Белоснежка (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 47

— Ну как? — спросил Юнги, когда музыка закончилась.

— Это прекрасно! — с настоящим, искренним волнением, выдохнул Чимин. В голове все еще играла мелодия, от которой становилось так легко на душе. — Я… у меня нет слов, — засмеялся он, сбившись с мысли. — Будто колокольчики на солнце звенят. Мне очень понравилось!

Юнги улыбнулся на его сумбурное объяснение, но выглядел отчего-то довольным, будто слова Чимина что-то значили для него.

— Хочешь записаться? — внезапно предложил он. — Это, конечно, никуда не пойдет дальше этой студии, но твой голос должен подойти для этой песни.

— Ох, я… не думаю, что у меня получится. Я никогда раньше ничего подобного не делал и не хочу портить вашу песню, — запальчиво произнес Чимин, аккуратно вернув наушники на место. Что он, айдол, что ли, какой-то?

— Да ладно тебе. Попробуй, — настаивал Юнги. — Я хочу послушать, как она будет звучать в твоей тональности. Держи слова песни, — всучил он ему листки бумаги.

Чимин и оглянуться не успел, как уже оказался в помещении за стеклом с листками в руках — Юнги запихнул его в маленькую комнатку и вернулся за оборудование. Он жестами показал надеть наушники. Чимин подошел к стойке с микрофоном и аккуратно снял наушники, боясь здесь задеть что-нибудь и сломать. А воображение уже уносило его вдаль, подсовывая другую реальность, в которой он — популярный и любимый всеми айдол. Хотелось немного понаглеть и представить себе, что запись для него в порядке вещей. Это было так волнительно и приятно.

Чимин надел наушники, поставил листы на стойку, бегло просмотрев строчки красивого текста, и поднял глаза.

— Хорошо слышишь меня? — раздался в ушах голос альфы. Низкий тембр с хрипотцой словно что-то переключал в нем, заставляя сущность омеги выползать из плотного кокона.

Юнги за стеклом выглядел так круто, что омега внутри Чимина просто пищал от восхищения, взгляд альфы бил прямо в самое сердце, хотя вроде бы ничего такого и не было. Наверное, так он работает со всеми своими звездами — отстраненно, собранно, профессионально.

— Да.

— Я включу сейчас музыку, попробуй несколько строчек.

Чимин откашлялся, проговорив про себя слова песни, но растерялся, когда заиграла музыка в наушниках, и забыл все на свете.

— Не волнуйся, — хмыкнул Юнги. — Я поставлю сначала.

— Хорошо.

Песня снова заиграла с первых нот, и в этот раз Чимин не упустил нужный момент.

— Это все не случайность… просто я чувствую это. Весь мир уже не такой, как вчера, — пропел он, интуитивно следуя за яркой мелодией, словно играя в прятки с солнцем. — Когда ты позвала меня, я стал твоим цветком. Словно мы ждали… Возможно, это провидение вселенной…

Чимин открыл глаза и взглянул за стекло, ловя взгляд альфы. Воспоминания хлынули мощным потоком, словно кто-то открыл запретную дверь. Прикосновения, объятия, поцелуи, жаркое дыхание и запах — один на двоих, потребность быть ближе и биение чужого сердца под кончиками пальцев.

— Так же сильно, как трепещет мое сердце, я волнуюсь, — Чимин мысленно взметнулся вверх, как на крыльях, распадаясь на молекулы в звездной музыке. — Мне так же страшно, как и тебе, когда ты видишь меня, когда ты прикасаешься ко мне.

Слова стали какими-то личными, интимными, только для них двоих. А отвести взгляд от Юнги невозможно — темные зрачки утягивают в прошлое маленькой комнатки, когда Вселенной просто не существовало, были только они одни. И сдержать порыв ломануться вперед, прилипнуть к стеклу, дотянуться до альфы сложнее с каждой секундой.

Чимин пел, вспоминая вкус губ Юнги под участившееся сердцебиение. С разбегу бы сквозь стекло. Прикоснуться. Хотя бы просто дотронуться до него, обнять, вжимаясь в сильное тело, и целовать, пока воздух в легких не закончится.

Музыка замолкла, доиграв до конца, а они по-прежнему молчали оба, смотря друг другу в глаза. Юнги смахнул наваждение первым. Прочистив горло, он похвалил его, сказал что-то про темп и нужную тональность, а Чимин все никак не мог прийти в себя. Он не мог так просто отделаться от прилипшего желания быть ближе, от иллюзии ответных чувств.

— Отключи эхо у микрофона, — попросил Юнги.

Чимин растерянно посмотрел на стойку, словно только сейчас вспомнил, где на самом деле находится. Внутри все бунтовало — он не хотел возвращаться, он хотел назад, туда, в мелодию, в тот миг, когда между ним и Юнги будто по-настоящему что-то происходило, натягивалось тетивой лука, вызывая искрящее напряжение во всем теле.

— Ладно. Я сейчас сам, — поднялся Юнги и через пару секунд вошел к нему. — Тут на боковой панели кнопка, — пояснил он таким будничным тоном, словно ничего и не было только что, словно Чимину все это привиделось.

— О. Ясно, я… я не заметил.

Чимин отступил на шаг от стойки, повесив наушники обратно, но был настолько дезориентирован, что запутался в собственных ногах и так нелепо повалился на альфу.

Юнги поймал его сразу, не давая упасть. И снова тот самый взгляд глаза в глаза, тихое дыхание и руки. Альфа смотрел на него с нечитаемым выражением. Его лицо было таким близким, что Чимин смог увидеть каждую черточку, но понять все равно ничего нельзя — сплошная каменная маска, а в глазах темнота, бесконечная, немного даже пугающая. Юнги не отпускал его, держал за талию, и это было так странно и в тоже время так правильно и нужно, что Чимин даже дышать боялся.

Юнги первым наклонился ниже, накрывая губы поцелуем.

Легкое касание — и чувство, будто скручивающая пружина внутри с треском рвется на части, взрывается, как под динамитом. Чимин срывается в секунду, прыгая с разбегу в холодный океан по имени Мин Юнги, лихорадочно начиная целовать в ответ.

Альфа почти рычит в его губы, подхватывает под задницу, толкает к ближайшей стене. Чимин стонет прямо в рот, цепляется за волосы, обхватывает ногами и тянет на себя, ближе, намного ближе. Юнги целуется откровенно, жадно, по-взрослому, и Чимина ведет на раз от хозяйской хватки на ягодицах и возбуждающих игр с языком.

Он был готов отдаться прямо здесь и сейчас, совсем одурев от охватившего возбуждения, но внезапный шум за стеклом вырвал обоих из плотной дымки помешательства. Тяжело дыша, Чимин, как и Юнги, посмотрел в сторону стекла, и ему захотелось умереть на месте от ошарашенного взгляда Тэхёна, который смотрел прямо на них.

— Блять, — выругался Юнги и, отпустив, отошел.

У Чимина пульс зашкаливал, и восстановиться так быстро, как альфа, он не мог. Перед Тэхёном стыдно, но мысли все еще спутанные, неоформленные, как бестелесные призраки.

— Простите, не буду вам мешать, — положив на место мышку, которую уронил, Тэхён стал отступать задом к двери.

Когда он ушел, Юнги нервно взлохматил себе волосы и повернулся к Чимину.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло, — тихо произнес он, смотря куда угодно, но не на Чимина. — Обещаю, что больше этого не повторится.

Чимин непонимающе хлопал глазами. Это был лучший поцелуй в его жизни. Губы до сих пор горели, а Юнги считает его ошибкой?

— Я пойду, — отлепившись от стены, потерянно произнес Чимин. Он не хотел слушать никаких извинений. — Найду Тэ.

Не дожидаясь ответа, он выскочил из студии следом за другом.

Тэхёна он догнал только на выходе из здания. Увидев его, друг виновато скривился.

— Прости-прости. Я не хотел вам мешать, правда. Но я и так довольно долго ходил за кофе и не думал, что вы так… эм…. сблизитесь быстро, — затараторил Тэхён. — Зачем пошел за мной? Ты в порядке вообще?

Чимин пожал плечами, чувствуя себя и правда как-то странно. Его уже и не так сильно беспокоила реакция друга, в голове, как на повторе, крутилось лишь одно.

Он целовался с Мин Юнги. По-настоящему целовался. Взасос.

— У тебя щеки покраснели, — сообщил Тэхён, хихикнув, как дьяволенок.

— Тут жарко, — Чимин помахал себе рукой, но жар не отступал.

Боже. Юнги поцеловал его.

— Ага. Вы лизались только что. Это было так горячо, что ты до сих пор в неадеквате? — спросил Тэхён и громко рассмеялся, когда Чимин ударил его в плечо. — Эй, я пошутил, успокойся.