Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ) - Горышина Ольга - Страница 35

— Никакой, — граф на мгновение отвел взгляд, и Валентина почувствовала, что падает назад, но руки вампира удержали ее на весу. — Просто так получилось. Она выбрала тебя… И я ничего не могу с этим поделать…

— Можете… Вы можете не мстить… А я., я попытаюсь не отдать ей свое тело… Я могу… попытаться..

— А смысл мне пытаться заглушить свою злость? — граф чуть приблизил к ней свое лицо, точно пытался что-то в нем разглядеть, а она могла теперь видеть только его ужасные шрамы

— Простите меня за сундук… Я просто… Я просто испугалась, что вы меня убьете…

— А я не виню тебя за сундук. Я тебя ни за что не виню. Ты — игрушка, которую Дору подарил мне, а я бережно отношусь к вещам… Только дарил он тебя долго и мучительно для нас обоих. Я имею в виду тебя и меня…

— Какая игрушка? — с трудом выдохнула Валентина и попыталась отстраниться, но руки графа сомкнулись у нее за спиной в стальное кольцо.

— Обыкновенная. Живая, — граф повел носом, точно принюхиваясь к аромату. И Валентина с ужасом поняла, что он чует запах ее крови, подогретой как раз к его ужину. — Пока еще живая… И я возможно поиграл бы с тобой подольше, но моя покойная жена из ревности не дает мне такой возможности… Но я могу сжалиться над тобой Об этом просил меня Дору прежде чем отправился высаживать в снег бобы

— Отпустите меня, пожалуйста… — дрожащим шепотом взмолилась Валентина и тут же утонула в перине — Из замка Насовсем, — уже прямо-таки простонала она

Ледяная рука легла ей на мокрую щеку и снова принялась смахивать слезинки

— Я отпущу тебя Насовсем Из замка В мир иной… Без боли… Но при одном условии… Ты не хочешь отдавать свое тело Брине, так отдай его мне

Валентина зажмурилась, когда большой палец графа со щеки скользнул ей на губы

— Это всегда заканчивается одинаково… — шептал он, склоняясь к ее уху. — И очень быстро… А я хочу растянуть удовольствие После смерти Катрины я отказался от женщин И это оказалось очень легко… Это казалось очень легко все сто лет, пока в замке не появилась ты… Я понял, что меня манит не только твоя кровь, ты будишь во мне живые желания… И теперь, когда меня не сдерживает фамильная честь, я не могу отказать себе в этом удовольствии

— А вам обязательно меня убивать? — прошептала Валентина, касаясь губами ледяного пальца — Отпустите меня живой… Если вы будете сыты, то не захотите меня укусить..

— Я не захочу, если только не буду касаться губами твоей шеи, твоих губ, но они манят меня куда больше, чем твое остальное тело..

— Потому что вы его не видели Разденьте меня и поймете, что вы сможете подарить мне жизнь..

— Здесь слишком холодно, чтобы раздеть тебя… Да и я привык, что женщина раздевается сама Впрочем, раздеваться полностью совсем необязательно..

— Я разденусь сама, а вы пока затопите камин Мне не будет холодно, я вам обещаю..

Валентина не открывала глаз — что смотреть в черноту балдахина, а слух и так обострился, словно у глухого, иначе бы ей не услышать бесшумных движений вампира А она знала, что он сел, и через секунду почувствовала его руки на ноге, и на вторую лишилась первого сапога, на третью — второго

— Я не даю обещаний, в которых не уверен, — проговорил граф тихо, когда сапоги коснулись пола. — Но я попытаюсь не укусить тебя Серджиу!

Слуга явился почти что из-под земли:

— Полный кубок мне и Налей половину стакана сливовицы для Валентины Я ведь знаю, что ты не вылил самогонку Из страха перед Мойзесом

— Не вылил. И видите — правильно сделал

— Поторопись, Серджиу

Горбун ушел — Валентина теперь слышала его шарканье из коридора

— Я не буду пить, — пролепетала она, подтягивая ноги, чтобы высвободить подол платья. — Мне не страшно, — врала она, и граф смеялся над ее храбростью перед физической близостью с мертвецом.

Потом уже, когда заговорил камин, он выдал тихо на фоне треска поленьев:

— Тебе обязательно нужно согреться сливовицей, иначе ты окоченеешь в моих объятиях.

Валентина стянула с себя платье и на ощупь завернула в него все остальное, потом, когда огонь начал давать достаточно света, спустилась на пол, чтобы сложить одежду на стуле в надежде, что та ей снова и скоро понадобится.

— Ты почему не в постели? — граф резко обернулся от камина, перед которым сидел, скрестив по-турецки ноги. — Босиком на холодном полу, да ты простудишься и умрешь без моей помощи.

— Здесь теплее, — едва размыкая губы сказала Валентина, делая к камину лишний шаг. — К тому же, я тоже люблю смотреть на огонь.

— А я не люблю, — вампир протянул смертной девушке руку, и пока Валентина брала ее, опустил вторую на ее округлое бедро. — Я просто пытаюсь вспомнить, как должно быть приятно согреться у огня. Поставь ноги мне на сапоги, будет не так холодно.

Она сжала его пальцы без привычной дрожи и легко наступила на сапоги — теперь графу, чтобы смотреть ей в глаза, пришлось задрать голову, и взгляд его скользил меня ее напряженных грудей. Прошла минута или пять, и вдруг граф резко рванул ее вниз и, усадив на колени, сомкнул руки у нее на груди За секунду до того, как в комнату вошел горбун. Он молча поставил у камина поднос и прошаркал обратно к двери. Когда щелкнул замок, граф раскрыл объятья и подставил обнаженное тело девушки огню.

— Пей.

В руках Валентины появился стакан.

— Зачем мне пить? Мне тепло у камина

— Чтобы забыть страх

— Не получится Я не хочу пить, — повторила она, когда стакан коснулся ее губ

Граф отдернул руку и выплеснул самогон в огонь Пламя зашипело, но не погасло

— Запомни, я не предлагаю дважды

Валентина судорожно кивнула и откинула голову ему на плечо, чтобы вампир спокойно поднес к губам кубок Он пил жадно, почти не отрываясь, и после отодвинул поднос от камина, чтобы вытянуть ноги. Голова Валентины продолжала лежать у него на плече, обнажая заветную жилку. Граф осторожно провел пальцами от мочки уха вниз по шее и крепко сжал острое плечо

— Зря ты это делаешь, — проговорил вампир, когда Валентина инстинктивно отпрянула, сильнее вжавшись ему в грудь — Зря прижимаешься ко мне Будет только холоднее

— Я не чувствую вашего холода Я не чувствую тепла камина

— О, нет Только не это Еще не полдень, нет!

Он затряс ее за плечи

— Валентина, вернись! Вернись ко мне! Ты обещала бороться Ты обещала мне бороться!

Но горячее тело уже безвольной тряпкой повисло у него в руках, и граф уткнулся лицом в волосы Валентины, вдруг поняв, что плачет

Александр Заполье почувствовал боль не лицом, которого коснулось освященное серебро, а сердцем — это не был укол ненависти, это было восхищение смелостью смертной девушки, запустившей в вампира сундуком. Конечно, куража в ней заметно поубавится, как только он сообщит ей, что все карты раскрыты, но она будет, обязательно будет бороться — с ним, с призраком, сама с собой. В тихом омуте водятся самые опасные черти — однако с головой чертовок намного легче играть. Ее выбирал Эмиль Макгилл, а этот профессор давно классифицировал всю нечисть. Не нужна никакая наука, чтобы знать, что каждом смертном имеется своя чертовщинка, а в женщине их подчас целых две.

Так даже интереснее. Возможно, Валентина сумеет выстоять перед напором Брины и заменит ему Катрину, как того желает Дору. И, положа руку на то место, где уже давно перестало биться сердце, Александр точно знал, что с Валентиной не станет скучно никогда, но будет намного комфортнее, чем в эти две недели, когда его вынуждали быть зрителем бездарного любительского спектакля в исполнении родного сына. Валентиной же он просто любовался и сейчас мысленно уже сжимал ее хрупкое тело в крепких объятиях, чувствуя в теле позабытый за столетие заточения живой трепет.

Мысли навалились на Александра сильнее крестов, потому он не сразу распахнул окно — переступить через груду серебра он все равно бы не смог. Он спрыгнул вниз, и только в стремительном полете почувствовал, как горят обожженные щеки. Ничего — бывает боль и страшнее. Та, что опалила его, когда Катрина упала ему на руки со свернутой шеей. Брина торжествовала, но сегодня он одержит победу, возьмет реванш.