По закону столичных джунглей - Монакова Юлия - Страница 1

Все персонажи и события вымышленные, а любые совпадения — просто случайность, за которую автор ответственности не несет.

Москва, 2006 год

Год начался для журналистки Людмилы Малаховой — или попросту Люськи, как любя называли ее близкие, — весьма многообещающе.

Во-первых, любимый человек — кумир молодежи, знаменитый певец Дима Ангел — сделал ей предложение. Все было как в романтических фильмах: Венеция, ресторан, кольцо в бокале с шампанским (Люська едва не подавилась), свечи, музыканты и сам Дима, с торжественным видом вставший перед ней на одно колено… На Люськин взгляд, это было, пожалуй, чересчур уж кинематографично и напыщенно, но Дима выглядел так искренне в своем волнении, так трогательно, что у нее даже мысли не возникло ответить «нет». К тому же летом на свет должен был появиться их малыш. Даже в таком продвинутом модном мегаполисе, как Москва, до сих пор царили многовековые предрассудки: лучше, если у ребенка будет полная семья.

Во-вторых, Люська, наконец-то, уволилась из своей редакции. Работа под началом генерального директора (самодура) и главной редакторши (клуши и сплетницы) порядком изматывала ее в последние месяцы. Ей предложил место в своей пресс-службе продюсер Димы — Юрий Азимов, чье имя уже давно стало живой легендой шоу-бизнеса. Единственное, о чем Люська жалела после увольнения со старого места, так это о том, что теперь она будет реже видеться с фотографом Мишей, ее лучшим и верным другом.

Весной Дима Ангел должен был принять участие в международном песенном конкурсе «Евросонг». В преддверии конкурса и в промоцелях он отправился в большой гастрольный тур по городам России.

Люська на время гастролей переселилась в его квартиру на Новопесчаной. Собственно, Дима давно предлагал ей это сделать, и прежде она частенько оставалась у него с ночевкой, перевозила постепенно свои вещи, но все равно страшилась сделать окончательный шаг. Тем более, официально она продолжала снимать жилье на паях с подругой Жанной. Вернее, назвать их подругами можно было с большой натяжкой. От былой близости, с которой они вместе начинали покорять Москву, не осталось и следа — сейчас девушки с трудом терпели друг друга. Но Люська по привычке чувствовала свою ответственность перед Жанкой и не хотела бросать ее одну.

В Диминой квартире было спокойно и уютно, но все же в отсутствие хозяина Люська чувствовала себя немножечко одиноко. Хорошо, что ежедневно звонил ее верный рыцарь — фотограф Миша — и делился последними новостями.

— …В общем, в редакции глубокий траур, все рыдают кровавыми слезами из-за твоего увольнения, — похохатывая, рассказывал он. — Мария Викторовна решила сделать из меня парламентера и поручила позвонить тебе, чтобы разведать обстановку — мол, не передумала ли ты, не вернешься ли?.. Там половина материалов для газеты в подвешенном состоянии.

Люська тоже хихикнула в трубку, представив эту картину.

— А Артурка что? — полюбопытствовала она, усаживаясь с ногами в кресло и придвигая к себе поближе столик, на котором стояла чашка мятного чая.

— Тоже страдает, хоть особо виду не подает. Понятно, что он страшно уязвлен твоим поведением, но в то же время растерян, он реально ценил тебя как профессионала… Думаю, через пару дней не выдержит и сам позвонит.

— Не отвечу! — произнесла она таким же тоном, как великолепная Надюха в фильме «Любовь и голуби» говорила: «Не пойду!»

Отсмеявшись, Миша все-таки серьезно уточнил:

— Значит, ты ушла окончательно и бесповоротно?

— Конечно, — Люська счастливо улыбнулась. — Как подумаю, что больше не будет в моей жизни Артуркиных воплей, и этих идиотских пафосных мероприятий, которые необходимо было освещать, и лживых статей — сразу так легко на душе становится! К тому же Азимов берет меня в штат «Айдолз Мэйкер».

Миша понимающе присвистнул:

— Как удачно все складывается! И личная жизнь, так сказать, без отрыва от производства — прямо на рабочем месте…

— Да ну тебя, — фыркнула Люська, впрочем, нисколько не обидевшись, потому что уже успела привыкнуть к его постоянным беззлобным подколкам. — Работа тоже очень серьезная, не баклуши бить, а личная жизнь, как и положено, — вне стен офиса…

— С личным тоже все отлично? — полуутвердительно-полувопросительно уточнил Миша.

— Личная жизнь уже вторые сутки на гастролях, — вздохнула Люська, — вернется теперь только в конце марта. Я пока живу у него дома, так сказать — присматриваю, да и на работу отсюда удобнее ходить — спустился на первый этаж, и ты уже в студии!

— Что значит «пока»? — удивился Миша. — Вы же с ним вообще собирались, если память мне не изменяет, официально узаконить ваши отношения… Ты разве еще не обитаешь в Диминой хате на правах законной супруги?

— Пока нет, распишемся после его возвращения. В этот раз не успели, так завертелось все после Венеции, просто банально не было времени в ЗАГС съездить. Со съемной квартиры я еще не съехала, большая часть моих вещей там осталась. Беспокоюсь за Жанку, понимаешь, — неожиданно призналась она.

— С чего вдруг? — удивился Миша. — Вы же с ней, вроде бы, в последнее время не питаете нежных чувств друг к другу.

— Не знаю… — неопределенно отозвалась Люська, но тут же исправилась:

— Хотя нет, знаю! Боюсь, что затоскует, в депрессию впадет… Она же всегда была «звездой» в нашей компании.

Под «компанией» Люська подразумевала помимо себя и Жанки также их общую подругу Алину. Девушки снимали на троих скромную однушку возле Лосиноостровского парка, но некоторое время назад Алина их оставила — переехала в Стамбул, к своему жениху.

— Жанка постоянно играла на публике роль королевы, вокруг которой вращается мир, — продолжала Люська. — Врала про каких-то поклонников, которые якобы в штабеля укладываются возле ее ног… А на самом деле, я же знаю Жанку как облупленную, — нет у нее никого, да и друзей кроме нас с Алиной, по большому счету, тоже нет. Есть еще приятельница Эля, с которой они иногда тусуются вместе в клубах, но та — простушка, «ложит» и «зажгем», не Жанкин уровень… Ну и потом, за квартиру платить все-таки одной тяжеловато будет, мы и так сейчас вдвоем остались, Алина-то уехала…

— Жалко ее стало? — понимающе вздохнул Миша. — Она бы не пожалела. Если бы Ангел не с тобой, а с ней встречался — кинула бы тебя, даже не задумавшись.

— Может быть, — легко согласилась Люська. — Но речь-то ведь не о ней, а обо мне! Я так поступить с подругой… да, с подругой, — уверенно повторила она, — просто не могу. Как представлю, что она чувствует… Я с Димой встречаюсь, у нас все отлично… Даже Алина, которую Жанка вообще ни в грош не ставила, считала синим чулком и серой мышью — и та уехала с любимым человеком за границу! Ведь тошно ей сейчас, наверняка.

— Пожалуй, — проговорил Миша задумчиво. — Золотой ты человечек, Люсь…

Она невольно улыбнулась.

— Помнишь, что ты однажды сказал мне в ответ на такую же фразу? «Я далеко не райская лилия, не обольщайся».

— Удивительно, что ТЫ это помнишь, — слышно было, что Миша тоже улыбается. — Не думал, что тебе важно и ценно то, что я говорю.

— Очень важно и очень ценно, — сказала она. — Не прибедняйся. Ты же знаешь, как я дорожу тобой и нашей дружбой… И не начинай, пожалуйста. То, что я уволилась из редакции, еще не значит, что у меня будет меньше времени на общение с тобой.