Воскрешение - Кин Брайан - Страница 7

Хейвенбрукские национальные лаборатории (ХНЛ) считались широкой общественностью одним из ведущих исследовательских центров, находящихся под контролем правительства США. Однако, по мнению ряда конспирологов, они являлись аналогом знаменитой Зоны-51. Какие только городские легенды не породила их лаборатория, начиная от потерпевших крушение летающих тарелок, заканчивая загадочным военизированным формированием, обретающемся в местном Черном Вигваме[6].

Чтобы доказать взволнованной общественности справедливость инопланетных теорий, руководство лабораторного комплекса потратило десять лет и 995 миллионов долларов на строительство Релятивистского коллайдера тяжелых ионов (РКТИ) в Хеллертауне, Пенсильвания, неподалеку от границы штата Нью-Джерси. Проект создал сотни рабочих мест в экономически неблагополучном регионе, но и это не смягчило его противников — они неумолимо требовали его закрытия.

Однако несмотря на протесты, в прошлую пятницу было успешно проведено испытание ускорителя. По информации близких к проекту источников, ожидалось, что первые ядерные столкновения внутри устройства произойдут уже в этом месяце.

Вместе с тем, на прошлой неделе доктор Стивен Хардинг, исполнительный директор Хейвенбрукской лаборатории, поручил создать комитет, куда вошли ученые-физики, которые выяснят, способен ли проект привести к каким-либо катастрофическим последствиям для нашего мира. Согласно заявлению пресс-секретаря проекта, комитет был создан, чтобы успокоить общественность, однако другой источник сообщил, что решение Хардинга было обусловлено предостережением одного из ведущих мировых физиков. По словам последнего, существовал небольшой, но реальный риск того, что машина обладает способностью создать «страпельки» — новый тип материи, состоящий из субатомных частиц, известных как странные кварки.

Задача комитета — изучить вероятность того, что эти самые страпельки, если они образуются, начнут цепную реакцию, которая превратит все, с чем они соприкоснутся, в странную материю. Ученые полагают, что это действительно может привести к катастрофе. Также комитет рассмотрит менее вероятную альтернативу — соударяющиеся частицы достигнут такой плотности, что образуют внутри центра небольшую черную дыру. В космосе черные дыры образуются в результате коллапса массивных звезд или газового облака, образующего центральную часть галактики, и генерируют сильные гравитационные поля, засасывающие окружающую их материю.

И будто все вышесказанное не внушает достаточных опасений, некоторые конспирологи утверждают, что высокая плотность, образованная сталкивающимися частицами внутри РКТИ, теоретически могла бы разрушить барьер между нашим и другими измерениями.

Официальные лица в ответ на подобные предположения лишь усмехаются и заявляют, что процесс полностью безопасен.

В ускоритель поместят атомы золота, после чего они, избавившись от внешних электронов, будут закачаны в одну из двух круглых трубок протяженностью в 4,2 мили, находящихся в составе основной части устройства. Затем с помощью мощных магнитов эти атомы разгонятся до 99,9 % скорости света и будут двигаться в противоположных направлениях с целью усилить силу столкновения. Когда атомы соударятся, то образуются крошечные фаерболы сверхплотной материи. По словам исследователей РКТИ, в данных условиях атомные ядра испарятся в плазму еще меньших частиц, известных как кварки и глюоны. Затем эта плазма по мере охлаждения испустит дождь из других частиц, среди которых должны появиться так называемые странные кварки. Эти частицы уже обнаруживали в других ядерных ускорителях, но они всегда были прикреплены к другим частицам. Теперь же официальные представители заявляют, что РКТИ, будучи самым мощным подобным устройством из когда-либо построенных, способен создать одиночные странные кварки — впервые со времен зарождения Вселенной. И такая возможность приводит причастных к проекту ученых в восторг. Хотя разделяют его, похоже, не все.

Представитель ХНЛ Тимоти Пауэлл подтвердил, что высказываемые протестующими опасения действительно обсуждались. Уильям Бейкер, профессор ядерной физики, научный руководитель проекта, на пресс-конференции заявил, что угроза аварии бесконечно мала, однако Хейвенбрук обязан заблаговременно ее оценить, чем и намеревается заняться в ближайшее время. «Конечно, всех нас волнует самый главный вопрос, — сообщил он, — не исчезнет ли наша планета в секунду, не превратится ли в черную дыру или, может быть, не порвется ли ткань пространства и времени? Спешу вас заверить: мы не допускаем даже отдаленной вероятности подобных событий. Это не очередная серия «Звездного пути». Тут все по-настоящему. Наша миссия сугубо научна. Мы не стремимся, как вы говорите, «проделать дыры в иные измерения». Мы стремимся лучше узнать Вселенную и наше место в ней. И хотя я с уважением отношусь к тем опасениям, которые сейчас высказываются, но риск, прямо говоря, настолько мал, что его даже не стоит рассматривать»».

Бейкер смял газету в кулаке.

Дальше по коридору, в звуконепроницаемой комнате, укрепленной железобетоном в двенадцать дюймов толщиной, мертвое существо, некогда бывшее Тимоти Пауэллом, кричало что-то по-шумерски. Оно умело пользоваться системой громкой связи и рассылало проклятия по громкоговорителям. Каждый звук эхом разносился по пустому подземному комплексу и поднимался вверх к столь же мертвому миру над ним.

Эти дикие крики заглушили рыдания Бейкера.

Бейкер вытер глаза. На столе перед ним стоял магнитофон. Он был древний, как и сам ученый, массивное устройство, использующее старые компакт-кассеты, не способное записывать информацию в цифровом формате. Бейкер вздохнул, нажал кнопку записи и включил внутреннюю связь.

— Пауэлл, — начал он робко. — Т-ты меня слышишь? — Труп Пауэлла неподвижно лежал в углу комнаты.

Затем существо подняло голову и уставилось на стекло. Бейкер увидел в его взгляде осознанность. Ужасающую осознанность… и что-то еще.

— Привет, Билл, — проскрипел мертвец, скользнув тускло-серым языком по шелушащимся губам. — Как делишки?

Бейкер принялся что-то поспешно царапать у себя в блокноте. Существо в смотровой номер шесть не было Тимоти Пауэллом. Он знал это из предыдущих исследований. И тем не менее оно его узнавало. Бейкер ничего ему не ответил. Лишь магнитофон тихонько шипел.

— Язык проглотил, малыш Билли?

— Как ты себя чувствуешь, Тимоти?

— Если честно, то на части разваливаюсь, Билл. Может, все-таки принесешь мне что-нибудь поесть?

— Ты голодный? Как насчет супа? Был сезон голубых крабов, пока… пока это не началось. На кухне еще осталось немного крабового супа. Я заморозил…

— Не хочу суп. Как насчет твоей руки? Или метра-другого кишок?

— А обычную еду не можешь есть?

— Ты – моя еда! Не хочешь зайти ко мне?

Бейкер, объятый ужасом, завороженно проследил за тем, как зомби прошаркал к окну и сел с таким видом, будто приходился ученому сокамерником. Затем прижался разлагающимся лицом к стеклу и растянул губы в улыбке. Стекло не запотело, как это бывает от дыхания. Существо спокойно произнесло что-то на языке, который Бейкер не смог даже определить. И он сомневался, что его определил бы и сам Пауэлл.

— Кто ты такой? — спросил Бейкер.

— Ты знаешь, кто я. Тимоти Пауэлл, заместитель руководителя программы РКТИ Хейвенбрукской лаборатории. Я же твой приятель, амиго. Ты чего, малыш Билли? Только не говори, что у тебя посттравматическая амнезия!

— Ты лжешь, — уверенно заявил Бейкер. — Доктор Пауэлл никогда не назвал бы меня малышом Билли. А значит, ты не Тимоти Пауэлл.

Существо сорвало с бедра кусочек отслоившейся кожи. В обнаженной ране извивался червь. Зомби вытащил его, оценил на свету, а потом сунул извивающееся угощение себе в рот. Почерневшие зубы сжались, и на лице твари отразилось удовольствие

Бейкер отвернулся.

— Ну что ты, — проговорил зомби. — Ты мне не веришь? Помнишь, когда мы с тобой и Уэстон взяли недельный отпуск и махнули в Колорадо? Жили в домике доктора Скэлиса в Эстес-парке, рыбачили. Уэстон поймал здоровенного судака, а ты — только разве что простудился.