Лучшая доля (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 21

Зажмурившись, Светлана пару раз глубоко вздохнула как перед прыжком в воду. Давно она не делала подобные глупости. Дать надежду тому, кто откровенно говорил о своих желаниях. Играть с огнём и радоваться этому как маленькая девочка. Манаукец пробуждал в женщине странные порывы, один из которых увидеть представление великих актёров современности. Театр теней! Да когда она об этом расскажет своим подругам, те все умрут от зависти.

— Ну, с богом, — шепнула себе госпожа Богомолова, поглядев на время. Ровно восемнадцать. Замешкавшись в прихожей, женщина никак не могла найти любимые туфли на высоком каблуке. Идти в таком нарядном платье в обычных офисных лодочках казалось недопустимым. Несколько минут, тихо ругаясь, Светлана рылась в обувном отделе шкафа, открывая каждую коробку. Когда же, наконец, нашлась пропажа, было уже восемнадцать часов десять минут. Коммуникатор за это время ни разу не ожил и никто не требовал поторопиться. Сомнения родились в сердце Светланы. Обычно мужчины не любят ждать и звонят, если даже на пару минут опаздываешь. А если никто не звонил, значит, никто и не ждёт. Думая об этом, госпожа Богомолова открыла дверь и не сдержала вздох облегчения. Манаукцы не земные мужчины. Этот стоял и терпеливо дожидался, не предпринимая попыток позвонить. Ну а скромный букет из белых орхидей и вовсе вызвал неконтролируемые слёзы.

— Извините, немного опоздала, — попыталась замять свою оплошность, а также перестать радоваться, что приятно ошиблась насчёт Амрита.

— Нашлись? — поглядывая на туфли Светланы Игоревны, уточнил манаукец, а когда изумлённая женщина проследила за его взглядом и сообразила, о чём её спросил мужчина, то совсем растерялась. — Я слышал, как вы ругались, — пояснил Амрит, забавляясь удивлённо раскрытому рту возлюбленной.

— Да, нашлись, — кивнула госпожа Богомолова, покраснев от смущения, так как в ругательствах не сдерживала себя, абсолютно не догадываясь, что стенки её жилблока такие звукопроницаемые. Что же тогда думают о ней соседи? Тут женщина нахмурилась. Если её все слышали, тогда почему она никогда не слышала своих соседей? Что-то тут было не так.

Семионт вручил букет и, не дав подозрению окрепнуть в мыслях Светланы, повёл её в сторону лифтов.

— Сегодня было открытие линии транспортёров, и я предлагаю вам прокатиться на нём.

Светлана кивнула, удивляясь тому, как настороженно чувствовала себя рядом с ним. Она не могла расслабиться. Если в своём кабинете она была хозяйкой и ощущала себя не в пример раскованнее, то после того как манаукец поцеловал её, совершенно потерялась и не могла ничего с этим поделать. Он больше не был её клиентом, а стал мужчиной, вздумавшим ухаживать за ней. Нужно было что-то с этим делать. Принять для себя решение как вести себя с ним и взять, наконец, ситуацию под контроль. Но стоило Амриту прижать её к себе, когда они вошли в лифт, отгораживая собой женщину от других пассажиров, как сердце в груди Светланы бешено забилось.

— Я сегодня уже катался на транспортёре. Очень удобно, всего пару минут и уже на другом конце станции, — завёл светским тоном разговор манаукец, обжигая своим дыханием щёку госпоже Богомоловой.

— Давно пора было их установить. Столько времени тратится, чтобы дойти до нужного сектора, — подхватила тему женщина, украдкой почесав кожу, зудящую под горячим шёпотом манаукца.

— Хотели ввести мини-кары вместо транспортёра, но посчитали проект травмоопасным. Ведь не все любят ездить по правилам.

Светлана кивнула, жутко смущаясь. В отражении она видела, как на них кидали взгляды другие пассажиры. Да и тонкий мужской аромат духов щекотал не только обоняние женщины, но и нервы. И почему она решила, что Амрит непривлекательный? Да, не красавчик, но способный пробудить в ней потаённое желание. Даже по позвоночнику пробежалась тревожная волна мурашек. Невыносимый мужчина слишком крепко прижимал её к себе в попытке уберечь и спрятать. Поэтому когда двери лифта открылись, Светлана Игоревна, словно комета, рванула в коридор, хватая ртом свежий воздух, остужающий красные щёки. Властная широкая рука легла её на бедро, увлекая куда-то вправо.

— Нам сюда, — мягко пояснил мужчина, ловивший любое изменение на лице избранницы. Каждый его выверенный шаг должен был достигнуть цели, приближая тот миг, когда Светлана Игоревна полностью раскроется перед ним. Красные кончики ушек, выглядывающие из-под иссиня-чёрных волос, смотрелись столь мило, что хотелось прикоснуться к ним губами, почувствовать их жар.

— Забыл сказать, что вы сегодня невероятно прекрасны, — шепнул Амрит, не в силах бороться с соблазном.

Светлана не просто вздрогнула, она превратилась в соляной столб, когда после нежного шёпота обжигающие губы мужчины коснулись её ушка. Тело прострелило электрическим током. И воздух с шумом вышел из лёгких. Распахнутые от удивления глаза и прикрытое ладошкой ушко сказали Амриту намного больше, чем шипящее предупреждение вести себя прилично.

— Что с вами? — удивилась Светлана Игоревна, терпение которой было не безгранично. Женщина попыталась отойти от манаукца на пару шагов, но его хватка была не по — земному крепка, да и вокруг очень много народу, ожидающего прибытия транспортёра. — Я вам не позволяла так вести себя со мной. Даже намёка не давала!

Хорошая отповедь, не мог не признать ши Семионт, мысленно одёрнув себя за спешку. Но как же приятно видеть реакцию на себя у госпожи Богомоловой. Она уже не ледяная и строгая, как при первых их встречах, даже чуть не накричала на него, разволновавшись.

Светлана уговаривала себя потерпеть, слишком она хотела попасть в театр, вот только кавалер вдруг стал вести себя слишком нагло и волнующе. Срамных намёков не делал, но позволял себе перейти границу дружеского общения к более интимному, нарушая личное пространство и волнуя собой воображение женщины. Светлана и так никогда не отличалась высоким ростом, а перед Амритом, пусть и на каблуках, вообще казалась хрупкой и беззащитной. Издёрганная нервным потрясением, госпожа Богомолова всё же позволила мужчине завести её в вагон транспортёра и усадить в кресло. С любопытством оглядывая стены вагона с огромными овальными окнами, Светлана заметила карту с остановками, а также световой индикатор, указывающий, к какой остановке приближается транспортёр. Диктор приятным голосом сообщил о закрытии дверей и важности культурного поведения пассажиров в самом вагоне.

— Удобные кресла, — заметил ей Амрит, подмигивая.

Сидения были рассчитаны на габариты не только манаукцев, но и нонарцев. Представители обеих рас отличались крупными формами, поэтому Светлана свободно чувствовала себя. Она кивнула ши Семионту, украдкой поглядывая на других пассажиров. Уже прошло больше восьми лет, как манаукцев приняли в Союз Свободных Рас, а предвзятое отношение к ним среди землян осталось. И сейчас многие с осуждением смотрели на Светлану Игоревну, а она смело отвечала им, не желая стесняться своего выбора. Ей нравились манаукцы, даже несмотря на их взрывной характер, они никогда не лгали, считая это ниже своего достоинства. Их прямолинейность подкупала, как и нежелание отступать от намеченной цели. А комплексы, без которых, наверное, не мог ни один из них прожить, заставляли чувствовать к ним чуть ли не материнскую жалость. Лишь Амрит не вызывал в Светлане Игоревны жалости, скорее настороженность.

Задумавшись над извечной неприязнью двух рас, брюнетка вздрогнула от неожиданности, когда горячая ладонь накрыла её пальцы правой руки, легко сжимая.

— Нам скоро выходить, — опять слишком интимно шепнул манаукец ей на ушко, от чего жар окатил всё тело женщины.

Она играла с огнём, а манаукец с ней. От Светланы Игоревны не укрылся самодовольный блеск в его глазах. Он был горд собой и всячески показывал окружающим свою спутницу. Паяц, не иначе.

Чем отличались мужчины манаукцы от землян? Всем. Это было видно в каждом движении Амрита, который рукой отталкивал любого, кто нечаянно мог задеть Светлану. Он не сводил с неё своего взгляда. Предугадывал любое неудобство. Даже букет цветов взял, чтобы госпоже Богомоловой было легче идти. На платформе перед сектором развлечений общего уровня как обычно полно народу. Но впервые Светлана не чувствовала себя невысокой и невидимой. Никто ни разу не толкнул её, не отдавил ногу. Она шла, поражённо восхищаясь своим кавалером. Никогда прежде ни один из её поклонников не обращался с ней подобным образом. Словно она хрустальная. Или знаменитость, которую вели сквозь толпу репортёров по красной ковровой дорожке. Сравнение усилилось, когда они подошли к театру и под ногами оказались красные мраморные плиты.