Мой домовой — сводник (СИ) - Горышина Ольга - Страница 13

Он повернулся ко мне с тяжелым взглядом, и я замолчала.

— Ты ради второй комнаты все это затевала.

— Это временно. Остальное там все очень даже ничего. Они торопились, Вадим, надо было ловить за хвост удачу…

— Давай спать. Тебе точно утром не вставать?

— Ложись к стенке, — и я поджала ноги, чтобы он смог спокойно перелезть через кровать.

Сон никак не приходил. Вадим слишком громко сопел мне в спину, стиснув пальцы у меня под грудью так, что заболели ребра, и я вынуждена была попросить убрать из-под меня руку. Тогда Вадим закинул ее на подушку поверх моей головы. Я вжалась в его большую ладонь, ища спокойствия, но снова напрасно. На кухне мать Вадима гремела какими-то тарелками, хотя я вымыла всю посуду, вытерла и вернула на указанное место в шкафчиках. Нервничает? Или нарочно мешает нам спать? Или думает, а что мы тут делаем за закрытыми дверями?

Лично я целый час пролежала без сна. Вадим, кажется, уснул, и мать его угомонилась. Не за стенкой. Спасибо планировке, ее спальня находилась по другую сторону зала. И все равно я чувствовала чужое присутствие. Хотелось… Хотелось вылезти из-под руки спящего и… Устроиться на стуле с ногами по- турецки, с голой грудью, в одних трусах и с телефоном. Я гоняла пальцам туда- сюда фотографию Чихуни ака капитана Грея. Красавец. Гламурный… И чего кусается?

Вдруг высветилось сообщение от Тони. Почти полночь, а она снова не спит. "Глянь!" И ссылка на страничку ее кошачьей группы. Снова фото Чихуни, теперь с другого, еще, кажется, более выгодного ракурса — красавец-мужчина, ничего не скажешь! Читаю дальше:

"Капитану Грею шесть лет. Его корабль прибило к нашим берегам, и то, что он не погиб во время шторма, просто чудо. Он — моряк-одиночка, поэтому с другими котами дружбу водить не желает. Но раз Капитан Грей решил начать сухопутную жизнь рядом с нами, мы всеми силами ищем для него новый дом. Или хотя бы временное жилье до пристройства. Маленькая переноска в клеточку вряд ли идеальный вариант для адекватного молодого домашнего кота. Он кастрирован и сегодня привит. Абсолютно адекватен. По легенде, время от времени кусал бабушку. Пы. Сы. Есть бабушки, которых мы тоже бы покусали с огромным удовольствием… И заодно их внучат."

Куча лайков и репостов. И тишина. Я даже носом хлюпнула.

— Чего ты? Что-то случилось?

Я вскинула блестящие глаза на Вадима, который приподнялся на локте. Мотнула головой.

— Да так, просто… Не спится.

Вадим приглашающе откинул край одеяла. Пришлось слезть со стула. Нога затекла и разогнулась с большим трудом. Я кое-как доковыляла до кровати, вжалась ягодицами в теплый живот Вадима и скрючилась на его руке чуть ниже подушки. Может быть, усну так вот, как кошка…

Куда там! Вадим тронул носом ямочку на шее, скользнул губами к мочке, заерзал… Кровать предательски скрипнула. Ночная тишина напряглась. Ухнула пружина…

— Вадим, тише…

Я попыталась крутануть головой, но он поймал меня и развернул к себе. Под нами тут же заиграл целый оркестр.

— Мать разбудишь… — простонала я за секунду до поцелуя.

— Да плевать, нам не шестнадцать…

— Нет…

Но ни руки, ни губы его не слышали моего протеста. Пальцы потянули вниз резинку трусов, и подушка из-под моей головы съехала на пол, за ней последовала моя нога…

— Хочешь на полу?

Нет, я не хотела, я свалилась случайно, но за мной уже полетело одеяло, и через секунду я поняла, что весы врут. Синтепон не спасал спину, каждым позвонком я чувствовала каждую паркетину и впервые хотела стандартные сто двадцать секунд, но часы взбунтовались и все откручивали и откручивали минутную стрелку назад…

— Понял теперь, — с трудом выдохнула я во влажную шею Вадима, — почему я хочу, чтобы мы жили одни…

Я специально зычно проглотила первоначальный вариант фразы "почему я не хочу жить с твоей матерью".

— Но твои как-то живут…

Вадим откинул рукой носок, оказавшийся подле моего лица.

— А ты не заметил, что обе дочки у них весенние?

— Медовый месяц длинною в целое лето, — усмехнулся Вадим, вытирая лоб о мое плечо.

— Не в это лето… Интересно, что будет делать Андрюха два дня выходных? Может, все же поедет на дачу помогать теще…

Вадим хмыкнул очень громко…

— Пусть идет на курсы кройки и шитья…

Нет, Вадим не любил мужа Арины больше, чем его не любила моя мама. Или завидовал, что тот мог без бумажки сходить в магазин, выбрать для дочерей ботиночки нужного размера, приготовить детское пюре и вовремя сменить подгузник, позволяя Арине поспать лишний час. Он был никудышным мужем, потому что общество требует от мужчины выступать в семье добытчиком, но он был замечательным отцом. Вадима, меняющего подгузники, я не могла себе представить. Он, наверное, и берушами обзаведется, чтобы не потерять драгоценные утренние часы сна. Может, он и хочет сохранить мать под боком, чтобы никаким местом не касаться детских дел?

— Слушай, я покурю, ладно?

Вадим бросал, и пока довольно удачно. Хотя я, честно, не особо верила в пачку в неделю: девушки в парикмахерской дымили чуть ли не после каждого клиента. Разве мог он отставать? Благо там нещадно воняло химией, и запах табака бесследно исчезал.

— A трех сигарет сегодня разве уже не было?

— Сегодня было много стресса…

Он уже схватил со стола початую пачку и подтащил стул к окну, которое открыл настежь. Пришлось быстрее перебраться вместе с одеялом на кровать. Стресс… Какой к черту стресс! Сделал из мухи слона, честное слово. Вот у Чихуни стресс, а у Вадима — лафа, его делят и все не могут поделить аж целых две женщины!

— Как Андрей не боится отпускать жену на работу…

Вадим говорил от окна, между затяжками, довольно громко, но я не сделала замечания — это он разбудит мать, не я.

— Ну, ты же меня отпускаешь…

— А у тебя там одни прыщавые пацаны, — усмехнулся Вадим. — К кому ревновать?

— К ним и ревновать, — Хотела было рассказать про тетрадь с портретами, но передумала. — Вот меня Аринкин босс за школьницу принял…

— С ним пусть Андрей разбирается.

Вадим снова смеялся, а мне почему-то сделалось противно. Аринка красивая девчонка. Все еще красивая, даже после двух декретов. Не дай бог… Эта же дура захочет всеми силами удержаться на работе… Брр…

— А я бы была не против, если бы ты врезал ее боссу. Не за меня даже, а за критику твоей работы…

— Какое мне до этого дело… Ты какие-то глупости городишь… Я, к счастью, после школы не дрался и не собираюсь в ближайшее время…

— А спать собираешься?

Вадим сунул было руку в форточку, но услышав мой рык, запихнул потушенный бычок обратно в пачку. В комнате и с открытым окном воняло. Когда же он наконец бросит курить окончательно…

Ученики ждали меня только к трем часам дня, но я боялась, что опоздаю, если Вадим решит продрыхнуть до двенадцати. Без него я не выйду из комнаты. Если бы мне с вечера выдали халат, я могла бы еще попытаться сыграть роль взрослой женщины, а так… Одеваться без душа было противно. Мое тело требовало мытья, как и одеяло, которое и видом, и запахом кричало, что им не только укрывались. Мне не шестнадцать, но именно настолько я сейчас себя чувствовала, точно меня притащил к себе одноклассник, сами понимаете, для чего.

Появиться перед Мариной Александровной в голом виде, прижимая кипу одежды к дрожащему животу, я не могла. Просить у нее полотенце было равносильно такому же действию в отношении совершенно незнакомой мне Зинаиды Николаевны. Все эти годы мать Вадима оставалась для меня посторонним человеком. В гостях у моих из-за тесноты мы тоже никогда не оставались. Только на даче, где Вадим не отходил от меня ни на шаг. Теперь я поняла, что ему было вот так же неловко обратиться к моей матери даже с невинной просьбой о полотенце.

Я взяла телефон, и с экрана мне тут же улыбнулся Чихуня. Кличка "Капитан Грей" все никак к нему не прилипала, хотя я и понимала, что такого красавца надо звать Капитаном. Под постом появилось море новых лайков и пару комментариев. С замирающим сердцем я нажала на заветный прямоугольничек. Увы, нет… Одни лишь восторги да умильные гифки-котики. Ни одного предложения о реальной помощи. Одни пожелания коту скорейшего обретения дома. Черт, черт, черт…