Серая мышка для черного волка (СИ) - Чащина Татьяна - Страница 7

Мужчина с бабочкой в гардеробе принял от меня дублёнку, номерок я спрятала в сумочку. Любим, галантно взял меня под локоть, опустив свою шершавую ладонь мне на руку. От него пахло старостью и дорогим одеколоном. Прикосновения его были неприятны, но можно немного потерпеть до разговора.

Открылся взору потрясающий зал с приглушенным светом. На сцене играл оркестр, за столиками сидели люди. Но мы прошли мимо этого праздника жизни вверх по лестнице, что была укрыта ковровой дорожкой.

— Мы…, — нерешительно начала я.

— У нас отдельная ложа, — пояснил мой кавалер и усилил хватку моей руки.

Мы поднялись на второй этаж, там было тихо, и царил полумрак. Светильники, инсталлированные под старинные канделябры, откидывали жёлтые круги на невысоком потолке.

Любим открыл одну из дверей, пригласил меня войти. Отдельная ложа была очень красивой. На полу шикарный ковролин, окно затемнённое выходило на основной зал, можно было видеть оркестр, и звук попадал в закрытое помещение через колонки. Мягкий широкий диван и столик на двоих, уже накрытый. На белых салфетках горела свеча в бронзовом подсвечнике, рядом со столиком каталка, где в ведре лежала бутылка шампанского, усыпанная наполовину кусочками льда.

Любим ухаживал за мной. Подставил стул и нажал чёрную кнопку на столике. Через две минуты в комнату вошёл высокий официант и принёс два салата. Открыл бутылку шампанского и разлил по фужерам. Ушёл, поклонившись.

— Выпьем, Наталья Викторовна, — поднял фужер старик.

— Я бы хотела поговорить с вами, — краснела я, испытывая сильное неудобство от пристального взгляда на мою грудь. Ткань натёрла соски, и было достаточно прохладно, поэтому я сидела почти голой. Мне от этой мысли стало тошно. Захотелось прикрыться, и я с трудом сдерживала порыв закинуть руки на грудь.

— Говори, солнышко. У тебя такой сладкий голосок, — протянул мужчина, блаженно поедая меня взглядом.

— Наше знакомство продолжения иметь не будет. Мне очень приятно ваше внимание, но у меня другие планы на жизнь.

— Это не знакомство, — он залпом выпил шампанское, и его страшное лицо исказилось в злобе. — Это купля-продажа. Я заплатил твоей бабке. Ты теперь принадлежишь мне. Правда, что ты целка?

На всём пафосе, пыли, кинутой мне в глаза, был поставлен большой жирный крест. Мужчина напротив всегда был бандитом, пусть и вышел в якобы чистый бизнес. Но с детства я знала, что этот человек опасен. И то, что он знакомый моей бабушки, меня не спасёт. Тем боле, что он её знакомый! Зачем я разрешила поступить с собой так? Этот гнёт, что оказывала на меня бабка, сыграл страшную шутку.

— Что? — с трудом выдавила я. В горле запершило, и я сделала маленький глоток шипучего напитка. — Как продала?

— Она всегда была борзой сукой, — усмехнулся Любим, откинулся на стуле и вытащил на свет пачку дорогих сигарет. — Нахваливала тебя. А мне как раз в голову мысль пришла, что пора бы о наследнике подумать. Чистая нужна девочка, интеллигентная, как ты. А ещё неплохо, что ты привыкла к суровому воспитанию. Я, знаешь, солнышко, немного груб с бабами. Работа нервная.

Первая мысль: «бежать». Но колени затряслись, и я ослабла телом. Всё происходящее было похоже на кошмар, слова сказанные резали внутри сердце, и оно истекало кровью. Страх сковал меня. И самое неприятное, в этот момент я осознала, что изменила Крису. Я подставила себя покорностью и послушанием и своего мужчину. После такого нужно кончать с жизнью.

Любим поднялся на ноги и возвысился надо мной. Дёрнул за локоть, ставя меня на ватные ноги. Я в ужасе, полностью подавленная, затравлено смотрела на старика. Пусть у него преклонный возраст, но, физически, он сильней. Это ощущалось, когда я попыталась дёрнуться.

Глаза его, затуманенные безумием, вселяли страх и угнетали. Ощущая боль, которую причиняли мне его костлявые пальцы, я изнурённо застонала.

— Не стесняйся, солнышко, — рыком сказал страшный человек, прижал меня к себе и поганым ртом вцепился в шею.

Я закричала, стала отталкивать его от себя. Насильник рукой скинул тарелки со стола и закинул меня на столешницу. Набросился на меня. Сорвал платье, оголив плечо. Он кусался, причиняя невероятную боль. Руки рвали мои соски, мяли груди. Я была похожа на чистый лист бумаги, который комкали и собирались порвать.

На мой отчаянный крик никто не пришёл. Звукоизоляция была надёжной, а в колонки вливался звук музыки, что исполнял живой оркестр где-то внизу, где красота и спокойствие. И десятки людей не знают, что творится здесь, в отдельной комнате.

Я захлёбывалась слезами, смотрела, как старик расстёгивает свои штаны. Беспомощно, я махала руками, стенала и ныла. А гад пыхтел, доставая свой орган такой же противный, как его сморщенная физиономия. От вида его члена подступила тошнота. Я готова была покончить с собой, но не отдаться. Но никто не позволит.

Я ныла, отбивалась и брыкалась, но мужчина напирал. Волосы мои намотал на кулак и пришпилил меня к столешнице. Слетели мои очки и хрустнули под его ботинками. Он порвал трусики под платьем. Любим лёг на меня, задавил всем своим весом, закидывал подол платья выше.

Что будет потом? Что станет со мной после того, как он снасильничает?

Меня не станет.

В этот момент, я приняла решение сопротивляться до конца, любой ценой вырваться. Ослабила сопротивление и в поисках спасения, стала смотреть по сторонам.

Я дотянулась до бутылки шампанского. Ухватив за горлышко, с рёвом, ударила насильника по голове бутылкой.

Любим, без сознания, рухнул на меня. Я, истерично, скидывала его грузное тело с себя. Ничего не видя перед собой, нащупала сумочку, и, прикрываясь остатками платья, побежала со всех ног из комнаты.

Запинаясь в подоле, неумело бежала на каблуках, и подкашивались ноги. На ходу достала номерок. В гардеробе ошарашенно уставился на меня мужчина, что подавал одежду. Я видела его отчётливо, словно очки были на мне. Так ярко выразились эмоции на его лице, что мне стало стыдно. Я почувствовала себя не потерпевшей, а виновницей. Грязная проститутка, которая ушла с богатым стариком в отдельную комнату, а потом передумала.

Я забрала свою дублёнку, и дрожащими пальцами застегнула все крючки, спрятав истерзанное тело. Вылетела из проклятого ресторана на мороз. Изо рта валил пар. На волосы падал снег крупными мягкими хлопьями.

На моё счастье у ресторана стояло такси. Скользя каблуками по льду, я кинулась к машине и забралась на заднее сидение.

— Куда?

— Советская сорок три, — выпалила я и достала свой телефон.

Мне надо бежать. Бежать не только из квартиры, из города. Любим не простой бизнесмен, он бандит. Если убила, меня посадят, если выживет, меня убьют.

Совсем мало времени у меня. Если поймают… Лучше сразу умереть. И никого нельзя подставлять. Никто не виноват в моей слабости, и неспособности принимать волевые решения.

Я набрала номер Кристофора. Ждала долго, когда ответит. Тело моё колотило страшной дрожью, я тряслась, как жертва в предсмертных судорогах.

— Да, — услышала я голос Криса.

Всё наше недолгое знакомство пролетело в один миг перед глазами. Какой же надо быть дурой, чтобы вот такого мужчину, честного, красивого… мама права, я полная дура, я его просрала.

— Крис! Крис прости меня! Прости меня, пожалуйста. Ты самый лучший на свете, но не ищи меня.

В трубке молчание. Я рыдала, старалась выровнять дыхание, но не могла.

— Прости, — простонала я.

— Т-ты где? — запинаясь, спросил он.

— Неважно уже. Забудь навсегда. Только помни, я… я очень хотела быть с тобой.

В трубке гудки. Ошарашенно уставилась на телефон и ещё раз послушала, но Кристофор скинул звонок.

Всё правильно. С дурами не надо связываться. И слушать нас не надо.

В квартиру я вбежала сломя голову. Скинула туфли и хотела пройти в свою комнату, но наткнулась на маму.

Она всегда после пьянок и драк выглядела неплохо. Как-то мастерски накладывала макияж, что не было видно побоев. Её ошарашенные серо-зелёные глаза уставились на мою, торчащую из-под дублёнки, шею.