Золотой берег - Демилль Нельсон - Страница 79

• Предыдущая
• 79/154
• Следующая

Мой отец как патриарх поднял бокал, чтобы, как я понял, предложить тост — все последовали его примеру. Но оказалось, что он всего лишь проверял, не осталось ли на бокале капель воды. Обнаружив их следы, он подозвал официантку и сделал ей выговор. Она так невнятно что-то бормотала и так восхищенно разглядывала капли воды на бокале, что я подумал, не накурилась ли она травки.

Получив новый бокал, мой папаша вновь обследовал его, затем поставил на стол. Тогда тост предложил я:

— За нашу встречу, за лето в любви и мире, за здоровье всех присутствующих!

Мы чокнулись и выпили. Мерзкое ползучее растение пыталось обвить меня своими щупальцами вокруг шеи, я не выдержал, оборвал часть отростков и кинул их на пол, туда, где о мои ноги терлась толстая кошка. В тот момент, когда я уже собрался отшвырнуть противное животное в другой конец зала, студентка колледжа, видимо наглотавшись еще и галлюциногенов, уронила на пол полный поднос еды, и кошка, которая, подобно собаке Павлова, знала, что за звуком должна последовать кормежка, сорвалась с места, точно ракета.

— Пожалуй, я посоветую этот ресторан Лестеру и Джуди, — сказал я Сюзанне.

При всем при этом нам удалось немного поговорить, хотя мои родители не признают светских бесед. Их не интересуют семейные новости, они и слышать не хотят о Лэттингтоне и Локаст-Вэлли, о моей адвокатской конторе. Интерес к делам их внуков у них такой же, как и интерес к делам их детей, то есть — нулевой.

И все же я сделал попытку.

— Вы не получали известий от Эмили в последнее время? — поинтересовался я. Я не видел сестру с самой Пасхи, и только в мае от нее пришло одно письмо.

— Она пишет, — ответил мой отец.

— Когда было последнее письмо?

— В прошлом месяце.

— И что она пишет?

— У нее все в порядке, — вступила в разговор моя мать.

— Каролин на следующей неделе улетает на Кубу, — сказала Сюзанна.

Мою мать, как выяснилось, это искренне заинтересовало.

— Молодец, Каролин. Правительство не имеет права запретить тебе эту поездку, — провозгласила она.

— Нам сначала придется лететь в Мехико. На Кубу из США нет рейсов, — уточнила Каролин.

— Какой ужас.

— А я еду во Флориду, — сообщил Эдвард.

— Как хорошо, — среагировала моя мать.

— Желаю приятного отдыха, — добавил отец.

Кажется, завязался оживленный разговор, поэтому я тоже решил подкинуть одну фразу.

— Эдвард хотел бы провести здесь пару недель в конце августа. Если вы уезжаете, он мог бы присмотреть за домом, — предложил я.

— Если мы уедем, то за домом будет присматривать служанка, — отрезал отец.

Ни один из них не спросил, почему Эдвард не может остановиться в нашем доме в Ист-Хэмптоне, поэтому я сам заговорил об этом:

— Мы продаем наш летний дом.

— Сейчас нет большого спроса, — заметил мой отец.

— Мы продаем дом из-за проблем с налогами.

Он ответил, что ему жаль, что так получилось, но по его лицу было видно, что он не понимает, как специалист по налогам мог попасть в такую глупую историю. Поэтому я вкратце объяснил ему суть проблемы, предполагая, что старый лис подкинет мне пару полезных советов. Он выслушал меня.

— Мне кажется, я еще давно предупреждал тебя, что это к добру не приведет. — Это все, что он сказал.

Добрый мой папаша, спасибо за совет.

— Вы знаете, какой сосед у нас появился? — спросила Каролин.

— Да, мы слышали об этом на Пасху, — ответил отец.

— Мы с ними даже подружились некоторым образом, — сказал я.

Моя мать оторвалась от изучения меню.

— Он готовит совершенно фантастический соус, — заявила она.

— Откуда ты знаешь?

— Я же пробовала его, Джон.

— Как, ты ела его у Белларозы?

— Нет. Где это?

Я пропустил вопрос мимо ушей.

— Он добавляет туда базилик, который выращивают на маленькой ферме на побережье Северного моря. Он специально ездит за ним каждый день в семь часов вечера в аэропорт, — продолжала она.

— Кто?

— Бадди-Медведь. Хозяин этого ресторана. Он — шиннекок, но превосходно готовит блюда итальянской кухни.

— Хозяин — индеец?

— Коренной американец, Джон. Шиннекок. Десять процентов дохода от ресторана перечисляется в пользу индейской резервации. Он очаровательный человек. Мы постараемся тебя с ним познакомить.

Я заказал себе еще одну двойную порцию джина с тоником.

Вот так мы и сидели. У моих родителей не возникало даже мысли поинтересоваться, как поживают родители Сюзанны. Их так же мало интересовали мои коллеги по юридической фирме, Алларды — им ни до кого не было дела. Они даже не спросили Каролин и Эдварда об их учебе. Есть порода людей, и к ней принадлежат мои родители, которые готовы сгорать от любви ко всему человечеству, но проявляют полное равнодушие к конкретным людям.

Правда, бывают исключения. Моя мать, например, любила Бадди-Медведя.

— Ты обязательно должен с ним познакомиться, — подчеркнула она.

— О'кей. И где же он? — поинтересовался я.

— По пятницам он обычно бывает здесь.

— Может быть, он отправился на совет индейских вождей? — предположил Эдвард.

Моя мать холодно взглянула на него, затем обратилась к отцу.

— Надо будет заказать у него грибы. — Затем она объяснила мне и Сюзанне: — Он сам собирает грибы для своего ресторана. Знает особые места и никому не раскрывает этот секрет.

Я был совершенно уверен, что Бадди-Медведь закупает грибы, как и всякий владелец ресторана, на оптовом рынке, а для бледнолицых клиентов готовит лапшу, которую те сами и вешают с удовольствием себе на уши. О Боже, лучше бы мы пообедали с Фрэнком Белларозой, честное слово.

Мою мать, очевидно, сильно беспокоило отсутствие владельца ресторана, поэтому она стала выяснять у официантки, где он находится.

— О, вы знаете, — ответила официантка, — он очень-очень занят. Он сейчас сам готовит что-то на кухне. Представляете? А вы что, хотели с ним поговорить?

— Да, когда у него найдется минутка для нас, — попросила моя мать.

«На кой черт он мне сдался, этот индеец? Не знаете?»

По настоянию моей матери я был вынужден заказать порцию лапши с приправами, в которой как минимум три ингредиента были собственноручно собраны Бадди-Медведем. Это базилик, грибы и какой-то отвратительный индейский щавель, который по вкусу напоминал свежескошенную траву.

После того как мы съели все, что было на тарелках, моя мать обратилась к отцу.

— А теперь закажем индейский пудинг. — Она обернулась к нам. — Бадди умеет готовить настоящий индейский пудинг. Вы обязательно должны его попробовать.

Поэтому вскоре перед нами оказалось шесть настоящих индейских пудингов, или правильнее — пудингов коренных американцев, но я могу поклясться, что видел точно такие же в магазине. Впрочем, к пудингу полагалось бренди, так что я не стал жаловаться.

Был принесен счет, и мой отец, как обычно, оплатил его. Мне не терпелось поскорей уйти, но, как назло, в этот момент в зале появился индеец и начал обходить столики. Так что нам пришлось сидеть и дожидаться, когда он подойдет к нам.

— Эдвард, — сообщил я, чтобы заполнить паузу, — на прошлой неделе подцепил акулу. В ней было не меньше двухсот фунтов веса.

Мой отец отреагировал, обращаясь почему-то ко мне, а не к моему сыну.

— Недели две назад в Монтоке кто-то поймал акулу длиной в пятнадцать футов, — вяло сказал он.

— Я ничего не имею против, если их ловят, чтобы затем съесть, — заметила моя мать. — Но ловить их из спортивного интереса — это безнравственно.

— Согласен, — кивнул я. — Надо всегда съедать то, что тебе попадается. Иначе нельзя. Акулы так хороши на вкус. Кстати, Эдвард сражался с акулой целый час.

— И еще, — добавила моя мать. — Мне не нравится, когда живым существам наносят увечья, а затем отпускают их. Это бесчеловечно. Надо сделать все, чтобы не допустить этого и избавить несчастное существо от страданий.

— А потом съесть его, — напомнил я ей.

• Предыдущая
• 79/154
• Следующая