Приговоренный к изгнанию (СИ) - Юлия Горина - Страница 14

— ... На основании всего вышесказанного можно утверждать, что Сангуис соблюдает условия договора и остается землей, чистой от магии. Что же касается религиозных признаков, которые так долго вводили меня в заблуждение, то они оказались результатом моих ошибочных выводов и в конечном итоге так ни к чему и не привели. В целом народ Сангуиса очень раскрепощен, но приветлив и дружелюбен...

Где-то под потолком залы зажужжала проснувшаяся муха. Этот живой звук в абсолютной тишине придал Креону сил. Положив руку на Протектор, висевший у него на груди, Верховный инквизитор продолжил:

– ...Любой трубочист может спросить у вас на улице, нравится ли вам погода, а если вас застал дождь, первый же дом предложит вам свой кров. Всюду чистота, порядок, бесплатные лекарские и общественные библиотеки. Смертная казнь на острове в последний раз была применена восемь месяцев назад, а единственная тюрьма стоит полупустой.

— Послушать вас – так Сангуис просто идеальное место! – недовольно проворчал один из Альтарганов из-под своего капюшона. Судя по тембру голоса, скорее всего, это был Фестус. – Не удивительно, что вы не спешили домой и потратили больше двух месяцев на то, чтобы признать свою ошибку!

– Я признаю, что визит на остров занял слишком много времени, – с готовностью отозвался Крисп. — Но попасть на Сангуис оказалось гораздо проще, чем покинуть его. Путь оттуда возможен только по морю, никаких порталов на их земле нет. Постоянные штормы вынуждали моряков снова и снова отказывать мне в путешествии на материк, сколько бы денег я им не предлагал. Однако за время моего длительного отсутствия произошло нечто прелюбопытное. В восточном направлении от Кордии была казнена одна зажиточная деревня под названием Арабилис. Все полторы тысячи душ, включая детей и женщин. Официально деревня объявлена сожженной и разграбленной разбойниками, однако на пепелище были обнаружены следы ритуала кристаллизации. В тот же день его императорское величество сделал срочный заказ лучшей оружейной гильдии столицы на изготовление оружия с гнездами под кристаллы...

Члены Совета зашевелились, некоторые повернули друг к другу скрытые под капюшонами лица.

— И это еще не все, -- продолжал Верховный инквизитор. – Сославшись на интерес к скорбной участи моего сына я изъявил желание лично пообщаться с героями печати, тем более что некоторые персоны из отряда уже попадали под пристальное внимание инквизиции в связи с недавним происшествием с амулетом. Но официального ответа на запрос касательно их нынешнего местонахождения мне так и не дали. Я знаю, что их перевели из Белых Плащей, как и многих других разведчиков, вот только вместо указания нового назначения в регистрационной книге стоят прочерки. Происходило ли что-то подобное в рядах постоянной армии, мне установить не удалось: к сожалению, месяц назад мой источник якобы вскрыл себе вены в собственной ванне. В то же время Пламенеющие Рыцари выдвинулись из своего тренировочного лагеря по направлению к Кордии...

– Вы полагаете, император планирует нападение на представительство Совета?.. – раздался надтреснутый и скрипучий голос, который Креон, к своему изумлению, не узнал вовсе, будто слышал его в первый раз.

– Я не могу этого утверждать, но не исключаю такой возможности. – ответил тот.

– Возвращайтесь к себе, господин Крисп, – проговорил Великий Альтарган Станислас, поднимаясь со своего кресла. – Если Совету что-то потребуется, мы пригласим вас позже.

Верховный инквизитор торжественно поклонился и вышел прочь.

Когда он удалился, Станислас обернулся к остальным.

– Я спущусь вниз. Ситуация очень странная, необходимо ее обсудить со Старейшинами.

Взмахнув рукой, Великий Альтарган разрушил ширму, которая скрывала от Креона широкую лестницу, ведущую вниз, и направился к ней.

Возражений не последовало. Спускаться к Старейшинам было очень своеобразным удовольствием, и молодые члены Совета с радостью предоставляли эту почетную обязанность старшим. В последнее время туда в основном ходил Станислас – возможно, потому что неумолимое время все сильней приближало тот день, когда он и сам больше не сможет оттуда подняться.

Длинная лестница привела Станисласа к еще одной ширме, скрывавшей широкие двойные двери. Остановившись перед ними, он снял с головы капюшон.

Его голова была покрыта темными пятнами и пучками истончившихся седых волос. Тощее пергаментно-желтое лицо было испещрено глубокими морщинами, маленькие слезящиеся глазки почти скрывались под нависшими мешками век.

Шаг сквозь ширму – и Станислас с усилием толкнул от себя двери, открывая вход в еще одну залу.

Посередине комнаты стоял большой стол, а на нем в куске нетающего льда лежала огромная голова демона, лицо которого напоминало вылепленную из глины маску, смятую чей-то небрежной рукой. Все стены залы были заняты полками с книгами и свитками, с потолка лился мягкий спокойный свет. А от пола медленно поднималась дымка, похожая на клубы тумана, и в ней поблескивали цветные искорки.

Этот туман пах и жизнью, и смертью одновременно. Он вызывал дрожь у тех, в ком было еще слишком много жизни. Но Станисласа он уже давно не пугал, а баюкал: смерть овладевала им все сильней, и миру мертвых он принадлежал уже больше, чем миру живых.

За столом сидели двое старейшин. Остальные пребывали с состоянии сна в нижней комнате, в густых и могучих объятиях магической энергии.

Один из них мало чем отличался от Станисласа. Он был так же сух и тощ, желтовато-коричневая кожа обтягивала лысый череп и глубокими складками морщилась на лице. А вот второй...

Второй старейшина был из числа тех, кто чаще спал, чем бодрствовал. Его рук и лица уже коснулось неумолимое тление. Сквозь прогнившую щеку выглядывала белесая кость беззубой челюсти, кожа с рук местами слезла, обнажая мышцы и кости. И только глаза старейшины все еще выдавали в нем живого человека: они были крупные, выразительные и удивительно ясные – такие глаза редко бывают у стариков. Он был занят тем, что растапливал лед с головы демона желтоватым свечением из ладоней – медленно, осторожно, чтобы не повредить саму голову.

Первый старейшина поднялся Станисласу навстречу.

– Приветствуем тебя, – проговорил он.

Тот с искренним почтением поклонился.

– Старейшина Витус, старейшина Фидо, очень рад вас видеть!

– Если так, то, значит, твое зрение стало совсем скверным, – просипел полумертвец, отвлекаясь на мгновение от своего занятия. От усмешки прореха на его щеке стала еще шире. – Видеть меня – радость небольшая. Да и Витус тоже не девушка...

Старейшина Витус с укором взглянул на старшего товарища.

– Присаживайся, Станислас, – он жестом указал Станисласу на кресла в другой стороне залы, подальше от стола. – Старейшина Фидо недавно проснулся и очень заинтересовался существом, охранявшим печать. Не будем ему мешать.

Станислас кивнул, и вместе с Витусом направился к предложенному месту.

– Совет встревожен. Сначала это... – обернувшись, он указал на голову демона на столе. – Теперь – император... Я говорил об этом в прошлый раз, и повторю снова: мне кажется, пора принимать решительные меры...

Старейшина Витус небрежно махнул рукой, устраиваясь поудобнее для беседы.

– Не спешите. Даже если император нападет на Представительство – что с того? Ни вы, ни я, ни кто либо другой из членов Совета от этого не пострадает. Зато у нас появится явная и понятная всем причина атаковать в ответ. А если вы попробуете сделать что-либо сейчас – агрессором будет Совет, а нас и так не очень-то любят. Не нужно. Тем более император отнюдь не глуп, а Совет – отнюдь не беспомощен. Если разбудить всех дремлющих, магической энергии...

И тут послышалось жуткое сипение, вместо возгласа вырвавшееся из груди старейшины Фидо.

Витус с Станисласом обернулись.

Тот держал голову демона в своих руках, его глаза горели яркими красными огоньками.

– Фидо? Что-то не так? – встревоженно спросил Витус.

Голова с глухим стуком упала на стол. Фидо поднялся с такой резкостью, какой никто не мог бы ожидать от человека в его состоянии.