Вождь чернокожих (СИ) - Птица Алексей - Страница 14

Остальные поняв, что прощения, всё равно не будет, откатились по моей команде назад, убегая с яростью обречённых. Я же был, только рад бесславной гибели предателя и отдал приказ открыть огонь из пращ и луков, и на метание дротиков.

Взяв, в правую руку плохо отбалансированный, но тяжёлый дротик, с наконечником из крокодильего зуба, я метнул его с силой в сторону одного из воинов, который уже получил в свой щит чей-то дротик.

Уже мой дротик, с силой воткнулся в его щит и отбросил его назад, отчего щит, отошёл в сторону, показав его незащищённый бок, и туда сразу впилось две стрелы. Заверещав, дурным голосом, он рухнул на колени, пытаясь спрятаться за щитом, но был безжалостно откинут в сторону, бегущим следом за ним воином.

Дикая стрельба, из всего имеющегося оружия, продолжалась не больше двух минут, а потери противника составили, всего пять человек. Подав команду, я бросился в атаку, крепко обхватив копьё руками.

Мы, не бежали сломя голову, а шли одним строем, сомкнув щиты и выставив свои копья, хотя нас то было немного, всего пятнадцать. И я, до этого боя, постоянно гонял своих негров, пытаясь заставить их повторить строй в котором ходили ещё древнегреческие фаланги.

С тех древних пор ничего не поменялась и битва с помощью холодного оружия, оставалась неизменной, как и всё воинское искусство. Стратегия менялась, а тактика, всегда была однообразной. Всё уже было придумано до нас. Нужно было, только покопаться в памяти, да вспомнить цветные картинки из учебника истории.

Ну и конечно, всем создателям игры, "Рим — Total War", отдельное спасибо.

Наша примитивная фаланга, быстрой поступью, врубилась в их нестройные ряды и сразу унесла, три их жизни, отправив их вечно отдыхать. Дальше пошла рубка, но их копья, натыкались на наши щиты, а мы, пользовались любой возможностью, чтобы колоть их своими копьями.

Но к сожалению, у нас были не двухметровые копья и не железные щиты, поэтому отягощённые воткнутыми чужими копьями щиты, почти все были вынуждены отбросить и у нас закипела рукопашная. Я вёл тщательный подсчёт противника и по моим подсчётам, выходило, что мы уже вывели из строя треть всего наступающего отряда, а битва была в самом разгаре. Пришлось включить героизм и ярость обречённого.

Удар копьём, застал врасплох одного из противников и листовидное копьё впилось в его живот и наматывая на себя его кишки, было выдернуто мною обратно. Не обращая больше на него внимание, я оттолкнул щитом следующего и ударил в неприкрытом бок другого, пронзив его насквозь, после этого, копьё пришлось оставить в убитом, потому что в общей свалке, им было неудобно сражаться.

Держа в левой руке щит, я взял хопеш в правую и стал им рубить щит следующего воина. Разбив его двумя ударами, я отбил его удар ножом и раскроил ему голову.

Со следующими двумя, произошло тоже самое, а потом я вырвался из общей схватки и оказался один, перед пятёркой воинов и их предводителем. Это был среднего возраста негр, с чёрной, как антрацит кожей, среднего роста, но с длинными, как у обезьяны руками.

Увидев меня, воины подняли копья и бросились на меня, защищая своего вождя. Силы, явно были не равны, а у меня ещё и копья не было, но зато у этой пятёрки не было щитов, хотя на поясе каждого висел меч. Может в стрессовом состоянии, голова работает по-другому, но я вспомнил, что у меня есть очень своеобразные метательные ножи и бросив и хопеш и щит, я сорвал с груди оба и один за другим отправил их в полёт.

Слово ножи для этого творчества чёрных кузнецов, не в полной мере отражает их суть. Представьте себе рукоятку, на которой расположено одно лезвие с тремя крюками, каждый из которых, смотрит в противоположную сторону от двух других, — вот это и будет, — африканский метательный нож.

Сделав по одному обороту и один и второй впились в грудь наступающих воинов, выбив их из рядов и бросив умирать на пыльную землю. Я, еле успел подхватить и щит и хопеш, как в него ударилось первое копьё, одного из троих, кто напал на меня.

Копьё пробило щит и застряло в нём, я пробил голову нападающему хопешем, отчего, тот упал и больше не поднялся. Против меня, осталось всего двое, но я лишился своего щита, оставшись с хопешем, мачете и боевым топором. Копьё ударило меня, но уйдя в сторону, я схватил его и выдернул из рук воина, второе, пришлось отбить в последний момент, а затем, я сам стал атаковать убыстрившись на пределе сил.

Удар ещё удар. Воины обнажили, против меня свои мечи, оказавшимися интересной формы и как потом я узнал, они назывались кариссы с листовидным кончиком и расширением перед самым остриём. Засвистел хопеш ив тон ему засвистели мечи, но двое воинов стали мешать друг другу и я этим воспользовался, приняв на хопеш меч, а потом, отбросил его далеко в сторону и ударил следующего.

Другой меч, встретил мой хопеш в воздухе и бронзовый старый друг издав совсем не мелодичный звук, треснул пополам, развалившись на куски. Не ожидавший такого позора от меня, владелец меча по инерции стал проваливаться вперёд, где я его уже встретил, выхваченным из-за пояса мачете.

Глупо булькнув животом и выпучив глаза, воин смотрел на разрезанный мною живот, но мне некогда было смотреть на него и вырвав из его ослабевшей руки меч, я встретил следующий удар от второго воина, который подняв с земли вырванную из его руки кариссу, уже успел вернуться ко мне.

Мечи с жалобным визгом столкнулись и крутанувшись вокруг своей оси, я с зажатым в левой руке ножом, ударил воина в спину, а чтоб он не мучился, сразу ударил его по шее кариссой и не глядя, на дело рук своих, чтобы мне не стало плохо в самый ненужный момент, пошёл к предводителю воинов.

Сначала, я хотел с ним поговорить, даже думал, поглумиться над ним, но увидев, что он разматывает боевую плеть, а на поясе у него висит, приличных размеров меч, что-то передумал расспрашивать его и о погоде и о молодёжной моде.

Свистнул боевой кнут, но я был готов к этому и отскочил от него подальше, а потом не став затягивать и так уже изрядно затянувшейся бой, в котором, непонятно на чьей стороне было преимущество.

Просто достал боевой топор и метнул его во врага, тот успел отклониться, но не достаточно быстро, чтобы не поймать топор себе в плечо. Дальше, я подскочил к нему и отрубил его руку с боевым кнутом, который, чем-то напоминал казачью нагайку с вплётенными в неё кусками свинца.

Из отрубленной руки, плеснула кровь и всякие мысли о том, чтобы расспросить его, вылетели у меня из головы. Особенно после того, как я увидел, что он пытается меня проклясть, а я хоть и был православным, но всё-таки не чужд суеверий, особенно в этом теле и поэтому ударил его в горло мечом, тем самым заткнув его готовые вырваться слова, ему же в глотку.

На этом, собственно битва и закончилась, оставшиеся в живых десяток воинов, бросился бежать, но наученный горьким опытом, я им такую возможность, не собирался предоставлять и преградил им путь, страшно крича и дико вращая вытаращенными в бешенстве глазами.

На этом их сопротивление было законченно и они сдались на милость победителя. Мы их связали, из милосердия добив тяжелораненых. Затем, собрали пленных и легкораненых вместе с их оружием и отправились ближе к нашим хижинам, чтобы допросить их.

Допрашивать, я естественно не умел, но негры из вражеского отряда, особо и не скрывали информацию. Один удар по раненной ноге, обрушил на меня просто ливень абсолютно не нужных подробностей жизни, как отряда, так и из личной жизни старшего вождя.

Мои заготовки, типа " Вы из какого подразделения"; "Кто командир?"; "Сколько у вас было бойцов?"; "Где расположены ваши танки?", полностью провалились. И я был вынужден выслушивать от всех воинов одновременно, все события, что произошли с ними.

Делали они это наперегонки, стремясь выслужиться передо мной и спасти свои шкуры. Всего пленных у нас получилось семнадцать, из них половина была раненых. Всего, как оказалось, в отряде их было сорок семь. Двадцать человек, мы убили, остальных взяли в плен.