Вождь чернокожих (СИ) - Птица Алексей - Страница 21

И сейчас стояла, прижавшись ко мне и дрожа всем хрупким и ещё не созревшим телом, сотрясаясь в рыданиях. Отстранив её от себя и вытерев её заплаканную мордашку леопардовой шкурой, я задумался.

Девчонка успела вовремя. Если бы мы, уже напали на старшее селение, я бы не смог бросить его и помчаться на помощь. Да это было бы уже и бесполезно. Охотники за рабами, вместе со своей добычей, были бы уже далеко, и следы их давно уж растворились бы в саванне.

Нам оставался один дневной переход до деревни, так что шанс нагнать охотников был, тем более, обременённые рабами, они должны были двигаться вдвое, если не втрое медленнее. Услышав, про нападение, воины изрядно возбудились и стали потрясать щитами и бить себя копьями в грудь в припадке ярости и негодования. Оценив их настрой, я дал приказ выдвигаться ускоренным маршем.

Что было хорошее в моих воинах, да в принципе и во всех других представителях этого племени, так это то, что они, могли очень долго и быстро идти, преодолевая огромные расстояния пешком. Процесс эволюции и естественного отбора давал о себе знать, оставляя наиболее жизнеспособных представителей человеческого племени, проживающего в условиях дикой природы.

Никаких других средств передвижения, здесь больше не было. Ни коней, ни ослов, ни верблюдов, я ещё ни разу не видел, тем более других более экзотических ездовых животных вроде страусов, волов или собак. И очень сильно сомневался, что они есть и у охотников за рабами.

Всё дело в том, чтобы добраться до нашей саванны, надо преодолеть влажные джунгли и горы, поросшие ими же, что окружали окрестности, где проживало племя "банда". Так что охотникам, передвигаться предстояло, только на своих двоих. Взяв бешеный темп, мы не смогли его долго поддерживать и вскоре сбавили до приемлемого, но быстрого.

День, пролетел незаметно, но мы продолжали двигаться. Наконец, поняв, что всем надо отдохнуть, чтобы с новыми силами дойти до деревни, а потом броситься искать людей, я дал команду на привал и сон. Ночь, прошла также незаметно, как и день, подкрепившись завтраком, мы с первыми лучами солнца, уже шли в деревню. Её мы достигли, когда солнце, даже не успело стать ещё в зенит.

О том, что в деревне, все, мягко говоря, не хорошо, нас оповестили грифы, кружившие над ней. Я, вместе с воинами устремился вперёд, желая одновременно, как можно быстрее увидеть её и также, не желая видеть, зная, ЧТО за зрелище, меня ждёт.

Сейчас передо мной предстала мрачная картина войны и опустошения. Разбитые и разграбленные хижины, которые стоили стольких моих трудов. Их, пытались поджечь, но глина не горит, поэтому просто разбили, что смогли. Повсюду были видны пятна крови припорошённые пылью, разбитые глиняные горшки и трупы несчастных, которых бросили там, где и убили.

Всё, мало-мальски ценное было утащено. На единственной короткой улице, лежали трупы стариков, которых и так было немного, и троих воинов, которых бросили в одну кучу, трупы которых терзала стая гиен. Отогнав падальщиков, мы вынуждены были наскоро похоронить их. Нет закапывать в землю, мы их не стали, а отнесли дальше в саванну, отдав знак уважения погибшим по африканским обычаям.

Пока мы возились, увидев нас, появились выжившие жители деревни. Помимо Нбенге, пришедшей с нами, появилась Мапута и ещё трое подростков, которые были поумнее и удачливее остальных и смогли спрятаться. Передохнув и отдав указания выжившим, я снова повел одних только воинов в преследование. Подростки выследили, и рассказали мне, в каком направлении увели пленников.

Их путь лежал к джунглям, находившимся за саванной и у охотников за рабами, было двое с половиной суток форы, перед нами. С собой, мы тащили небольшой запас продуктов, воды. Остальным грузом было только оружие, поэтому мы двигаясь налегке.

То тут, то там, мы натыкались на следы, прошедших здесь людей. Видя на примятой траве привалов, следы крови, я свирепел. Эти люди, мне были не чужие, пускай они были глупые и недалёкие, но они были моими подданными и я обязан был их защищать и я снова машинально убыстрял темп преследования.

На следующий день, нам стали попадаться совсем свежие следы, а ближе к полудню, мы наткнулись на труп беременной девочки, которая не смогла выдержать тяжёлого перехода и умерла от изнеможения и побоев. Тот воин, что воспользовался её невинностью, был среди нас, посмотрев с яростью на него, я увидел не менее яростный и страдальческий взгляд. Видимо девочка, всё же значила, что-то для его чёрной души.

Оставить труп погибшей на растерзание диким зверям, я не захотел и стал рыть для неё яму. Не состоявшийся отец, помогал мне обоими руками, а если б мог бы, то наверно и ногами. Опустив туда её тело и закопав. Я постоял над могилой, молясь о её невинной и загубленной душе и с мрачной решимостью, повёл за собой остальных воинов.

Наверное, животные, тоже, что-то умеют чувствовать. На нашем пути не попалось ни одной стаи хищников, ни слонов, которые виднелись вдалеке, проходя мимо с величественной походкой. И даже носороги, уходили с нашего пути, делая вид, что им тут вообще делать нечего.

В этот день, мы не смогли догнать их. Но это было даже и к лучшему. Нам предстояло подготовиться к решающей битве, чтобы освободить пленников. Ночь, накрыла нас, своим незримым пологом и дала на время успокоение нашим душам и отдых нашим ногам. С утра, с осторожностью хищников вышедших на охоту, мы двинулись искать охотников.

Караван с рабами, мы нагнали уже к обеду. Пленники медленно шагали, понурив голову связанные между собой длинной верёвкой. Впереди шагали немногочисленные мужчины, потом женщины и в конце дети. С обеих сторон этой несчастной колонны, шли их довольные надсмотрщики, такого же чёрного цвета, что и пленники. Ни одного европейца, я так и не обнаружил, сколько не щурил свои чёрные глаза, пытаясь разглядеть врагов.

Половина из надсмотрщиков, имела черты лица похожие на кушитские племена, но цвет кожи, был не намного светлее, чем у остальных. Всего их было около пятидесяти воинов. Вооружены они были холодным оружием, и только у их предводителя, я обнаружил, что-то очень длинное за спиной, отдалённо напоминавшее винтовку.

И ещё у двоих, я с удивлением обнаружил португальские мушкеты, с расширенным дулом на конце, которые я видел, только на картинках, и в исторических фильмах.

— Ёшкин кот, эти мушкеты блин, применялись, как минимум, лет сто назад, — подумал я. А здесь ими, до сих пор ещё щеголяли.

По-виду, охотников за рабами, можно было сказать, что они опытные воины, их копья были начищены, и блестели на солнце, отражая зайчики своими длинными и похожими на меч лезвиями. У некоторых были луки, у всех ножи. Щиты были не у всех. У тех, у кого не было копья, обязательно был меч. Так что, противник нам достался серьёзный, да ещё и более многочисленный, чем мы.

Пятьдесят, против двадцати, как-то не «канает», плюс пленные. Мои воины, хотели сразу напасть на караван. Пришлось им объяснить, что от этого не будет никакого толку, и все мы, только погибнем в бою, без всякой пользы. И сами погибнем и других не спасём.

Здесь нужен был хитрый план и напасть лучше ночью, или вечером. Весь день, мы скрытно сопровождали караван. Воины, по-моему приказу, замечали каждую деталь и особенности конвоя. К вечеру, я стал намечать план нападения. Нас, так и не заметили, что радовало. Не радовало преимущество врага в количестве и качестве воинов. Прикинув, все за и против, я решил напасть на караван утром, в предрассветной мгле.

Вечером было тяжело, ночью, могло много погибнуть пленников, а мне было тяжело руководить нападением, а с первыми лучами солнца, когда уставшие караулить за ночь или только проснувшиеся воины, еще не могли быстро соображать, было в самый раз.

Уже поздно вечером, отойдя подальше от каравана, и не разжигая огня. Мы уселись вкруг на траве, и я приступил к своей речи. Конечно, я не супер какой оратор и «настрополился» в основном «дуть в уши» наивным девочкам, которых с каждым годом на новом первом курсе становилось всё меньше. (видимо, я был не один такой, либо девочки, перестали быть наивными, что было более вероятно).