Второгодник (СИ) - Литвишко Олег - Страница 60

После первой песни народ пошушукался и похлопал, разминаясь. Телевизионщики двигались, скрипели, что-то у них щелкало, а главное они изрядно грели атмосферу.

Потом песни полились плавной струей, с небольшими паузами для пары слов и аплодисментов. Телевизионщики иногда останавливали концерт, что-то втолковывали ребятам, а те перепевали только что исполненное произведение. Зрителям это особенно нравилось — настроение и шум в паузах поднимались, аплодисменты гремели, руки отсыхали.

В итоге я уплыл в ностальгию и практически полностью отключился от происходящего. Вспомнил свою прошлую жизнь и семью: жену, обеих дочек и обеих внучек. Я это делал регулярно, несмотря на большую загрузку. Скучал по ним сильно. Последние годы мы с женой жили довольно напряженно, все не могли поделить какие-то глупости, которые сейчас полностью выветрились, однако вспоминалось исключительно хорошее. А его было много, очень много для меня одного. Я был счастлив в той жизни.

Каждая песня вытаскивала из-под корки все, что было с ней связано. Воспоминания легко выплывали и вставали перед глазами, как будто произошли только вчера. Песня "Есть только миг" намертво связана у меня с поступлением в Суворовское училище, это то, которое располагается в Воронцовском дворце на Садовой, напротив Гостиного Двора. Отсюда начиналась моя армейская жизнь. События плавно потекли перед глазами.

В зале звучала песня "За тех, кто в море", и все ритмично хлопали. Эта песня намертво связана с моими годами службы в Группе войск в Германии. Там я вытянул на третий уровень свой первый коллектив. Раззадорил ребят на идее создания собственного вокально-инструментального ансамбля, а утвердил на идее воинского, мужского долга. На них это действовало…

Рано или поздно все заканчивается, закончился и наш концерт. Мне, жуть как, захотелось озоронуть, видать Малой расшевелился на заднем плане, а у меня не нашлось аргументов ему возразить. Захотелось на сцену до зубовного скрежета.

Борис Аркадьевич представил меня как автора всех песен.

— Когда мы начинали, я обещал написать вам двадцать песен и не исполнил обещанное. Сейчас хочу исправить свою недоработку и исполнить три новые песни. Я буду петь под гитару, а ребята, если смогут, то чем-нибудь подмогнут. Итак, первая песня посвящается Дню Победы, который не за горами. Песня так и называется — "День Победы".

Эту песню мне никогда не забыть, потому что в мое время в армии все, кому не лень, использовали ее в качестве строевой, и я отшагал под нее в армейском строю не один десяток километров. Исполнял я классическую версию Льва Лещенко, но с учетом моих детских голосовых особенностей скакал от тенора до фальцета. Я получал удовольствие, я летел над залом, я сам себе нравился. Все слилось в этих прекрасных звуках музыки Давида Тухманова: и героика, и лирика, и моя личная драма.

Первым встал Пантелеевич, наш ветеран, который по случаю концерта надел свой парадный китель лейтенанта танковых войск со всеми наградами, поправил фуражку и приложил руку к козырьку. Реакция последовала немедленно: народ вставал и вытягивался в струнку с самыми серьезными лицами. В те годы, куда я попал, такое еще было нормой. Цинизма и вывертов нормальных ценностей в свою противоположность еще не было. Отсалютовал этим дорогим для меня людям и я, приложив руку к "пустой голове", чем вызвал смешки мужской части нашего собрания. Телевизионщики суетились, потому что это был тот "изюм", который превращает просто хорошую песню в народную — они боялись хоть что-нибудь упустить.

— Товарищи, а сейчас немного шуточек. Я исполню две песни, первая из которых посвящается нашим гостям из Ленинграда, работникам телевидения. Песня называется "Диалог у телевизора". Не думаю, что когда-нибудь эту песню пропустят через худсовет, она скорее для домашнего использования. Поехали:

Народ развеселился минут на пятнадцать, и за это время мне пришлось исполнить песню еще разок. Пусть их…

— Товарищи, следующая песня будет тоже веселая. Давайте двигаться дальше.

Мне разрешили, и я спел великую песню Владимира Высоцкого "Вдох глубокий, три-четыре!" или по-другому "Гимнастика".

Дальше картина повторилась, но я не сдался и, отдав партитуру музыкантам, сошел со сцены, взял маму за руку и сбежал из зала.

Когда мы с ней добрались до моего кабинета, там уже ждал улыбающийся Иванов с гостями.

— Мамуль, приготовь нам чаю, пожалуйста, — моя жалобная рожица действовала на нее безотказно. Все понимающая, она улыбнулась и занялась любимым делом — кормлением сына.

— Игорь, вы обещали передать мне свои соображения по поводу школы хозяйственников.

Я кивнул и достал из стола довольно пухлую пачку листов и протянул их Игорю Петровичу.

— Здесь только прикидки. Несколько курсов я проведу сам: бухучет, основы предпринимательства, управленческий учет, финансовый анализ, составление бизнес-планов и структурно-функциональную организацию предприятия. Их надо будет "запротоколировать" и сделать первичные учебники. Думаю, потом они будут наполняться практическим опытом. Мне не хотелось бы превращать учебные материалы в академические трактаты.

Забыв о чае, Иванов шуршал листами, быстро пробегая текст и передавал листы по кругу.

— Ничего не понял, — выдал он резюме своего чтения.

— Давайте плясать от печки, — включился я, дожевав пирожок. — Школа — казарменного военного типа. Плотность занятий очень высокая с шести утра до десяти вечера. В программу обучения входят не только учебные часы, но и сама жизнь в интернате. Создаем коллектив по мере сил.

Надо научить слушателей превращать любой факт жизни, любой продукт в бизнес идею. В итоге они должны научиться смотреть на мир глазами бизнесмена. Ключевым моментом должна стать частота повторений. Грубо, за сутки каждый ученик должен придумать десять бизнес идей, причем абсолютно не важно, выполнима эта идея или нет. Это понятно?

Иванов виновато развел руками и отрицательно покачал головой.