Клинки и карабины (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич - Страница 44

Длинный коридор с белым кафелем на полу и полированными мраморными досками стенах. Двери по его боковинам, установленные в шахматном порядке. Мягкий свет матовых светильников. Прохладный воздух, прогоняемый системой вентиляции. Охранники в «фельдграу» и с автоматами «Манлихер-штюрмер». Красные флаги с чёрной свастикой и орлом. В угловой нише – портрет Гитлера в полный рост.

Этот блок, также, как и ещё несколько других, полностью копировал извлеченное разведчиками ещё в годы войны. Всё, что касалось базы «Вальхалла-зеро» на Луне.

Именно здесь сотрудники специальной группы капитана Немальцева проходили курс тренировок, входящий в программу подготовки к экспедиции.

Хорунжин довольно осмотрел собственное хозяйство, оставшись им полностью доволен. Наверняка САМ захочет спуститься сюда, и это лишний раз докажет Усачу – полковник Хорунжин щи лаптем не хлебает. И без всякого Института, пусть и под контролем лысого здоровяка. И тогда… Полковник внутренне улыбнулся.

Кремлёвский хозяин не любит показуху. Ему подавай результат. Но здесь, в ведомстве Хорунжина, результат непосредственно связан с тем, что нужно выставлять напоказ. А уж показать Усатому – будет чего…

Пройдя через большую, звуконепроницаемую дверь, полковник с конструктором оказались в большом и высоком зале, с собранными прямо в нём полноразмерными макетами укреплений, странно выглядевших небольших зданий и боевой техники. Тут грохотали выстрелы.

Группа из двадцати пяти – тридцати мужчин, увешанные оружием, в защитной экипировке, похожей на штурмовую, тренировались в стрельбе.

В глаза Хорунжину бросился громадный, на две головы выше своих далеко немаленьких коллег, белоголовый детина. Уверенно держа в руках новый, неизвестный ещё в войсках пулемёт с коробом, присоединяющимся снизу, он поливал из него очередями, водя стволом так, как будто в руках у него был всего-навсего пистолет. «Хороша форма у ребят, – мелькнула мысль, – таких бы тогда, в войну, эх…»

В стороне, за пуленепробиваемым экраном стояли двое: Макар Немальцев и худощавый мужчина, лет так за пятьдесят, в белом халате и с аккуратными седыми усами.

– Здравствуйте, Макар. Добрый день, Юрий Сергеевич. – Поприветствовал их, подходя ближе, Хорунжин.

– Здравствуйте, батенька. – Белохалатный, не отводя глаз от стрелков, кивнул и стал что-то чиркать в большой тетради, удерживаемой на весу.

– Здравия желаю, товарищ полковник. – Буркнул Макар, не глядя на подошедших к ним гостей.

Хорунжин улыбнулся, заговорщицки подмигнул нахмурившемуся конструктору, запустил руку в большой кожаный портфель, пристёгнутый к его левому запястью наручниками, и извлёк оттуда простенький почтовый конверт:

– Танцевать будешь, вечно недовольный капитан? – И протянул письмо разом повеселевшему Макару. – Как успехи в подготовке?

Немальцев ткнул пальцем в сторону мужчины в пенсне и стал чуть отходить в сторону. Но, передумав, остановился. Из стопки стальных касок, аккуратно стоявшей у стены, достал одну, бросил на пол. Не глядя – поднял ногу и резко опустил вниз. С громким скрежетом металл разом согнулся, превратившись из боевого шлема в лепёшку. Хорунжин удовлетворительно кивнул головой, поворачиваясь к пишущему в тетради бородатому обладателю пенсне.

– Что скажете, профессор? Какова форма наших ребят?

– Гхм… – Тот кашлянул в кулак, и повернулся, наконец, к полковнику. – Успехи физиологические-то замечательные. Вон он, результат формы и… э-э-э… лишнего хвастовства и мальчишества, лежит у вас под ногами. Макар, что вас заставляет так уродовать инвентарь, а?

Капитан ничего не ответил, полностью занятый чтением.

– Ясно… – Хорунжин нахмурился. – Выкладывайте, профессор, что тут у вас не так?

– Как вам сказать, голубчик. – Профессор закурил. – Беспокоит меня их морально-нравственная сторона. Ведь уровень адреналина у наших…коллег на чрезвычайно высоком уровне. Если изволите, то все результаты по последним данным у меня в лаборатории. И я вам могу абсолютно ясно продемонстрировать, что уровень агрессии у них…э-э-э… повыше, чем у стандартного военного. И, как следствие этого, возможен выплеск этой самой агрессии. Абсолютно неконтролируемый, полностью повторящий уже изученные нами материалы по исследованиям нацистов.

– Да полноте вам, Юрий Сергеевич. – Хорунжин умоляющим жестом свёл вместе ладони. – Ну что вы, право слово… Это на самом деле настолько серьёзно?

– Ну, по правде сказать, это может и не произойти. Жаль, что результаты опытов и исследований, проводимых группой профессора Венцлав, все же погибли. А набрать людей, подобных тем, что были задействованы под Куйбышевым, м-да… – Профессор покрутил в руке толстый карандаш. – На данный момент я регулярно ввожу каждому из них сыворотку, которая подавляет излишний уровень адреналина в крови. Но в даль…

– И в дальнейшем всё будет также хорошо, профессор! – Хорунжин нахмурил густые, сросшиеся брови. – Я могу вам напомнить, что регулирование всех необходимых физических параметров этих бойцов, есть основная цель, поставленная перед вами лично товарищем Сталиным. Вы понимаете?!!

– Да, да, да…но… – Профессор явно ощущал себя неуверенно, но, тем не менее, продолжал отстаивать свою точку зрения.

– Никаких «но»! – Хорунжин повысил голос. – Как идёт подготовка по программе полётов у бойцов и ваших сотрудников?

– Хорошо идёт. – Конструктор, всё это время стоявший в стороне, решил вмешаться. – За данной частью подготовки я всё-таки стараюсь наблюдать сам. Юрий Сергеевичу хватает его медицины. Вся подобранная группа прекрасно соответствует выдвинутым требованиям, товарищ Хорунжин.

– Да? Ну и замечательно. – Полковник улыбнулся. – Макар, дочитал?

– Да.

– Отлично. Полёт назначен на это воскресенье. Так что – готовь ребят.

– Есть готовить, товарищ полковник госбезопасности…

Раньше…

В небе над Берлином постоянно грохотало. Небо было задёрнуто густыми облаками, созданными дымом и пылью, вперемежку с битой крошкой от зданий.

Медленно, но верно, силой ломаяпоследние рубежи обороны, входили в столицу советские войска.

Аккуратно вкатывались на некогда чистенькие берлинские улочки танки с красными звёздами на башнях, настороженно поводя по сторонам хоботами орудий. Важно и неторопливо, переступая конечностями ходовой части, подходили артиллерийские платформы. Вжимаясь в стены, укрываясь за поваленными деревьями и телефонными будками, чёрными остовами автомобилей и бронетехники, шла штурмовая пехота.

Армия, прошедшая ногами полмира, разбитая и поднявшаяся с колен, нёсшая в сердцах слёзы и злость, занимала город, который когда-то уже брали их далёкие предки, надававшие пинков под зад заносчивому пруссаку Фридриху, прозванному Великим.

Они шли вперёд, с боями прорываясь к сердцу германской столицы, двигаясь туда, где как обложенные в берлогах медведи, их ждали те, кто принёс огонь на земли их родины.

Но в рейхсканцелярии уже не было того старика, чей профиль знал каждый советский солдат. И там не было высокого, с тремя подбородками пузана в белом мундире. Но солдаты не знали этого, они просто шли вперёд, надеясь как можно скорее завершить эту проклятую, до колик в животе осточертевшую суку-войну

И лишь в Екатеринбурге, за высокими стенами нового здания Правительства в беззвучной злобе рисовал на бумаге чёртиков уже почти проживший всю свою долгую жизнь седой невысокий человек с густыми, прокуренными усами. Он знал всё то, что было недоступно командирам, бросавшим своих людей на штурм.

Знал, и ничего сейчас не мог сделать.

И именно тогда, когда в наконец-то очистившемся небе над Берлином, ветер рвал красный флаг, Он поднял трубку телефона экстренной правительственной связи:

– Вызвать ко мне …

Багровое солнце наплывало на иллюминатор. Макар, последним заходивший в камеру, в которой он должен был проспать до самого окончания полёта, смотрел на него, стараясь не щуриться.