Тысячелетний воин Ярополк (СИ) - Осипов Игорь - Страница 27

– Паси́ба.

– Да что ты делаешь?! – выкрикнул охранник, в сердцах ударив рукой по бедру. – На нас же недостача повиснет!

– Щас заплачу́, – произнёс я, провожая взглядом девчурку, которая быстро домчалась до раскрывшихся перед ней дверей и исчезла из вида.

– Блин, – протянул стоя́щий рядом Дмитрий. – Надо было заснять. Такой шико́с. Поймать оборотня на колбасу, это только тебе могло повезти. Щас бы под сотню тысяч ла́йков заработал.

– Ну, не судьба, значит, – ухмыльнулся я, – а ещё за что лайки хорошо идут?

– По-разному. Обычно некоторый плюс есть, если есть прикольные девчата в кадре или что-то из экзотики. Ну там эльфы, японщина и прочая аниме хрень. Ну а сейчас вообще три в одном. Девка, дикий оборотень и коте́йка. Прям мечта юту́ба. Ладно, я пойду. А то опять Соколи́на тревогу поднимет, а меня нет.

– Подкаблучник, – усмехнулся я, пожав руку товарищу и потянувшись за кошельком.

А потом выругался.

– Вот зараза!

– Что? Карточку стащила?

– Нож спёрла. Но как? Я даже не заметил. У-у-у, сучка! – выругался и пнул ни в чём не повинную урну, что стояла рядом. – И ведь у неё даже карманов нет.

– Да, я уже заметил, что одежды минимум. Ладно, созвонимся, – ухмыльнулся Дмитрий и пошёл прочь.

Я скрипнул зубами и пошёл к выходу, выглядываю эту рысь, но, разумеется, без результата. На улице путеводный дух довёл меня до остановки. Оттудова я надутый как мышь на крупу доехал до нужного места и ещё полчаса шёл до рощи. Миновал кучи железа, где убили тролля и нескольких гоблинов.

– Листик! Листи-и-ик! – закричал я, но в ответ была лишь тишина, разбавляемая шумом листвы, пением птиц и стрёкотом кузнечиков.

– Листик! – снова позвал и поднял над головой коробку конфет. – А у меня вот что есть! Покажись!

И снова тишина.

Я обвёл взглядом рощу и потом подошёл к деревьям. На всех берёзах кора была содрана широким кольцом, а оголённые места политы какой-то вонючей гадостью. После такого издевательства деревья не выживают. И это сделано отнюдь не гоблинами. Они просто не достанут своими короткими ручонками.

– Листик? – позвал я ещё раз, опуская пакеты и доставая биту.

Рядом громко каркнул ворон. Угольно-чёрная птица шумно тряхнула крыльями.

– Кар-р-р. Иди сюда-а-а.

Я пристально поглядел на громадного ворона и осторожно подошёл поближе, а вскоре бросился со всех ног. Из-под кучи железа торчала тонкая девичья рука. Я узнал её сразу.

– Нет-нет-нет, – забормотал и начал разгребать железяки голыми руками, раздирая их в кровь.

А когда отбросил последнюю жестянку, упал на колени и прижал к себе.

– Ты пришёл, – раздался тихий голос. – Я ждала.

– Нет-нет-нет, – продолжал бормотать, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

– Пришёл, – выдохнула девушка, глядя изумрудными глазами в пустоту.

А потом она обмякла.

– Почему так? – прошептал я, поцеловав тонкие безвольные пальцы. – Почему все вокруг умирают?

Я подхватил тело и встал. Оно было совсем лёгоньким, словно у ребёнка.

– Она ушла, – прокаркал ворон. – Берегини всегда уходят в светлый ирый.

– Кто это? – подняв глаза на говорящую птицу, спросил я. – Зачем?

– Не знаю. Знал бы сказал.

– Не знаешь, кто, или не видел? – зло процедил я.

– Улетал. Не видел. Кар-р-р.

Я понёс берегиню к остановке, начиная плакать, как дитя. Слёзы застили глаза, и я спотыкался, но всё же шёл. А в какой-то момент тело творения Макоши вспыхнуло ярким-ярким зелёным огнём, и на руках у меня остался одетый в шорты и рубашку скелет. Кости посыпались на траву, а я пытался их подхватить, не совсем понимая, что происходит.

– Всё, – прокаркал ворон, – её больше нет. Остановись.

– Но почему? – прошептал я, опустив руки и подняв глаза на птицу.

Я даже не стал возвращаться за пакетами и битой.

– Все когда-нибудь умрут. Кто-то сам, кому-то помогут.

– Подскажи, мудрый, – выдавил я из себя, сдерживая плач. – Ты поможешь найти тех, кто так сделал?

– Мудрым птицам ныне положено сидеть не на ветвях старого дуба, а на статуе бывшего вождя и гадить ему на голову, – прокаркал ворон, – я помогу. Я спрошу у своих. Я дам знать.

Слёзы покатились по щекам. И я опустился на колени, начав собирать кости в кучу. А потом принёс старые покрышки, долго стараясь их поджечь. Они поддались не сразу. Лишь через полчаса жаркое пламя, которое лишь с большой оговоркой можно назвать погребальным, поднимая столб жирного чёрного дыма, начало утробно гудеть. Напоследок я бросил в него коробку конфет.

– Скажи, мудрый, – произнёс, подняв взор на ворона, – неужели всегда всё заканчивается именно так?

Чёрный птиц нахохлился и совсем по-человечески вздохнул.

– Обычно именно так всё только начинается, – прокаркал он, но я его не понял.

Не хотел понимать. Я простоял у костра до само́й темноты. Лишь когда краешек луны поднялся над горизонтом, пошёл к остановке. Доехал молча. И так же молча упал на диван, не заперев за собой дверь.

– Я найду эту суку, – прошептал, шмыгнув носом.

Закрыл глаза, стараясь снова не разреветься, а потом резко открыл их и поглядел сперва на меч, а потом на тихо скрипнувшую дверь.

На пороге стояла та самая девушка из супермаркета, которая меня чуть не отделала. Она была совершенно нагой, на теле виднелись грубые швы с торчащими из них стёжками толстых ниток. Ноги, руки, тело, лицо. Всё это было креплено вместе руками знахарей из морга. Но теперь это имело подобие жизни.

Глаза девушки глядели в пустоту, словно у вусмерть пьяной. Я же осторожно потянулся за оружием. Постояв немного, она сделала неуверенный шаг, держась за дверной створ одной рукой, а вторую протянула в мою сторону.

– Ярополк, – хрипло произнесла она, а со следующим шагом упала на пол.

Я долго глядел на валяющуюся посередине гаража девушку, сшитую из лоскутов, как одеяло, и между кусками виделось розовое мясо. На́вья была обескровленная до бледности кожи и синевы разбитых губ. Мои руки против воли потянули меч, лежащий на краю дивана, ухватив его за самое навершие и неуверенно вытаскивая из ножен. Сомневаюсь, что смогу и на этот раз остановить навью, если она бросится на меня. Но она пришла с моим именем на устах, значит, хотела разговора.

Кончик меча легонько притронулся к шее мертвя́чки, а в мозгу мелькнула мысль, что лучше её сейчас обезглавить и выкинуть голову куда подальше, но любопытство оказалось сильнее. Сталь на полногтя вдавила кожу, и живой человек, будучи в сознании, давно бы сморщился от боли. Никто не в состоянии так хорошо притворяться бесчувственным.

Я обошёл неподвижное тело по кругу и выглянул в коридор кооператива – никого. Прикрыв дверь, сел на диван, опёрся локтем о колено и подложил подбородок на ладонь. То она хотела убить и кричала о ненависти, то вдруг приходит в гости и валится замертво, и я совершенно не представлял, что делать в таком разе.

И ведь Вась Вась говорил, что убиенную упрятали в холодный погреб да под надёжную охрану. Неужели, сбежала? Наверное. А это значит, на всякий случай её нужно связать.

– За что мне такое наказание? – пробормотал я, проведя ладонью по лицу и при этом неотрывно глядя на столь неожиданную гостью, – может, Василию позвонить? Нет, сам справлюсь, а то он только о награде и думает.

Но делать нечего, я встал и достал из автомобиля длинный ремень, который Вась Вась называл буксировочным. Уж его-то не должна разорвать, раз целую машину тянуть можно по плохой дороге. И хотя я всё время поглядывал на отложенный меч, мертвячка не очнулась, пока я её вязал. Само тело на удивление оказалось лёгким, а руки и ноги не окоченевшими, хотя на ощупь были холодными.

В горле пересохло от волнения, и я, облизав губы, подошёл к холодильнику, где стояла минералка. Сперва диву давался тому, как ледяная вода вскипает, да так, что брызги в разные стороны летят, но остаётся при этом холодной, а потом привык, и даже понравилась. Вот и сейчас жадно прилип к прозрачной бутылке.