1971. Агент влияния - Щепетнов Евгений - Страница 5

Я смотрел в окно и думал о том, что в английском языке нет понятия «совесть». Вот нет, и все тут! Чтобы сказать: «У тебя есть совесть?» – надо фактически сказать: «У тебя есть сознание?» Вообще меня это всегда удивляло – ну как это нет понятия «совесть»? Люди живут и не знают, что существует совесть?! Тогда можно легко объяснить ту наглость, то хамство и двойные стандарты, с которыми США вламываются во все международные дела. Совести-то нет! И чего стесняться?!

И вот на бытовом уровне ребята даже не стесняются того факта, что меня нагло, бесцеремонно использовали. Достаточно мне хорошо заплатить, и я заткнусь! Машинку красивую подарят – я и растаял! И вопрос исчерпан. Твари…

И тут же едва не рассмеялся: а чего я так расстроился? Чего рассуропился? Решил, что это мои друзья? Так они никогда не были моими друзьями и никогда ими не будут! Так почему же я так распереживался? Как если бы меня предали близкие друзья! Эти люди чужды мне, как инопланетяне. Они никогда не поймут меня, а я не пойму их. Менталитет другой – инопланетный. Как там певец рабства Киплинг сказал? «Запад есть запад, восток есть восток, и им никогда не сойтись вместе!» Может, он все-таки был прав?

– Давай «Эльдорадо»! – ухмыльнулся я. – Но так хочется набить вам морду, если бы ты знал!

– Догадываюсь! – хохотнул Рон. – Будет тебе «Эльдорадо»! А девку присылать или не надо? Или у вас с твоим пастырем Нестеровым любовь? Ладно, ладно, не бей меня! Я шучу!

Через два дня после моего «триумфального» выступления на ринге Мэдисон-сквер-гарден меня наконец-то посетили представители советского консульства. А произошло это так: я сидел и нормально бил по клавишам, выдавая очередную порцию приключений моего Гарри, когда раздался звонок телефона, и я со вздохом отпал от нагревшейся печатной машинки. Прет! Меня – прет! Работаю просто со свистом!

– Слушаю! – буркнул я, заранее ненавидя тех, кто на другом конце трубки. Надо отключать телефон, точно! Но я жду звонка. Жду, когда Рон позвонит и скажет: «Все, Майкл! Прокуратура к тебе претензий не имеет! Можешь отправляться домой – попутного ветра!»

В принципе, я не особо и тороплюсь домой. Меня ничто не отвлекает, работаю успешно – быстро и качественно – так куда мне спешить? Если все пойдет так, как сейчас идет, я за месяц книгу допишу. И это было бы просто здорово! Давно так интенсивно, со вкусом не писал.

Впрочем, вру. «Неда» я тоже быстро писал. Но тут нечто иное… сам не пойму, что именно. Может, то обстоятельство, что эта книга выпадает из обычного для меня сюжета боевиков? Более детская? Попробовать себя в новом качестве – почему бы и нет? Это ведь интересно! Детским писателем я еще не был. Но все когда-нибудь в первый раз… и мне нравится писать для детей.

Дело в том, что в моем времени, в моем мире детские книжки никому не нужны. В издательстве так и сказали: «Даже и не думай!» Те немногие писатели, что пишут детские книги, можно сказать, влачат жалкое существование. Утрирую, конечно, но по большому счету все так и есть. И мне это очень не нравится. Вернее, не нравилось. Ведь это все осталось в прошлом! Или в будущем? В прошлом будущем… хе-хе-хе…

– Сэр, тут к вам три господина! Говорят, что из вашего консульства. Впустить их?

– Впустите, мэм! – сказал я консьержке, положил трубку на рычаг и задумался… «Чего им от меня надо? Чего захотят? Притащиться сюда из Сан-Франциско, это ведь зачем-то надо? Почему из Сан-Франциско? Ну… консульство там находится!»

Хотя… что я несу? Почему именно из консульства, а не из дипмиссии, из Вашингтона? До Сан-Франциско – 4000 километров, а до Вашингтона – всего 380, как от Саратова до Волгограда! Четыре часа пути максимум. А по американским дорогам – и того меньше. Притопил газульку, и несись, как метеор!

В дверь позвонили. Из второй комнаты тут же появился Нестеров – помятый, всклокоченный – как всегда с похмелья. Не бережет себя товарищ! Эдак и до инфаркта допиться можно! Узнав, кто к нам пришел, издал неопределенный звук, одновременно похожий и на стон, и на всхлип, и тут же исчез в ванной комнате. Оно и понятно – начальство приехало! Интересно только, почему ему об этом не сообщили? Чего так – как снег на голову? Я подошел к двери, открыл замок.

В коридоре стояли трое мужчин – все в костюмах, белых рубашках, галстуках – и это, между прочим, в июньскую жару! Кстати, хорошо, что у нас в квартире стоит кондиционер – я Рону сразу сказал, чтобы кондиционер был, иначе… а что иначе? А что я сделаю, если не будет? Да ничего. Но кондиционер должен быть. И он есть. Ценят тут кур, несущих золотые яйца! Тьфу! Плохое сравнение.

– Михаил Семенович Карпов? – бесцветным голосом спросил мужчина лет пятидесяти, стоявший чуть впереди остальных. Волосы с проседью, невыразительное худое лицо, среднй рост – пониже меня сантиметров на… не знаю на сколько, но ниже. Впрочем, это нивелировалось уверенным, полным достоинства взглядом серых глаз старого агента 007. Шпион, точно. Нет, разведчик! Шпионы – это «ихние». Нашенские все – героические разведчики.

– Допустим. И что? – с ходу ощетинился я. Терпеть не могу, когда вот так – ни «здрасьте», ни «будь здоров», эдакое ментовское: «Гражданин, предъявите документы!» Вы какого черта пришли, если не знаете, к кому пришли?!

– Прошу меня простить, Михаил Семенович… – Старший гость был так же бесцветен и спокоен, но в глазах его что-то промелькнуло. Что именно, я не понял. То ли смешинка, то ли злость. А может, и то и другое сразу.

– Прошу простить, я был невежлив. Просто хотел убедиться, что вы – это вы. Меня зовут Николай Васильевич Симонов. Я – представитель посольства Советского Союза в США. А это мои помощники – Третьяков Максим Леонидович и Сагров Родион Петрович. Мы бы хотели с вами поговорить.

– О чем? – продолжал упорствовать я, поглядывая на двух помощников, больше похожих на представителей Девятого управления КГБ, так называемой «девятки». Это управление занимается охраной первых лиц государства, и ребята из «девятки» – очень серьезные парни. Неброские, ничем не примечательные – они очень опасны. Профессионалы высшего класса. Помню реальный случай из жизни «девяточников»: в девяностые годы, когда КГБ было развалено под чутким руководством мрази Бакатина и по прямому приказу Горбачева (который был еще большей мразью), разогнали и профессионалов из «девятки». Бакатин разгон КГБ называл «забоем скота». И куда им податься, «девяточникам»? Само собой, в телохранители. К тем, кто понимал, кто такие охранники «из девятки», что из себя представляют, и предпочитал нанимать не «бритые затылки», гожие только для понтов, а настоящих профи, способных максимально уберечь охраняемое тело от любых возможных жизненных неприятностей. По мере возможности, конечно. От пули снайпера невозможно уберечь даже президента США, как показал это мировой опыт.

Ну так вот, услышал я эту историю еще в конце девяностых. Открыли тогда где-то в Москве гей-клуб. Клуб не афишировал свою деятельность, но все знали – это типа «Голубая устрица». Просуществовал клуб некоторое время, и прознали о нем гопники и всякая такая шпана, для которой гомики, как сыр для мультяшного героя – «Ссыыыр!». Встретить гомика, набить ему рожу – святое дело!

Тут еще ведь как двойное удовольствие, ты и показываешь, какой настоящий пацан, раз наказываешь гомиков, а еще – просто приятно самоутвердиться, набив рожу беззащитному извращенцу. Развлечение не хуже, а то и лучше других! Ну, вот и стали эти гопники буквально дежурить у клуба, время от времени нарушая целостность и здоровье его посетителей и клубного персонала. Ну буквально проходу не давали!

Неизвестно, кто подсказал гомикам (впрочем, определение «нетрадиционная ориентация» не подразумевает синонимом «отсутствие ума»), но они взяли и наняли охрану клубу из представителей «девятки», тех, кого так радостно искоренил из рядов КГБ многажды проклятый Бакатин. Всего несколько человек – четверо, если не изменяет память. Не больше. За свои услуги «девяточники» брали довольно-таки недешево.