футе от его лица. Он мог бы откатить свой стул назад, но думаю, что это тоже не весело.

— Как её зовут? — спрашиваю я, пытаясь таким способом отвлечь маму.

— Ава, — застенчиво отвечает миссис Хэкманн.

Я снимаю колпачок с первого шприца. Лукас уже наполнил их лекарством, так что все, что мне нужно сделать, это проявить ловкость рук.

— Какое красивое! — я поворачиваюсь к миссис Хэкманн. — Это семейное имя?

Во время педиатрической практики, много лет назад, я научилась трюку, как делать уколы детям: необходимо отвлечь и ребенка, и мать. Лукас, вероятно, пренебрегает второй частью. Если мама напряжена, ребенок напряжен и так по кругу.

Я разговариваю, корчу рожицы, играю в прятки и совершаю магический фокус, который начинается с нескольких уколов и заканчивается улыбающимся, привитым ребенком.

— Большое спасибо, — говорит миссис Хэкманн, глядя на меня, как будто я мессия, пришедшая освободить её народ. Она пытается пощадить чувства Лукаса. — Иногда она нервничает рядом с мужчинами.

Когда мы выходим в коридор, Лукас снимает очки. Он больше не кроткий Кларк Кент, а пугающий и злой.

В моей голове я говорю ему, чтобы он не вешал нос, прежде чем похлопать по его белому халату, прямо над вышивкой «доктор Лукас Тэтчер». Я говорю ему, что буду более чем счастлива помочь ему в любое время.

В реальной жизни Лукас ведет меня обратно в мой кабинет. Он стоит на пороге, а его руки скрещены ‒ я чувствую себя зверем в клетке, когда он так блокирует мне выход. Он слишком большой и это определенно в его пользу. Бедная Ава, наверное, подумала, что он медведь. В старшей школе он никогда не тренировался, оставаясь длинным и худым. Теперь он высокий, и, как будто сделан из кирпича. Большой и злой волк не смог бы сбить его с ног.

Я колеблюсь, прежде чем снять свой белый халат. Я хочу снова надеть блузку и юбку поверх тренировочной одежды, но я уже слишком далеко зашла, чтобы сейчас отступать.

— Ты хорошо ладишь с детьми, — говорит он, и в свете моей победы, я сдуру проглатываю приманку.

— У тебя удивленный тон.

— Думаю, что не должен быть удивлён: вероятно, тебе легче манипулировать, такими невинными умами.

— Ха-ха, Лукас, поэтому в твою голову так сложно залезть? Отсутствие невинности?

Он не отвечает, но и не уходит. Я достаю кроссовки из спортивной сумки, замечаю кубики Рубика и чувствую себя идиоткой. Он бы никогда не попался на мою уловку. Жар заливает мои щеки, и я опускаю голову, завязывая шнурки.

Воздух вокруг нас напряжен. Не хочу проходить мимо него, но я не могу больше выносить его взгляд. Со скучающим вздохом я встаю и бросаю сумку через плечо. Как только я думаю, что почти выбралась, он блокирует выход своим телом. Он пахнет так, как будто только что принял душ в дикой природе, а лесные обитатели вытерли его насухо ‒ я замечаю запах сосны и сандалового дерева.

Его нос тоже не бездельничает.

— Это что, лимонные кексы на кухне?

Я смотрю прямо перед собой, на его грудь.

— Они для книжного клуба.

— Да? — он мне не верит. Я никогда не была девушкой, вступающей в клубы, и он это знает. — И что ты читаешь?

Чтобы звучать правдоподобно, я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза.

— Игру престолов. Ты мне очень напоминаешь Джоффри.

Он ухмыляется, и я моргаю, чтобы мысленно сфотографировать его на потом.

Тем не менее, он не дает мне пройти, и я начинаю потеть. Думаю, что он догадывается об этом. Он знает, что мяч вернулся на мою площадку, но он все еще хочет играть.

— Дайте пройти, доктор Тэтчер.

Его лицо опускается вниз, и его губы почти касаются моей щеки.

— Развлекайтесь в книжном клубе, доктор Белл.

Я дрожу и протискиваюсь мимо него.

По дороге домой я проезжаю мимо группы детей, играющих в футбол за старой церковью. Я чувствую себя странно, подъезжая на машине и предлагая им бесплатные угощения ‒ они так жадно пожирают кексы, предназначенные для Лукаса. Но это того стоит, ведь не каждый день ты побеждаешь Лукаса Тэтчера и кормишь местную молодежь. Я складываю ладони вместе и стряхиваю с рук остатки мака на землю, в движении «работа сделана».

Позже, тем же вечером, Мэделин приглашает меня к себе домой, чтобы компенсировать дерьмовый вечер одиночек, на который она меня затащила. И, хотя, я бы могла и дальше на неё злиться, я принимаю это предложение, потому что знаю из многолетнего опыта, что все равно уступлю через несколько дней. Я не обладаю достаточной силой воли, чтобы долго обижаться на неё. Кроме того, не похоже, что мой социальный календарь трещит по швам от многочисленных запланированных встреч.

Мне сказано немного нарядиться, потому что возможно будут присутствовать другие гости; я думаю, она боится, что я надену пижаму и опозорю её перед новыми друзьями. Кто они такие, я понятия не имею. Мы с Мэделин были единственными настоящими подругами больше двадцати лет. Мы как антисоциальные бабочки, которые так и не выбрались из кокона.