По закону столичных джунглей - Монакова Юлия - Страница 4

Светлана постоянно проживала в загородном доме, в то время как сам Азимов предпочитал столичный ритм и суету. Женщина не сразу сообразила, кто ей звонит с телефона супруга. Люське пришлось напомнить про совместную встречу Нового года. Услышав невеселые новости, Азимова сразу же засуетилась, заторопилась в больницу.

— Света, меня, наверное, не пустят к Юрию Васильевичу, я же не член семьи, а в реанимацию вход разрешен только для близких, — сказала Люська. — Разрешите, я вам позвоню через некоторое время, чтобы узнать о его самочувствии? Просто хотелось бы быть в курсе дела…

— Да-да, конечно, звоните… — отозвалась та расстроенно.

— Я запру дверь, — деликатно добавила Люська. — Когда вы решите приехать, и ключ, и мобильный телефон Юрия Васильевича можете забрать у меня. Я сейчас в Диминой квартире.

Едва договорив последние слова про ключ и про квартиру, Люська вдруг встрепенулась. Она же не закрыла Димину дверь, когда выбегала на зов Юрия Васильевича! Ее словно током ударило. Воображение тут же услужливо подсунуло несколько живописных картин разграбленного жилища…

Она самым тщательнейшим образом заперла оба имеющихся дверных замка и помчалась вниз по лестнице, успокаивая себя на ходу, что отсутствовала максимум час. За это время ни один вор — даже самый удачливый — не сумел бы проникнуть в охраняемый подъезд и совершенно случайно обнаружить открытую квартиру.

Забежав внутрь и окинув комнаты беглым взглядом, Люська с облегчением выдохнула — все было в порядке. «Слава Богу, — подумала она. — Знал бы Дима, какая я безответственная…»

И вдруг ее, как молния, шарахнула мысль: «Дима же еще не в курсе того, что случилось!» Позаботившись о том, чтобы известить о несчастье семью продюсера, она совершенно забыла про Диму. Он, конечно же, тоже должен узнать как можно скорее…

Бросив взгляд на часы, Люська поняла, что в данный момент Дима, скорее всего, находится на сцене или вот-вот выйдет на нее. Сегодня у него был концерт в Екатеринбурге. «Ладно, позвоню позже, — решила она, — так даже лучше, не стану волновать его перед выступлением».

Промаявшись еще часа два, не в силах заняться чем-то, что могло бы отвлечь ее от тревожных мыслей, Люська снова набрала номер жены Азимова.

— Юра умер, — выдохнула та в трубку.

Люська едва не задохнулась.

— Что?..

— Скончался сорок минут назад, — повторила Светлана, давясь сдавленными рыданиями. — Сердце не выдержало…

Люська молчала, отказываясь принимать и переваривать информацию. Этого просто не может быть, стучало у нее в висках, этого не может быть, потому что не может быть никогда! Такие люди, как Юрий Васильевич, не умирают… Губы ее шевелились, говорили какие-то пустые слова соболезнования и утешения вдове (вдове!!!), но в голове была огромная черная дыра.

— Умер… — тихонько проговорила она вслух сама для себя, чтобы осознать эту мысль. — Скончался. Сорок минут назад. Сердце не выдержало…

Нужно было немедленно звонить Диме. Сейчас же, сию секунду, потому что она не могла допустить, чтобы он узнал это из новостей. Ей было страшно, очень страшно, ужас сковал все ее тело. Оттягивая неизбежное, она набрала прежде номер Диминого концертного директора — Бориса Бушмана.

— Здравствуй, Боря, — сказала она ровным голосом. — Концерт закончился?

Впрочем, можно было и не спрашивать: она услышала вдали заливистый Димин смех — он кому-то оживленно что-то рассказывал.

— Да, кончился недавно, полный аншлаг был, — подтвердил Борис. — Дать Димке трубку?

— Борь, погоди, — остановила его Люська, собираясь с духом. — Я звоню, потому что… Юрий Васильевич умер.

В телефоне повисла тягостная пауза.

— Как ты сказала? — переспросил Бушман в замешательстве.

— Азимов умер, Боря, — повторила она, и ее вдруг затрясло. — Как сказать Диме? Я не знаю… Я боюсь…

— Когда это случилось? — задушенным голосом уточнил Борис.

— С час назад. Инфаркт. Я вызвала «скорую», его увезли в больницу, но так и не смогли реанимировать…

Еще помолчали. Наконец Люська решилась:

— Ну ладно, передай ему телефон… Надо все-таки сказать.

Мучительно потянулись секунды — сколько их было? Две, три, пять? Затем она услышала в трубке веселый Димин голос.

— Да, Люсь, привет! Я как раз собирался тебе звонить…

— Дима, Азимов умер, — сразу же выпалила Люська. И снова ее оглушило ледяным молчанием. Она ровным голосом повторила те же подробности: сердце… «скорая»… больница… Дима все еще молчал.

— Ты слышишь меня? — испугалась Люська. Ей почудилось, что Дима, чего доброго, мог от волнения потерять сознание, или еще что-нибудь похуже.

— Да, — отозвался он тихо. — Я… вылетаю первым же самолетом.

Заснуть в ту ночь Люське так и не удалось.

Телефон Азимова разрывался от звонков. Она не отвечала. Да и что она могла сказать? Только два варианта: «Нет, это не Юрий Васильевич, он умер» или «Да, это правда». В конце концов она вовсе отключила звук мобильного, но уснуть по-прежнему не получалось. Она вдруг начала дико мерзнуть. Встала, проверила батареи — горячие… Однако ее колотило, как в ознобе. Люська достала из шкафа второе теплое одеяло, накинула поверх своего. Но руки и ноги ее по-прежнему были холодны, как лед. Разыскав в одном из ящиков шерстяные носки, Люська натянула их и снова нырнула в постель, пытаясь согреть пространство под одеялом своим дыханием.

Пустота в голове не рассеивалась, она по-прежнему не могла связно размышлять о смерти продюсера. Сердце словно тоже застыло, Люська даже заплакать не могла, хотя всегда искренне считала себя ревой.

Промаявшись до тех пор, пока в окно робко не начали пробиваться предвестники зари, Люська сдалась. Она пошла в кухню и принялась варить себе кофе. В ее положении, конечно, не стоило злоупотреблять этим напитком, но отказать себе в удовольствии выпить чашечку хорошего кофе раз в день она так и не смогла.

Стоя у окна с обжигающей чашкой в руках, она смотрела на простирающийся перед ней московский пейзаж. Над крышами многоэтажек полыхало рассветное зарево, неожиданно яркое для февраля. Люська отхлебывала ароматный напиток и все смотрела, смотрела, смотрела на эту картину…

Внезапно резкий звонок в дверь разорвал абсолютную тишину этого утра. Люська вздрогнула, и кофе выплеснулся из чашки прямо ей на пижаму — хорошо еще, что сама не обожглась…

«Наверное, Дима прилетел!» — подумала она и понеслась открывать.

За дверью обнаружился здоровенный бугай двухметрового роста, с бычьей шеей, коротко стриженый и суровый, типичный «браток».

— Ключи давай, — рявкнул он, не утруждая себя приветствием.

— Какие ключи? — ошеломленно переспросила Люська, невольно отступая под его напором. На секунду ей даже показалось, что это ограбление.

— Дуру-то из себя не строй, — отозвался тот, — ключи от квартиры!

— Где деньги лежат? — уточнила Люська. Конечно, время для шуток было неподходящим, и детина явно не оценил ее юмора. Возможно, он даже не понял, что это — цитата из классики отечественной литературы. Но фраза эта вырвалась у нее машинально, вероятно, как средство самозащиты.

Лицо незваного гостя побагровело, даже уши налились ярко-малиновым цветом.

— А ты какого хрена деньги в чужом кармане считаешь? — заорал он. — Тебя это касается, стерва? Ты-то тут при чем?

— Игорь, Игорь!.. — послышалось сверху. Люська перевела взгляд туда и увидела, что по лестнице торопливо спускается Светлана Азимова.

— Прекрати, — сказала она предостерегающе, обращаясь к этому самому бугаю. — Людмила не домработница, она — невеста Димы Ангела. Здравствуйте, Люда, — повернулась она к Люське, молча наблюдающей за происходящим. — Вы не обижайтесь на Игоря… Это мой старший брат, — добавила она.

Люська кивнула, но не стала говорить вежливое «очень приятно», потому что приятно ей совершенно не было. Тем более, что этот Игорь продолжал смотреть на нее, набычившись, и даже буркнул что-то вроде: «Невеста… Много вас таких, невест!.. А квартиру все равно нужно проверить».