Тысячелетний воин Ярополк (СИ) - Осипов Игорь - Страница 79

– Да-а-ай! – вопило оно под писк мелких духов, прыгавших следом.

– Держи! – закричал я и ткнул в морду полоумного остриём меча.

Паук-сеноксеуц на всём скаку налетел на него, лишь немного уклонив голову. Клинок вспорол ему щеку и вошёл в край грудины, отчего противный вопль раненой твари больно ударил по ушам. Создание дёрнулось и отшатнулось с моего пути, более не желая схватки.

Но стоило миновать вжавшегося в стену сенокосца, как вопль разразился с новой силой, смешиваясь с хрустом паучьего панциря и чавканьем. Я коротко обернулся, увидев десяток зубастых недомерков с длинными жилистыми руками, которые рвали на куски собрата, как падальщики тушу оленя.

Поглядев вперёд, вовремя сдержался, чтоб не рубануть наискось две фигурки. Передо мной была парочка из юноши и девицы, прильнувшей к стене.

– Не отставайте, ежели жить хотите! – крикнул я и побежал к выходу.

Те молча помчались следом, и лишь на свежем воздухе убрались куда-то в сторону. Я же перевёл дыхание и помчался дальше, уже догадываясь, куда цветок меня вёл. Свалка, где я убил тролля, и где погибла берегиня.

Уж не знаю, почему, но важное логово для подготовки коварных замыслов – там. И берегиню убили именно потому, что она что-то подглядела. Не зря ведь в том месте гоблины суетились, а саму рощу под корень срубили. Ну а все эти нападения чудищ в магазинах – просто для отвода глаз. Кто станет рыться на свалке, если в других местах не лучше?

Так подсказывало мне чутьё. Так бы поступил старый князь. Так бы поступил и его сынок, но тот бы ещё и с ворогами договорился, чтоб нападали, создавая неразбериху. А ведь так оно и есть.

Знание придало мне сил, и я быстро перебежал дорогу, сопровождаемый взглядами людей, сидящих в своих машинах. Кто-то чиркал кремнём, высекая искры. Кто-то ругался на погасший смартфон, несмотря на то, что гудки были слышны даже мне. Всё работало. Только пребывало во тьме.

Следующим напал на меня вампир опрятного и солидного вида, несущий детский рюкзак в руке. Он за какой-то миг потерял человечность и с сухим криком бросился. Я не стал его убивать, лишь пнул несколько раз. В живот, в колени, в грудь. Этого хватило, чтоб угомонить. Он отдышался и отполз в сторону, избегая преследования.

А потом начались неприятности посерьёзнее. Из мрака на меня выскочила свора псов, многие из них стояли на задних лапах, а то и вовсе держали в руках куски железяк. Вся эта орава разом кинулась в мою сторону, и пришлось принять бой. Сражаться левой рукой я не шибко любил, но умел, посему постарался вильнуть вправо, уходя от окружения и сбивая свору в кучу. Раз у них нет сейчас рассудка, то быстрее всех будет самый сильный, этот… как его… альфа-самец. Глупые псы клюнули на мою уловку, и вскоре я развернулся и рубанул вожака наискосок справа налево, потом вывернул кисть и нанёс режущий снизу вверх. Вожак завыл, заставив свору отшатнуться. Это дало мне время просчитать бой и ринуться напролом. Псы не ожидали такого и бросились врассыпную, а после устремились за мной, но раскусить замысел так и не смогли. А когда я резко свернул вбок, то нос к носу столкнулись с падальщиками. Закипела возня одних озлобленных тварей против других, а я плюнул под ноги и оставил беснующихся созданий во мраке за спиной.

Дальше стало больше. Канализационный люк, лежащий прямо посреди дороги, встал на ребро, и из него высунулась здоровенная лапа, намереваясь ухватить, а когда не получилось, асфальт вспучился и лопнул, и в свете папоротника стало видно громадное мохнатое чудище, оскалившееся крысиными резцами размером в мою руку. Почему-то вспомнилось слово, слышанное в телевизоре – «Кинг Конг». Только крохотный. И как он в подземелье помещался? Разве что размеры мог менять, как оборотень.

Тварь, блестя чёрными крысиными глазами, бросилась за мной.

– Сука, – выдохнул я и убрал меч в ножны, быстро продев пальцы в лежащий в кармане кастет.

С такой махиной, что больше дикого быка, клинком не справиться. Я дождался, когда чудище, разинув пасть, подойдёт ближе, и стукнул прямиком в нос. Кастет размесил морду крысиного урода в фарш, заставив утробно завыть и схватиться лапами-руками с розовыми когтистыми пальцами за рану. Существо отскочило во мрак, а оттуда в меня полетело нечто. Я не сразу понял, что это падальщик, которого крысиный великан схватил и запустил как булыжник. Существо с хрустом и чавканьем врезалось в светофор, и сдаётся мне, создание сожрут свои же. А мрак зашёлся воплями, свистом и рёвом. Там несколько раз грохотнули выстрелы, и вскоре из тьмы вынырнули три человеческие фигуры, за которыми погнался всё тот же крысиный великан, державшийся за простреленный бок. Я выругался и шагнул навстречу. Крысиный гигант в порыве ярости ещё раз попался на уловку с кастетом, второй раз получив в разбитую морду. Больше он не донимал, ибо упал на асфальт и с рёвом уполз назад во тьму.

– Говорила же, надо по трупам идти, – часто дыша, произнесла Соколина, смахнув пот со лба. – мы думали, ты долго не протянешь.

Я улыбнулся, узрев перед собой Дмитрия, Несмеяну и предводительницу перуниц.

– Вы со мной?

– А ты думаешь, нахрена мы попёрлись по темноте? – звонко выкрикнула воительница. – Патронов маловато, поэтому придётся в рукопашку. Димасик, ты у нас на поддержке.

– Выдержит? – переспросил я, посмотрев на чародея.

– Не выдержит, так ему и надо, – показав язык пареньку, ответила Соколина.

Она держала в одной руке пистолет, а в другой охотничий нож. Мой, между прочим. Наверное, у Муркиной отобрала. Несмеяна же выставила перед собой штык, примкнутый к стволу винтовки.

– Пошли.

Я ухмыльнулся и повернулся в том направлении, куда вели искры, слушая нарастающий и приближающийся гул. Это твари со всего города и пригорода, кто не смог устоять перед чарами цветка. Откуда-то издали раздался выстрел, потом другой. Вскоре их трещали целые очереди, чередующиеся со взрывами. Видать, это Егор Олегович заслоны на мостах поставил, и те держат натиск нечисти.

Тьма от цветка, распустившегося в неурочный час, растеклась по всей округе. Вскоре сияние городских огней, подсвечивающих редкие облака, погасло. Но мрак, наоборот, начал отступать, немного рассеиваемый луной, показавшей краешек над высотными домами, похожими сейчас на рёбра великого каменного змея, сгинувшего под собственной тяжестью кверху брюхом. Яркие самоцветы звёзд горели так ярко, словно они совсем близко и освещаются моим папоротником, как факелом.

А потом нам навстречу начла выскакивать разная мелочь. Птицы со звериными мордами. Звери с рыбьей чешуёй. Сучковатые создания, похожие на ожившие ветки. Их было много, но действовали они врозь, посему приходилось просто бить и идти дальше. Вот здесь-то был полезнее меч, и я размахивал им, отрубая лапы-руки и вспарывая бока всей этой потусторонней живности. Я не хотел думать, что сам отчасти нечисть. И пусть не рука держит цветок, а когтистая лапа, я всё равно человек, ибо хочу и могу быть им.

За нами по-прежнему по пятам шли падальщики, разрывая трупы и добивая раненых.

Я шёл впереди. Соколина шла оде́сную, то бишь справа. Она ловко орудовала ножом, несколько раз выстрелив в особо прытких созданий. То были тощие, как гончие псы, щуки, вставшие на четыре куриные лапы и имеющие изогнутые спины. Я даже не видел раньше таких, но лес велик, и всякую тварь знать нельзя.

Ошу́йную, то есть, слева орудовала как копьём винтовкой со штыком Несмеяна. Она тоже разок пальнула в нечто, снующее на грани света и тьмы.

Спину нам прикрывал Дмитрий. Вся его задача сводилась к тому, чтоб отбивать колдовством брошенные в нас тяжести. Сие к месту было, ибо из мрака в нас часто летели камни и ветки. Несколько раз прилетали выструганные из тростника стрелы с костяным наконечником, но их обладатели не показывались, следуя где-то за пределами видимого.

– Да когда же это кончится? – зло проронила Соколина, поднырнув под брюхо точно такому же пауку-сенокосцу, что я встретил в переходе.