Секретарша генерального (СИ) - Зайцева Мария - Страница 16

Пока эти ошалелые мысли крутились в черепушке, старый лис продолжал нудеть:

- Да ты думаешь, я не вижу, кто ты? Да у тебя на лбу: спорт, армия, горячие точки, переломанная психика, бешенство периодическое, потом начало двухтысячных, бандитизм. Поднялся, молодец, не просрал все, не дурак, и, наверняка, по меркам вашего вшивого городишки, ты король. Здесь проблемы разрулил виртуозно, это тоже молодец, значит, связи умеешь налаживать, с вопросами разбираешься быстро. Вообще, хороший мужик и специалист, наверно, тоже. Я б тебя взял на работу к себе. Но не в семью. Ты - сторожевой пес. А она - принцесса. Она не сможет с тобой. Сейчас, может, и благодарна будет, не спорю. Может, и глянет на тебя ласково. Но ты подумай, что потом будет? Где ты и где она? У вас ничего общего. К тому же, она по этой твари страдает все еще. И будет страдать. Однолюбка она, как и ее мать. Как и я. Так что не пускай на нее слюни. Не делай ей еще больнее. 

Я не стал больше его слушать. Вышел просто и все. 

Принцесса спала в кресле, утомившись от переживаний. Я присел рядом на корточки, не удержался, провел пальцами по коже нежной, прозрачной. Смотрел и насмотреться не мог. Богиня. Принцесса, с голубой кровью. Красивая, недосягаемая. Как звезда в небе. А я - пес. Сторожить ее, отгонять тварей, которые укусить могут, смотреть на нее... И мечтать, что улыбнется, по холке погладит прохладной ладонью... И умереть в этот момент от счастья небывалого. Это моя судьба. 

А потом она открыла глаза, посмотрела на меня. И как я в прямо тогда  на колени перед ней не повалился, не знаю. 

Обратную дорогу плохо запомнил, тяжело. Что-то говорил ей. Опять пошлое. Смотрел. Не мог не смотреть. А голове слова папаши ее крутились. О том, что она другого любит до сих пор. Так любит, что за тысячу километров от него уехала, только чтоб боли не испытывать от предательства. И такое зло брало на ушлепка, что доверие ее предал! Хотелось его найти и позвоночник вырвать. Но, судя по папашиным оговоркам, он уже там все сам сделал. Толку-то! Принцесса как заснула в своем хрустальном замке, как и не просыпается. Не хочет просыпаться. И не тебе, пес, ее будить, хоть сколько ноги ей не облизывай. 

Она это ясно мне дала понять на следующий день, когда я попытался поговорить. Как всегда, теряясь и путаясь в словах. Как всегда, косноязычно. А она не была косноязычна. Она все очень четко донесла. 

Я тогда со злости рванул вниз и долго вымещал ярость на ни в чем не повинной груше. Очень хотел на живом мясе, но парни мои, увидев меня в таком состоянии, моментально рассосались от греха. И не отсвечивали. 

А на следующий день я получил удар под дых, наблюдая, как моя принцесса ледяная, поцелуями не разбуженная, высаживается из машины какого-то козла. И вот тут меня унесло. Наверно, даже похлеще, чем Носорога в свое время от козней беляночки. 

Значит, со мною - только холодный игнор? А с кем-то другим - утреннее теплое послесексовое прощание? Не просто же так он ее в такую рань на работу подвозил? Явно после ночи горячей! Так, значит?

Не помню, как дошел до приемной, в голове только обрывки яростные. 

Вспышки. 

Ощущения. 

Она. 

На фоне окна. Стоит, вытянувшись на табуретке с лейкой. Прозрачная, нереальная какая-то, воздушная. Глаза - огромные! Волосы - огнем! Губы полуоткрытые - как удар в голову! Пропущенный!

Не слушаю, что говорит, не понимаю даже. Подошел, подхватил. Тело в моих руках тонкое, извивается. Ударила! Плевать! Вот плевать! Вырвалась! Смотрит! Неуступчиво, зло! Ах ты ж, королева ты снежная! С кем -то другим, значит, таешь? А мне - только царапины и оплеухи? 

Не удержался. Схватил. Зачем? Не знаю. Держал! А она... Что-то говорит! Злое, выплевывает в лицо мне! А я не могу, не понимаю, чего говорит. Смотрю, глаз оторвать не умею от нее, от ее лица разгневанного. Не прав ее папаша, не принцесса она ледяная! Ведьма! На костре бы сжечь, чтоб освободиться, но не могу, умру ведь без нее, не выпущу больше! А потом она... Целует! Сама! Сама! 

И все, никаких стоп-кранов больше, ничего! Только зеленый свет! Сама целует! На стол, спиной, ноги, длинные, шикарные, в чулках, обхватывают, сами! Бл*!!!

Это был не секс, нет! Это было помешательство! Просто помешательство! Форменное! Сожжение ведьмы на костре! Я - был этим костром. А она... Она так отдавалась, так горела, что я только сильнее распалялся, только сильнее заводился, полыхал просто! Обо всем забыл, обо всем! На все плевать! Главное - она! Вот она, в моих руках, извивается, стонет, кричит, сладко, так сладко! Это огонь, чистый огонь. Мы оба в нем сгорели. 

И на следующий день, глядя на экран Пашиного ноута, я прикидывал даже не кто меня сдал, какая гнида это сделала, потому что я все же поудалял, не совсем отбитый же. Нет, не об этом я размышлял, рассматривая свою голую задницу и колышащиеся в такт диким рывкам рыжие волосы Сонечки. Я думал о том, смотрел ли Паша то, что было дальше. И понимал, судя по поведению Носорога, что , скорее всего, не смотрел, иначе бы не стоял я здесь так спокойно. 

Потому что заниматься сексом с секретаршей генерального прямо в приемной - это, конечно, за гранью... Но заниматься сексом с секретаршей генерального в его личном кабинете на его личном кожаном диване... Это, бл*, даже не за гранью... Это... У меня даже слов нет, чтоб это обозвать. А, учитывая, что  мы с ней именно здесь, на диване  полдня провели, пока не смогли друг от друга настолько оторваться, чтоб в такси сесть и до моего дома доехать, где и продолжили...

И, кстати, секс на кожаном диване... Не айс. Понятно, почему Паша его заменить распорядился. Жаль, что пока не успели привезти... 

- И если ты думаешь, что я не понимаю, что тебя в этом сраном городишке держит, то ты ошибаешься, Сончик...

Я как раз раздумывала, не положить ли уже трубку, когда в приемную зашел Сергей. Мрачный. Как-будто неудовлетворенный. А это не так. Уж кому, как не мне это знать. 

Остановился возле моего стола, засунул руки в карманы. Я немного поморщилась, все же очень уличными повадками повеяло. Хотя, чего морщиться? Раньше надо было... То, что он не джентльмен, понятно, и уж с точностью стопроцентной это выяснилось за последние двое суток. Джентльмены не делают с дамами того, что он делал со мной. Весь уикэнд.  Начиная с утра пятницы. 

При воспоминании об очень интересно, хотя и немного  однообразно, если рассматривать с точки зрения места, проведенных выходных, взволновалось в груди. А, может, этому способствовало еще и то, что Сергей стоял совсем близко. Рядом. И руки его, с закатанными рукавами белой рубашки, забитые татуировками, выглядели невозможно маняще. Сразу вспоминались эти темные, грубые пальцы, сминающие нежную кожу бедер, и проходящиеся широкими движениями по всему телу, заставляя выгибаться навстречу. А еще он меня за горло держал. Во время секса. Нравилось ему это. И мне нравилось. И пальцы в рот проталкивал... И... Ох...

- Тот пес приблудный, что слюни на тебя пускает... Так вот, имей в виду, свяжешься с ним - перепишу завещание! Клянусь тебе! А ты меня знаешь! Хватит уже, подурила! Домой давай. Я и так терпел долго. А мне помощь нужна. И нога болит сильно, страдаю, еле хожу, помощь близкого человека нужна, а ближе тебя...

Так, стоп! Пока я воспоминаниям стыдным предавалась, взбудораженная близостью Сергея и его обезьяньими лапами, папаша воспользовался моментом и успел наговорить гадостей!

Это что он там про завещание? 

Я сразу отвлеклась от своего любовника, к слову, подвинувшегося ближе и нависшего надо мной, инстинктивно пытаясь опять массой прижать, и переспросила:

- Ты чего несешь опять? Какое завещание? Ты с ума сошел что ли?

- Вот так и знал, что только это  тебя, холодную заразу, зацепит! - зашипел папаша, - все правильно расслышала! Домой вали! Быстро! Я уже на среду нотариуса вызвал!