Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 59

Поскорее бы очутиться в объятиях любимого. Зацеловать его, заласкать и успокоиться.

Шиянар

Ожидать, что за три года что-то изменится на родной планете, было глупо. Возвращение домой, в котором тебе не рады, достаточно болезненно. Дом, который больше не являлся таковым, так как нет уже единственной родной души — матери.

Феликс сидел взаперти в четырёх стенах и пытался не думать о своей дальнейшей судьбе. Все свои мысли он отдал Виоле. Яркая землянка как глоток спасительного свежего воздуха в этой удушающей клетке. Его посадили в карцер до разбирательства.

Феликс ждал, что к нему придёт сама шиямата, а может, дознаватель, как в прошлые разы, но неожиданно первой посетительницей стала шия Делор. И тем удивительнее для альбиноса прозвучал вопрос охранника, желает ли он пообщаться с ней. Ему дали выбор? И он, конечно же, воспользовался им, отказавшись от встречи, хотя и не верил, что его послушают. Но… бывшей покровительнице пришлось уйти. Она кричала ему, требовала выслушать её, обещала его спасти и забрать с собой. Вот только Феликс планировал вернуться на станцию «Астрея». На Шиянаре не было ни единой души, ради кого стоило предавать Виолу.

Тревога за любимую терзала душу альбиноса, и он подгонял время, ругал шиямату за то, что она специально тянула время, дав ему почувствовать все грани отчаяния. Он знал наперёд, на какие рычаги она начнёт давить, воззвав к совести. Прошлые разговоры с правительницей навсегда запомнились альбиносу. И он мечтал поскорее объясниться с ней, чтобы вернуться в настоящий дом, туда, где он оставил своё сердце. Виола! Только бы она не наделала глупостей. Феликс доверял ши Короцу, но тот был простым манаукцем. Он не чувствовал женщин так, как это умели альбиносы. Его не учили с детства служению им, лишь любить и уважать, но не преклоняться. Поэтому Феликс и нервничал, прикрыв глаза. Он заставлял себя сидеть на месте, не дав и шанса надзирателям усомниться в его контроле. Он знал, что за ним следили неусыпно, уже больше двенадцати часов, и всё это время изнуряли голодом, давали лишь воду. Он должен покаяться перед шияматой, рассказать обо всём. Но слова клятвы запечатали его уста несколько лет назад. Он знал, к чему приведёт его молчание. Знал, что должен уберечь покровительницу от самой себя. Вот только теперь это казалось глупой бравадой, бесполезным геройством. Ведь из-за этого могла пострадать любимая. Она ведь такая порывистая, слишком эмоциональная.

Дверь неожиданно с тихим шипением отошла в сторону, и конвоир приказал заложить руки за голову. Феликс обрадовался, что наконец-то шиямата решилась с ним поговорить, и злился на то, что она так долго тянула. Двенадцать часов — это до опасного много времени. Смертельно опасно для одной хрупкой, нежной, ранимой и бесконечно любимой землянки. Если с ней что-то случилось, он даже представить себе не мог, что тогда сделает. Будет мстить, это точно, ведь ему будет нечего терять, кроме бессмысленной жизни.

Шия Шияна, как обычно, принимала у себя в кабинете. Охранники заставили Феликса встать на колени, чтобы ему сложнее было сопротивляться. Но Энтос никогда не отличался среди своих соотечественников особенной силой и ловкостью и прекрасно знал, что проиграет в схватке, поэтому и не возмущался, лишь не отрывал взгляд от хрупкой женщины. Шиямата — мать народа. Великая правительница Шиянара. Она слыла мудрой и была безусловно красивой. Она сумела родить двоих детей — большая редкость среди альбиносов.

— Ши Энтос, вот мы опять и встретились.

Голос и манеры не изменили своей хозяйке, и красота не покинула её. В свои шестьдесят она выглядела очень молодо, лет на сорок с небольшим.

— Шия Шияна, я не рад нашей встрече. Вы совершили огромнейшую ошибку, возжелав повидаться со мной.

— Всё так же дерзок, — усмехнулась шиямата и мягко улыбнулась.

Она не вставала из-за стола. Поставив на него локти, положила на сцепленные пальцы подбородок и с любопытством рассматривала мужчину.

— Всё так же, — не стал спорить Феликс. — Вы должны отпустить меня. Это вопрос жизни и смерти мой возлюбленной.

— Даже так? Жизни и смерти, — усмехнулась Желиана, скрыв своё удивление.

— Даже так, — повторил за ней Феликс. — Виола без меня не сможет…

— О, Виола. Твоя покровительница весьма деловая дамочка. Мне она понравилась. Заставила сына позвонить мне. Очень приятно. Давно Кошир меня ни о чём не просил. Я благодарна вам двоим. А еще он мне рассказал про шлепковый метод.

Энтос молчал, так как не верил услышанному. Его Виола добралась до самого янарата? С чьей помощью? Точно не Ларей ей помог. Это не в его власти и не в его интересах. Ши Тамино? Возможно, но как Виола узнала о нём? И где его любимая писака сейчас?

— С ней всё хорошо? — прямо спросил он у шияматы, так как очень переживал за свою землянку.

— Я бы сказала, что больше нет, чем да. Она немного странная, наглая и дикая. Никогда прежде не видела настолько отчаянной нахалки, посмевшей взывать к моей совести и обещавшей устроить мне весёленькую жизнь. Журналистами грозилась, скандалами. Глупо, но впечатляюще. И знаешь, я вдруг поняла, что во всей этой истории я оказалась самая крайняя. Несколько обидно. Так что с тебя все обвинения я сниму, как только ты продемонстрируешь мне ту самую технику. Шия Делор так яростно пытается тебя вернуть, и я заинтересовалась почему. Что же в тебе столь необычного? Я предполагала что угодно, но только не это. Неожиданно. Странная нынче мода, мне непонятная. Итак, слушай моё решение. Цена твоей свободы — прилюдно доставить удовольствие шии Делор этим самым шлепковым методом. Рискнёшь ради своей покровительницы доказать мне, что ты невиновен? И что не бил шию Делор, а удовлетворял?

Тело Энтоса сковало омерзение. Он не мог вымолвить ни слова. Он не желал прикасаться к другой женщине, лишь к Виоле. Злость скручивалась тугой пружиной. А шиямата самодовольно улыбалась.

— Справедливо доказать другим, что я зря волновалась, а может и не зря… Сложно отличить правду ото лжи, когда обе стороны неискренни с судьёй. Шия Делор утверждала три года назад, что ты ударил её, и ты не отрицал этого. Теперь я понимаю почему. Ты был честен со мной, это не может не импонировать, если бы ты не выставил меня в самом неприглядном свете.

Феликс опустил голову, стиснул зубы. Шиямата всегда была мудрой, и он понимал, что оскорбил её своей попыткой выгородить бывшую покровительницу. Играл в самоотверженного героя, не видел, что только усугублял своё положение, и если бы не ши Тамино, ещё неизвестно где бы был Энтос сейчас.

— Я согласен.

Его голос не дрогнул, хотя внутри всё звенело от ярости и злости. Эта маленькая месть послужит уроком шие Делор. Нужно быть честной самой с собой. Принять себя настоящую. Шия Оберто всегда учила слушать своё тело и свои желания, не переступать грань, ходить по краю, и тогда чувства станут острее, а удовольствие насыщеннее.

Шиямата, прикрыв на миг глаза, обманчиво ласково добила Феликса своим вопросом:

— Как думаешь, отвернётся от тебя твоя покровительница, когда увидит в действии? Глядя на то, как вершится правосудие, она вспомнит о совести, или о том, что справедливость должна восторжествовать, а виновный наказан? Готов прилюдно наказать шию Делор максимальным удовольствием?

Энтос усмехнулся, прикрыл глаза, вспомнив свою пошлячку, а затем рассмеялся в голос, испугав охранников и шиямату. Хороший план придумала мудрая мать Шиянара. Хороший, но бесполезный. Да, она докажет всем, что отличить бил он покровительницу или удовлетворял — сложно. Да, она накажет шию Делор за то, что та раздула скандал, разворошила улей, который не стоило трогать. Да, она накажет Виолу, заставив её смотреть, как Феликс удовлетворяет другую женщину. Да, она накажет Феликса напоминанием о его месте слуги женщины. Но отвернётся ли любимая от него? Стоило проверить.

Когда смех закончился, Энтос, поглядев шиямате прямо в глаза, ответил: