Грозный змей - Кэмерон Кристиан - Страница 35

– Мне нужно с тобой поговорить, – бодро сказал Габриэль. Он полностью владел собой. – Как вижу, кое в чем вкусы у нас сходятся.

Его мать села, кое-как прикрывшись сорочкой.

– Ты неотесанная деревенщина.

– Король прислал тебе письмо, требуя уплатить налоги за двадцать лет. В противном случае он грозит войной. – Габриэль сел, упираясь наплечником в углубление в стене.

– Идиот, – выплюнула Гауз.

– Более чем, матушка. Я, кстати, передумал. Я готов жениться в обмен на твою подпись. – Он помахал свитком. – Как тебе удается оставаться такой молодой?

– Кровь убитых девственниц, – она смотрела на документ, – истертый рог единорога. Бред. Просто упражнения, милый мой, хорошее питание и немного волшебства.

Она спокойно вылезла из постели и волшебством зажгла свечу. Взяла воск и приложила свою печать.

– Ты не пожалеешь.

– Скорее всего, пожалею. Но я вдруг понял, что тысяча жизней не кажутся мне допустимой платой за мое супружеское счастье, – он улыбнулся, – разве что я не стану жениться на своей служанке. Но, возможно, захочу ее после того, как моя жена забеременеет.

Его мать улыбнулась, а потом прикусила губу:

– Ты что-то скрываешь. Я тебя знаю.

– Скрываю. Но если нам повезет, ты об этом никогда не узнаешь. Я уезжаю в Харндон.

Он поклонился и поцеловал ей руку. Герцогиня засмеялась.

– Ты глупыш, мой мальчик. Но я рада, что ты снова на моей стороне. Он кивнул, но новообретенная мудрость подсказала ему не отвечать.

У ворот города стоял отряд, направлявшийся на юг. Красный Рыцарь оставлял многих своих лучших солдат и брал с собой только ближний отряд. Сэр Майкл ехал впереди с новым знаменем в руках – знаменем Фраке с золотым орлом в багряном поле. Сэр Филип де Бозе, сэр Фрэнсис Эткорт, юный этруск Анджело ди Латернум и Крис Фольяк были прекрасны даже под дождем. За ними следовали оруженосцы и пажи, две повозки с вещами и доспехами, которыми командовала Сэйди Ланторн. Брак ее сестры с одним из знатнейших рыцарей никак не повлиял на ее положение в войске. Сью на несколько дней получила другие обязанности.

В арьергарде герцог Фракейский поставил шесть морейских копий под командованием сэра Кристоса. Это был его первый командирский пост в войске, хотя раньше он был стратегом у прежнего герцога. С ним ехали пять фракейских баронов, и если они не испытывали восторга при мысли о студеной альбанской весне, то держали недовольство при себе. Сэр Алкей отправился вместе с ними, хотя все ожидали, что он останется со своими.

На равнине у реки горцы собирали свои стада и гнали их через Южную переправу. На это ушло уже два дня.

Красный Рыцарь оглянулся в поисках единственного лица, которое хотел бы увидеть. Вытащил меч, отсалютовал страже, и та четко отсалютовала в ответ. Сэр Джон выехал из строя на хорошенькой гнедой кобылке и пожал руку Красному Рыцарю.

– Я сделаю все, что смогу, – сказал сэр Габриэль.

– Не могу поверить, что она согласилась. Чего она потребовала в ответ?

– Пожизненное целомудрие, – улыбнулся сэр Габриэль. Старший рыцарь лишился дара речи, и сэр Габриэль повел свой отряд на юг, к броду.

У брода он нашел женщину, по которой скучал. Сестра Амиция сидела на своей невысокой лошадке. Ее сопровождали сестра Мария и сестра Катерина.

– Мы можем отправиться с вами? – спросила она.

Красный Рыцарь тронул лошадь коленом, чтобы подъехать ближе. Улыбалась она храбро. Он понадеялся, что у него получается не хуже.

– Вы хотите поехать в Харндон с нами? Это десять дней пути.

– Меня обвинили в ереси, – сказала она, высоко держа голову, – я собираюсь ответить лично и не стану прятаться здесь. Насколько мне известно, у вас такие же планы.

Он придумал несколько отговорок, но ему всегда нравилось ее мужество. Он поклонился:

– Я буду счастлив вашей компании, сестра.

Лошадь за лошадью, повозка за повозкой паром переправил их на другую сторону. Вместе с ними на пароме ехали овцы и коровы – огромные коровы с жуткими рогами. Мычание, отрыжка, пердеж, пережевывание жвачки и стук копыт все продолжались и продолжались.

Плохиш Том встретил Красного Рыцаря на южном берегу. Дорога превратилась в жидкую грязь, и юная монахиня едва не свалилась с седла.

– Ты ее привел, – одобрительно сказал Том.

– Это не то, что ты думаешь.

Плохиш Том засмеялся:

– Иногда ты такой умный, а иногда такой дурак…

Подъехала Амиция, услышала последнее утверждение и засмеялась. Сэр Габриэль тоже засмеялся.

– Десять дней на дороге вместе с вами? – Он улыбнулся. – Харндон ждет.

В двухстах лигах к северу Шип стоял в своем месте силы, держа в левой руке посох, но на этот раз не колдовал. Он уже принял свое новое обличье, став огромным и неуязвимым, деревянным и каменным. Целый год он трудился над ним, творя темное колдовство.

Издали могло бы показаться, что его правая рука поросла шерстью. Вблизи было видно, что это десяток огромных черно-пурпурных мотыльков, каждый размером с птицу.

Он потянулся в эфир и нащупал там свое Темное Солнце. Показал мотылькам ауру и подкинул их вверх, как соколятник, посылающий птицу на дичь.

Они улетели.

Весна предназначена для радости и веселья, но Дезидерате их не доставалось. Она сидела в своих покоях, а Диота ее причесывала.

– Не суетитесь, милочка, – бормотала Диота, – скоро он снова вернется к своим обязанностям.

– Обязанностям? – переспросила Дезидерата.

– А нечего на меня фыркать, вы отлично знаете, о чем я.

– Ты хочешь сказать, что, когда у меня появится ребенок, мое тело снова станет желанным и любовник вернется ко мне, – проговорила королева довольно мягко, – ты хочешь сказать, что такова женская доля и я должна смириться.

– Надо так надо. Это же мужчины.

– Он король, – сказала Дезидерата.

– Он неумный, – терпеливо объяснила Диота. – Рохан только что не силой ему эту рыженькую подсунул. Нет у нее никакого шанса.

– Я согласна, что ее винить не в чем, – сказала Дезидерата. Она наслаждалась прикосновением солнца к голым плечам и к волосам и прислушивалась к звукам, которые издавал ребенок. Довольно скрипучим, но все равно чудесным.

Она размышляла о своем нерожденном ребенке, когда в дверь постучали.

– Вот ведь ведьма, – выплюнула Диота и встала так, чтобы заслонить свою хозяйку.

– Где королева? – спросила молодая женщина с джарсейским акцентом.

Леди Женевьева была самой невзрачной – и самой старшей – из королевских фрейлин, на добрых десять лет старше королевы. Она носила такое большое распятие на шее, что его можно было бы повесить на стену, и такое простое платье, что оно казалось старомодным. Одевалась она в темные цвета, а порой даже надевала вимпл, но сегодня она уложила волосы на альбанский манер, заплетя их в несколько косичек и свернув каждую в виде башенки, так что теперь ее голова походила на крепостную стену. Королеве это казалось очень уместным.

– Добро пожаловать, леди Женевьева, – сказала королева.

– Все эти прически – суета, – ответила леди Женевьева и села, не спросив позволения. – Я принесла вам закон божий. А ты иди, – велела она Диоте.

Королева нахмурилась:

– Миледи, только я могу отпускать своих слуг. К которым вы, кстати, также относитесь. Я не большая любительница формальностей, но все же извольте стоять, пока я не разрешу вам сесть.

– А вы не дуйтесь, – сказала леди Женевьева, – вы жена, которой изменяет муж, вы носите ублюдка другого мужчины, и весь мир знает о вашем позоре. – Она осталась сидеть. – Милорд де Вральи отправил меня к вам, и я подчинилась. Но притворяться передо мной не надо.

Дезидерата медленно кивнула:

– То есть вы ослушались моего приказа.

Леди Женевьева была вдовой южного лорда. Она знала, что такое слушаться.