Секретарша генерального (СИ) - Зайцева Мария - Страница 10

Ну а дальше уже все завертелось так, как надо было моему неугомонному и очень злому, насколько позволяло его состояние, папаше. 

Я прямо выдохнула, заметив знакомый бесовский блеск в глазах. И даже слегка пожалела свою, уже, наверно, бывшую мачеху. Несладко ей приедтся. Отец умеет мстить изощренно. 

Сергей, посчитав свою миссию выполненной, деликатно оставил нас наедине. Я даже удивилась, не замечала за ним подобного. Я вообще много чего раньше не замечала, оказывается... 

- Это чего за черт с тобой? - папаша, как всегда, отличался тактом. 

- Это, между прочим, человек, который спас твою жизнь, - мне стало обидно за такое пренебрежительное отношение к своему спутнику, совершенно бескорыстно оказывающему помощь. Бесценную, между прочим!

- Да я понял, солдафон бывший, казармой за километр прет. Ты с ним спишь? 

А вот это уже грубо. Но привычно.

- Не твое дело, - огрызнулась я, тут же вспомнив, почему я пять лет назад уехала из родного гнезда, куда глаза глядят. 

- Спишь значит... 

- Отец!

- Да ладно выделываться, не девочка же. Благодаря Артурчику, скотине. Ну ничего, он свое получил... 

- так, я этого слушать не собираюсь больше, - я поднялась с твердым намерением выйти из кабинета. Хорошенького понемножку. Не умер - и ладно. Могу свою дочернюю миссию считать исполненной. 

- Погоди, дочь...

Ого... Как назвал-то... Ради этого можно и остановиться. 

- Слушай, - отец был серьезен и собран. Вот все же, какой у стариков бешеный запас прочности! Сутки валялся в отключке, а тут  - раз, встряхнулся -  и опять готов править миром! Бесподобно. - Ему спасибо, конечно, скажу. И отблагодарю. Но ты подумай, не пара он тебе. Он, зверюга, смотрит, словно сожрет сейчас. Не надо тебе такого, дочь... 

А вот второй раз уже не впечатляет! Переборщил!

Я сухо попрощалась и вышла из палаты, сопровождаемая привычным: "Эльфийка, бл*, и в кого такая..."

Сергей ждал у палаты, висел на телефоне, кому-то что-то отрывисто рявкая, приказывая. Я замерла, рассматривая его широченную спину, обтянутую белой рубашкой, руки, с видневшимися из-под закатанных рукавов затейливыми татуировками. Мощный загривок. Хищные, мягкие, звериные повадки. И удивлялась, как это я его до сих пор, даже после всего произошедшего, считала тюфяком? И где были мои глаза до этого? И как бы я справилась без него? Я отдавала себе отчет в том, что одна я бы дальше охраны не прошла. А, учитывая связи главврача и его личную выгоду, вполне могла оказаться за решеткой по какому-нибудь надуманному обвинению. И, пока я решала бы вновь возникшие проблемы, с отцом успели бы разобраться. 

Сергей, которого я подозрительно быстро даже про себя перестала звать гоблином, спас моего отца. И меня спас. За это он заслужил, как минимум, благодарности. От отца он ее получит, конечно, в денежном варианте, и не факт, что примет. А от меня? Он ждет чего-нибудь от меня? 

Тут Сергей закончил разговор и обернулся. Посмотрел на меня, и в его взгляде появилось настолько привычное уже за четыре года выражение обожания, что я даже немного подуспокоилась. И пришла в себя. Чего бы он ни хотел за свою помощь, вознаграждение мы не оговаривали. Думаю, мы сможем прийти к общему знаменателю.

- Ты чего, принцесса? - озабоченно спросил он и подошел ближе, - проблемы опять? С отцом что-то? Врачи нужны еще? 

- Нет... - я смотрела ему в глаза, твердо и уверенно, - через несколько часов прибудет самолет, его перевезут в питерскую клинику. Здесь ему оставаться, конечно же, нельзя. Он связался с нужными людьми, все будет хорошо. 

- Ты смотри, если еще нужна помощь, я без проблем. Только скажи, все решим. 

- Сергей... - я впервые его так назвала и заметила, как он вздрогнул, а потом улыбнулся. И эта улыбка была совсем не похожа на ту прежнюю, дебильно-восхищенную, что, как мне раньше казалось, навсегда поселилась на его физиономии, - вы и так много сделали. Вашу помощь невозможно переоценить... Спасибо вам. И, если вам что-то понадобится, какая-то услуга или помощь... Поверьте, мой отец и я, мы...

- Херню говоришь, принцесса, - по мере того, как я говорила, лицо его мрачнело, и в финале моей речи стало совсем неулыбчивым и даже напряженным.

Что я сказала не так? 

- Мне не надо от тебя ничего. Совсем. Я бы это для кого угодно сделал, потому что это неправильно, так крысятничать. За это наказываать надо. 

- Для кого угодно... - эхом повторила я, не понимая, почему эти слова так неприятны. 

Сергей хотел что-то сказать, но потом передумал, судя по всему. Посмотрел на меня с каким-то сожалением и даже грустью. 

- Ночью самолет, принцесса. Пора обратно. Я гостиницу забронировал, если отдохнуть захочешь. 

- Нет, только после того, как отец улетит. 

- И то верно. Пошли поедим? 

- Нет, спасибо. Я лучше тут. 

- Ну, тогда и я тут. 

После этого он уселся на кушетку и опять углубился в телефон, кому-то бесконечно названивая и утрясая какие-то дела. 

А я села неподалеку и попыталась отключиться хотя бы на пять минут от происходящего, восстановить утраченное спокойствие и душевное равновесие. Все сложилось удачно, все было хорошо. 

Почему же мне было не по себе? И взгляд Сергея беспокоил сильнее прежнего. Гораздо сильнее. 

Задумавшись, я не заметила, как задремала, и проснулась только от легкого поглаживания по щеке. Открыла глаза и увидела рядом, совсем близко лицо Сергея. Он присел передо мной на корточки и смотрел как-то очень серьезно и напряженно, словно задачу сложную в уме решал. 

Я тут же подскочила, испугавшись, что с отцом что-то случилось. Но волнения были напрасны, отец себя чувствовал отлично. И уже готовился к вылету. 

Для него подготовили отдельную скорую, которая должна была с комфортом доставить его к трапу. 

- Сончик, дочь, не надо со мной ехать, - убеждал он меня, поглядывая напряженно на стоящего неподалеку каменным истуканом Сергея, - я с Палычем связался, он все проконтролирует. 

- Пап, я переживать буду, мало ли что... - сомневалась я, но он меня перебил:

- Не надо переживать. Все, что надо, ты уже сделала. Ты умница у меня. Красавица. Вот погоди, в себя приду, оклемаюсь, и вопрос с твоим будущим решим окончательно, - мне показалось, или последние слова он сказал громче, чем положено? Специально? Чтоб услышали окружающие? Один окружающий?

- Ты что это себе вообразил? - тут же взъярилась я, поняв, что, пока спала, он успел пообщаться с Сергеем. Не зря же тот так смотрел на меня в коридоре, сонную. Явно наговорил ему отец всяких глупостей. - С какого это времени ты решаешь мое будущее? 

- Ну-ну... - тут же сбавил обороты отец, понимая, что очень сильно перегнул, и рискует еще пару лет со мной даже по телефону не общаться, - это я так, к слову... Не все же время тебе в секретутках у провинциального олигарха сидеть? Не твой же уровень, Сончик...

- Позволь мне самой решать, какой у меня уровень! И не вздумай вмешиваться в мою жизнь, - тихо шипела я, поняв, что , похоже, папаша пришел в себя окончательно, и надо срочно ставить его на место, а то сейчас понесет клочки по закоулочкам. Устаканивай его потом. 

- Сончик, потом поговорим, как приеду и в себя приду. Ты все ж понимай, что я на обезболивающих и вообще... Чуть не помер тут, в Сочах этих, ноги моей больше тут не будет... Трассы идиотские, ноги на них сломать на раз...

- Все, отец, хорошо тебе долететь, позвони, как приземлишься и устроишься. На всякий случай, я телефон Рустама еще взяла. Он же, как я понимаю, с тобой полетит?

- Да, нельзя здесь мальчишку оставлять. Я-то еще с этим гадюшником разберусь, но до этого времени и сожрать его тут могут... Пусть под присмотром, в клинике у Палыча. Ему травматологи нужны хорошие. 

- Хорошо, до свидания, пап. 

Я наклонилась поцеловать, отец сграбастал меня, чмокнул в лоб, посмотрел серьезно:

- Не теряй голову, Сончик. Это не наш уровень. 

Я нахмурилась и отошла в сторону.