ИХ. Книга шестая [СИ] - Свадковский Алексей Рудольфович - Страница 21

Я в который раз прокрутил в голове все доводы, ища изъян в моих рассуждениях: все-таки всю эту комбинацию пришлось просчитывать прямо на ходу, а я этого так не люблю!

Вздохнув, заставил себя отодвинуть назойливые мысли и заняться чем-либо еще. Пока есть время, надо пополнить запас зелий, благо, карта как раз откатилась. Призвал Книгу. И поймал себя на том, что, опять отвлекшись на старые мысли, бездумно перечитываю раз за разом подпись к хорошо знакомой карте. Встряхнув­шись, отвесил себе мысленного пинка – у меня найдется, чем еще заняться… Стоп! А это что такое?!

Нет, в описании Лавки сумасшедшего алхимика не появилось ничего нового – фраза «может улучшаться» была там с самого начала, но я давно не придавал ей значения: карта у меня уже около полутора больших циклов, используется регулярно, но изменений никаких не было, поэтому все мысли на этот счет я просто выкинул из головы.

Сейчас же во мне взыграло колючее любопытство, заставляя желать немедленно найти ответ на этот, казалось бы, далеко не самый важный в настоящий момент вопрос. Активировал карту, длинноносый карлик начал, привычно приговаривая, выставлять склянки на стойку, я застывшим взглядом внимательно следил за ним, а потом сделал самую странную вещь за все время моего пребывания в Игре: заговорил с картой из Книги.

– Что тебе нужно для улучшения?

Карлик, поставив последний пузырек, взмахнул руками:

– Ну вы спросили! – и, недовольно хмыкнув, продолжил: – Нет у меня времени изысканиями заниматься. Когда я буду новые рецепты изобретать, если на мне и варка зелий, и лавка…

Разочарование затопило пустотою душу, смывая эмоции: это что же получается, для того чтобы улучшить карту, надо перестать ею пользоваться? Эх, и наверняка надолго… Я предпочту известную синицу в руке непонятному журавлю.

Алхимик же, явно скучая по любимому занятию, грустно вздохнул и неожиданно продолжил:

– Правда, если вы сможете найти для меня проверенный рецепт, то я могу попробовать изготовить по нему зелье.

Картинка карты застыла, как будто никогда и не оживала, а в голове выстраивались вопросы один за другим. Что за рецепт имел в виду Алхимик? Какую-то индивидуальную карту усиления, подобную Простой еде для базовой Еды? Или подойдет любая карта рецептов? Если верен второй вариант, то надо ли сначала самому хоть раз изготовить по нему зелье, чтобы рецепт считался проверенным?

Я усмехнулся: столько вопросов – надолго хватит, чтобы развлечь Хозяина Дома Чаш. Руки же, меж тем, сами открыли нужную страницу. Рецепт большого зелья ясного сознания, серебряная карта. Список ингредиентов такой, что даже читать не хочется, я уже молчу про то, что понятия не имею, как найти вход в таинственный Дом Мастеров, спрашивать же Хозяина Дома Чаш оказалось бесполезно: он просто загадочно улыбнулся, развел руками и предложил задать иной вопрос.

Других рецептов у меня не было. По-хорошему, стоит поискать на аукционе карту попроще, но даже обычные рецепты появляются там весьма редко… Изгнанное разочарованием любопытство вернулось и жестоко мстило.

Махнув на все рукой, я изъял из Книги серебряный рецепт и попытался наложить его как обычное усиление. В последний момент меня пронзила мысль: наверное, надо было дождаться отката Лавки и отдать карту алхимику лично.

Несколько мгновений ничего не происходило, и я почувствовал себя крайне глупо, прижимая карту к изображению на странице.

Но вот энергичный карлик нетерпеливо протянул руку, развернул тугой свиток рецепта и, приговаривая «Посмотрим, посмотрим!», вчитался в список ингредиентов.

– Весьма редкое зелье, и состав не простой. Хех, тем интереснее. Попробую приготовить!

И это все?

А когда будет готово? И будет ли этот рецепт постоянным или каждый раз придется искать новую карту? Я усмехнулся: вопросы никогда не кончаются. Ну да не важно – настроение было отличным. А все это я смогу спросить у алхимика в следующий раз.

Приободрившись, рукой попытался нащупать сумку, лежащую за спиной, чтобы достать что-нибудь поесть, когда в мою ладонь ткнулось что-то меховое, а в голове раздался до боли знакомый голос:

«Нашел!»

Кошмары, тесные, густые и липкие, буквально засасывали, пытаясь утянуть вниз, в забытье, из которого он не сможет вынырнуть уже никогда. Они буквально обволакивали разум, стараясь не выпустить из своих цепких объятий. Но нет, он так просто не сдастся! Раз за разом он выныривал из темного омута, приходя в сознание, изо всех сил цепляясь, как утопающий за ускользающую и все время рвущуюся нить, за голос верного Аху, разговаривавшего с ним в эти краткие минуты. Но потом он вновь начинал соскальзывать вниз, и тогда приходили они — те, кто всегда ждут за чертой воспоминаний. И призраки…

Рошах Острохвост, играя желваками, стирая зубы от напряжения, все силы тратил на попытку пошевелить хотя бы пальцем, но сломанный позвоночник не оставлял ему и шанса: все что он мог, это крутить головой и ругаться.

Шепчущий смотрел на то, как Туман-вампир подбирается к поверженному врагу, а душу его заполняла равнодушная пустота. Сколько времени и сил наг потратил, чтобы исполнить данное самому себе обещание и выманить нахрапистого ящера за пределы Города и защиты клана! Какие планы на мучительную казнь строились! Сейчас же нагу было все равно, как умрет конкретно этот разумный, главное, чтобы не осталось ни частички плоти, ни капли крови – иначе в Доме Ящеров смогут узнать о судьбе своего офицера и месть не будет идеальной: Рошаха перестанут считать предателем.

Убедившись в безнадежности своих усилий, ящер разразился бессильными проклятиями, и наг, наблюдавший за ним из глубины затянувшего его беспамятства, почувствовал предательские мурашки на спине: очень уж «добрые» пожелания совпадали с произошедшим…

Игнесса Коури тяжело дышала. Опершись одной рукой о стену, второй она прижимала к себе небольшой сверток, густо покрытый пятнами грязи и крови. Ему пришлось пережить немало, как, впрочем, и той, что держала его в руке. Вместе с ней он проделал весь этот длинный путь от Музея славы Ордена Порядка, откуда она его похитила, узнав о планах передать его тому, кто лишил ее всего: друзей, зрения, смысла жизни, точнее, став им самим.

Шепчущий почти победил: взрывы энфиритовых бомб убили не только миллионы людей, отправив в небытие тысячи ее товарищей, – они поселили в Ордене Порядка страх и почти убили его душу, заставив уступить, пойти на сделку с тьмой, сделав первый шаг по дороге, ведущей в бездну. И только она смогла их спасти, пусть и вопреки их воле, пусть и став на время предателем, скрываясь и прячась от своих товарищей так же, как и от слуг и агентов врага. Но это она сделала во имя их самих и всех тех, кто завтра придет им на смену, всех еще не родившихся Рыцарей Порядка – она не даст шанс скверне пустить корни в ее Ордене!

Осталось совсем немного, она почти победила – уже слышался глухой рокот пламени, бушующего в разломе, осталось только дойти и бросить свою ношу вниз, и на этом всё! Она отчетливо помнила слова того Игрока, сказанные в таверне среди шума голосов и звона бокалов. Наг – последний старший офицер, оставшийся в Доме Змеи, и на него перешел долг знаменосца, обязанного хранить знамя любой ценой. И если оно погибнет, ему уже не скрыться от возмездия: черное пламя Хаоса найдет его везде. Уничтожь знамя — и уничтожишь его самого, а вместе с ним погибнет и Дом, которому он служит.

Боль по-прежнему не покидала ее, но дышать стало чуть легче.

— Бэлла, девочка моя, ты где? — рука попыталась нащупать в темноте плечо или руку поводыря — девочки-бродяжки, подобранной ею в трущобах Саламуса после того, как в перестрелке наемники нага повредили ее черные линзы. Там ей почти удалось уничтожить знамя: она смогла найти того, кто верил не на словах, а на деле.

Чудотворец из трущоб, тот, на чьи молитвы откликались боги — отец Тульгор из маленького полуразвалившегося храма пресветлого Паладиуса был единственной надеждой и спасением для тысяч забытых душ бедняков, пьяниц и бродяг. В его храме находили поддержку и утешение проститутки, наркоманы и бандиты из уличных банд — все они получали помощь и приют под сенью храма. Он не отвергал никого и принимал всех, именно к нему она обратилась за помощью в уничтожении знамени.