Яддушка Для Злодея, Или Нельзя (Влю)Убить Кощея (СИ) - Мятная Витамина - Страница 26

– Э-э-э, а собственно, зачем это все? Давайте сразу перейдем к последнему пункту, что там у нас? – Я протянула руку к списку и, к своему удивлению, получила бумажку в руку от шокированного царя.

Это действительно был список. Длинный, как кассовый чек шопоголика, конца не видно! И пункт за пунктом в нем описывалось тщательное соблазнение Бабы-яги. Я сморгнула. Никогда еще не видела столь полного и маниакально подробно составленного плана.

Я готова была поклясться, что могу угадать с первой буквы, из каких книг и фильмов были надерганы эти романтичные сцены. Здесь было все: «Сумерки», «Дневники вампиров», «Интервью с вампиром», видно, леший тяготел к кровососной тематике, а также незабываемые 50 оттенков… Я подозрительно покосилась на лианы, свисающие с деревьев. Осознала, что их повесили специально, в лиственном лесу средней полосы неоткуда взяться подобному.

Брови сами собой взлетели вверх.

А в душу закралось особо гадостное подозрение: и зачем этому чуду-юду лесному понадобилось так усердно меня охмурять?! Очередные происки местного зла? Так не на ту напали! Сама кого хочешь с ума сведу! Вон Кощей уже заговаривается, кстати, где этот гад?! Меня тут соблазняют пятьдесят оттенков лешего, а он… И ухом не ведет!

Подо мной задрожала кровать, и почему-то меня это напугало больше, чем нависший надо мной лесной царь, в очках и расстегнутой рубахе.

А в следующий миг я оказалась на руках у лешего. Что сказать, удобное положеньице, с момента моего попадания в изнанку почти самое любимое. Сидеть на руках у какого-нибудь мужчины во сто крат безопаснее.

Мне не оставалось ничего иного, как в страхе уцепиться за шею лешего и прижаться к нему щекой. Смелости не добавил тот факт, что лесной соблазнитель был напуган не меньше и очень крепко прижимал меня к себе, боясь, что заберут.

Терем лесного царя трещал по швам.

Над тем местом, где только что лежала моя голова, страшный вопящий зверь ломился в чертог. Стена царского терема дрожала и выгибалась, но пока держалась под напором извне. Это продолжалось недолго.

Визжащий от натуги зубчатый диск ворвался под зеленый полог, прорубил проход в древесине и двинулся на новые завоевания. А в расширенный проем уже вползали гусеницы самоходного чудища.

Что-то в последнее время вокруг меня собираются исключительно всякие монстроюды. Как живые, так и не очень.

Вот эта ползущая монстрячина на гусеницах и с клешнями впереди явно неживого происхождения, но от этого не менее страшная.

На меня двигалась страсть о двух полозьях, с гусеницами под брюхом. Самоходная печь-пила. Пыхая дымом и рассыпая искры, беленная известкой страсть, как танк, ползла напролом. Впереди были прицеплены многосуставчатые манипуляторы с клещевидным захватом и диском-пилой. Позади в голубых клубах отработанного дыма скрывался хвост на манер бензопилы. Если монстрячина не могла распилить древесину манипуляторами, она помогала себе хвостом.

Все это пахло кошмарно, а выглядело еще отвратнее.

Находившиеся на поляне отреагировали незамедлительно, одна я тормознула не по-геройски.

Лисичка, которая только притворялась пьяной, вскочила и юркнула в кусты.

С богатырским ревом «Меня будить?!» восстал их мертвых Потапыч.

– Я не хочу сегодня в школу! – отреагировал разбуженный визгом пилы Кощей и чуть не попал под гусеницы самоходной машины. Его спасло только то, что во сне он перевернулся на другой бок и скатился в овраг.

– Бе-е-е! – не остался в долгу Серый, заплескав съеденным и выпитым ветровое стекло чудо-печки.

А я прямо на руках лешего вознеслась куда-то наверх. Как потом догадалась, это лесной царь, уворачиваясь от самоходной машины, запрыгнул на ветку дерева, прямо со мной на руках.

На поляне началось черт-те что.

Визжали пилы, ревел медведь на пару с пьяным Кощеем, тошнило волка. Все скрылось в черном дыму и туче летящих во все стороны щепок.

Терем лесного царя пилили на дрова.

Я смотрела на все это откуда-то сверху и искала взглядом своих, отмечая, кто где находится и в безопасности ли они.

Пока меня не отвернули от картины сражения и не понесли прочь.

Возможно, я была немного в шоке от происходящего: не ожидала здесь, в изнанке, увидеть машины.

Но возмущаться я начала, только когда осознала, что мы уже далеко от поляны.

Быстро шагая по веткам, которые сами собой подставлялись под ноги, леший незаметно для всех меня крал.

Когда до меня дошло, что еще чуть-чуть и я не найду дорогу обратно на поляну, где, возможно, погибают мои друзья, я набрала в легкие побольше воздуха и что есть силы завизжала на ухо лешему.

От неожиданности лесной царь свалился с ветки.

Увы, не со сказочной нечистью мне было тягаться. Лесной, как кошка, приземлился на ноги и, подхватив падающую меня, невозмутимо закинул на плечо, вероятно, сворованное у Арнольда Шварценеггера.

Успокаивающе похлопывая меня пониже спины, леший понес меня дальше, как заправский воришка. У него был четкий план, разбитый по пунктам, и он ее собирался от него отступать. Вот такая педантичная и аккуратная нечисть мне попалась.

Только я терпением не отличалась и успокаиваться не собиралась. Изогнувшись, я вцепилась в золотистые пряди и, как быка, попыталась развернуть лесного царя обратно. Тот в бешенстве мотнул головой. Но я не отступала, дергая его за волосы, шипела на ухо:

– Ой, смотри, зелененький мой, я тебе не какая-нибудь деревенская девка, неграмотная и наивная. С самой Бабой-ягой споришь! А ну-ка, развернулся и понес меня обратно к парадным воротам лесного терема! – Последнюю фразу я просто-таки гаркнула лешему на ухо. Так, что он даже поморщился.

Ну все, быть теперь лесному царю глухим на одно ухо. А если до него все еще не дошло, то я ему сейчас и вовсе ухо отгрызу. Я изготовилась вцепиться зубами в лешего, но тот, словно прочитав мои мысли, остановился.

– В главный чертог никак нельзя! Я приготовил тайное местечко в кустах на другой стороне леса. Там нас никто не найдет.

– Не хочу в кустах отсиживаться! Там мои звери на поляне гибнут, наверно… – Я прикинула, кто кого, и почти успокоилась. Почти. Все-таки самоходных печек было много.

– Я же сказал, атаковать в лоб нельзя. Это не живое, машины их магия не берет. Дойдем до кустиков, перегруппируемся…

– Да не хочу я в кустики, – возмущенно шипела я. – Если в лоб нельзя, так зайдем с другой стороны!

Леший остановился и задумался.

– Хотя бы посмотрим, как обстоят дела, а там решим, что делать… – дожала я лесного.

Уговорить лешего оказалось проще простого, ведь на поляне сражался не только мой отряд, но и алкогольные белочки.

Развернувшись, мы пошли обратно, только теперь леший сокращал дорогу, и я впервые видела, как он это делает.

Песчаная дорожка, найденная лешим, петляла между стволов, иногда ныряя в совсем узкие просветы. Скользя между деревьев, мы оказывались в совершенно другом месте, а за спиной уже был иной, незнакомый лес. Не будь я потомственной Бабой-ягой, я ни за чтобы не смогла бы отследить тот момент, когда мы выходили на другую поляну.

Подкравшись к терему, мы незаметно проникли внутрь с черного входа. К моему недовольству, леший шел впереди, крепко держа меня за ладонь. Широкая спина загораживала весь обзор.

Мне оставалось только сопеть и больно наступать лесному на пятки.

Помещение, в которое мы проникли, до потолка было заставлено горшками, крынками, жбанами, бочонками, бутылями и бутылками.

Это оказалась кухня или кладовая, или спиртовая, это как посмотреть, но все задние комнаты царского чертога занимал один огромный эфироперегонный завод.

Стойкий запах первача резал глаза, заставляя их слезиться. С первого вздоха тебя начинало вести в сторону. Я постаралась дышать через рот. То, что это была ошибка, я поняла после.

Пока я с открытым ртом все рассматривала, леший утек на разведку.

Где-то совсем близко шел бой. Я слышала рев бензопил, писк белок и крики моих друзей. А вокруг меня суетились озабоченные белочки.