Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ) - Горышина Ольга - Страница 6

Псевдо-невеста глубоко вздохнула и произнесла:

— Ты хотел меня укусить?

Вампир покачал головой.

— Если бы хотел, укусил бы обязательно… Я так… Показал тебе на практике, что перед вампиром ты бессильна. Так что если отец пожелает тебя укусить, он это сделает, не спрашивая твоего на то разрешения. А пока он этого не желает, его бояться не имеет никакого смысла. И запомни еще одну вещь — чем вы больше боитесь, тем нам больше хочется вас укусить. Усекла мысль?

Валентина кивнула.

— Теперь ты морально готова спуститься в гостиную, к отцу, — сказал он без всякой вопросительной интонации.

Валентина снова кивнула, хотя от нее этого и не требовалось.

— Я обещаю по возможности не нарушать твое личное пространство… Целовать тебя не доставляет мне никакой радости, да и отец не поймет откровенного проявления чувств, и я ему за это благодарен… Потому что мне наш спектакль тоже дается с превеликим трудом. Но есть ли у меня выбор, если мой папочка решил закончить наши с Эмилем похождения женитьбой… Хорошо еще согласился, чтобы мы сами нашли себе невест. Правда, не рассчитывал, что мы будем искать среди смертных. Впрочем, женщины и после смерти остаются женщинами. К тому же, в округе все намного старше меня… Даже если выглядят на тринадцать.

Он хохотнул.

— Вот что бы такое придумать, чтобы граф понял наконец, что постоянная женщина мне… противопоказана… Кстати, — он погрозил пальцем. — С твоей стороны было свинством застрять по дороге. Я думал, что окончательно сорву связки! А я умею петь и очень хорошо.

— Ав отместку ты послал за мной своего папочку! — истерически взвизгнула Валентина, дав наконец возможность организму выплеснуть страх последних минут.

— Тссссс — Дору тут же оказался рядом и закрыл ей рот ладонью. — Если бы я даже хотел послать папочку, то ничего бы не вышло, — и добавил уже совсем тихо:

— Посылают тут только меня. Но ты ему определенно нравишься, ангел тебя дери! Я не успел даже сообразить, в чем дело, а он уже, небось, был в твоем сугробе. Надо пускать в ход тяжелую артиллерию, а то неровен час, он меня действительно на тебе женит!

— Я не хочу за тебя замуж! — промычала Валентина в ледяную ладонь вампира.

— Так и я не хочу на тебе жениться. Но во избежание этого отец должен вышвырнуть тебя из замка собственноручно, а пока он окружает тебя небывалой заботой. Чего только стоят поваренные книги, которые он притащил из библиотеки на кухню. Тебе там не икается, когда Серджиу готовит?

— Но что, скажи, мне делать? Что делать? Я сделаю все, кроме… Ну я тебе уже сказала, кроме чего. Прошу, не заставляй меня… В общем, заставляй, только не это, ладно? Потому что сама я не могу сказать твоему отцу и слова поперек. Он вселяет в меня панический ужас, честно. Я даже машину не смогла завести. Вела себя, как полная идиотка.

— Серьезно? — Дору удивленно вскинул брови и откинул светлую прядь с бледного лица. — Ну и ладно… Если ты думаешь, что со мной ты ведешь себя иначе… Нет, милая, уж лучше бояться нас, чем вести себя необоснованно храбро, а? Я, кажется, четко сказал тебе перестать копаться в прошлом нашей семьи. Оно слишком темное, и молись не столкнуться с ним лицом к лицу, — Дору качнул головой и поднял глаза к темному потолку. — Прав был отец, что советовал не отпускать тебя в город. Там никто ничего не помнит и не вспомнит, покуда мой отец того не пожелает. А ты лучше не береди его память, а то мир не скажет тебе спасибо. Поняла?

Валентина поняла лишь то, что не сумеет произнести и звука, потому просто кивнула и протянула Дору руку, только тот, вместо того, чтобы помочь подняться, вернул перстень с рубином на ее безымянный палец.

Александр Заполье сидел в кресле, закутавшись в женскую шаль, точно человек, чувствующий холод. Он сжимал в руках книгу, но смотрел поверх нее на огонь, и пустое сердце его скакало вверх и вниз в такт языкам пламени в камине. Он ждал, когда сын с невестой спустятся к ужину, чтобы счастливое лицо Дору вернуло ему нервное равновесие. Александр прокручивал в памяти события вечера и искал в своем поведении огрехи, которые могли вызвать панический ужас, промелькнувший во взгляде русской девушки.

Решение сына жениться на смертной привело графа в шоковое состояние, из которого он все искал выхода и никак не находил. За эти две недели он несколько раз пытался поймать Валентину одну, чтобы откровенно поговорить об ее чувствах к Дору. Увы, жених, казалось, и на секунду не расставался с невестой. Невероятным было и то, что сама Валентина, презирая смертельный холод, каждый вечер ждала пробуждение Дору в фамильном склепе. Этот вечер не должен был стать исключением, но стал из-за несчастного сугроба.

_ ААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!

Граф, вскочив с постели, так шарахнулся головой о крышку гроба, что та отлетела аж к окну, от которого Дору еле успел отскочить.

— Замолчите вы! Оба! — закричал граф, позабыв об аристократической сдержанности.

— Papa, я тут один, — прошептал ошарашенный сын.

Граф отнял от лица руку, которой тер ушибленный лоб, и огляделся:

— Где Валентина? — спросил он с нескрываемым беспокойством в голосе.

— Ее нет, — печально ответствовал сын.

Граф глянул в окно — за окном царила кромешная тьма. Когда же он последний раз спал до полной темноты? Пару веков назад, когда был живым человеком и не встречал в тот день в порту Дубровника корабли с товарами. Впрочем, после бессонных пятнадцати суток немудрено спать, как только что убитый. Если, конечно, рядом никто не визжит.

— Ты чего орал? — спохватился граф.

— Тины нет, вот я и нервничаю…

— Мальчик мой, прошу тебя, нервничай потише. Женщинам свойственно опаздывать.

Александр Заполье вылез из гроба, поправил пояс халата и направился к выходу из склепа, но сын перехватил его за локоть и дрожащим голосом спросил:

— Papa, а вдруг она не приедет?

— Как это не приедет? — спросонья тяжело было понять ход сыновних мыслей.

— А что, если она вдруг поймет, что не настолько сильно любит меня, чтобы прожить вместе целую вечность? Ведь может такое быть, ведь может? Вы же куда лучше меня знаете женщин. Вы были женаты, а со мной это в первый раз. Вдруг она меня не любит?

— Конечно же, она приедет, мой мальчик, — сказал граф, пытаясь сдержать улыбку. Горькую. — Тебя невозможно не любить. Как и твои деньги. И если она иногда все же смотрится в зеркало, то должна понимать, что ей несказанно повезло…

"И мне тоже", — добавил Александр уже про себя, отвел в сторону руку сына и поставил ногу на лестницу, но Дору вновь уцепился за него, на сей раз схватившись за халат:

— Она будет держаться за тебя зубами, — процедил граф сквозь зубы, пытаясь освободиться.

— Papa… — тон обращения сразу не понравился графу, и он даже сощурился, будто вблизи не видел бледное вечно юное лицо старого уже сына. — Признайтесь, вы купили мою мать, как купили титул и замок ее предков, или она все же что-то к вам чувствовала?

Александр выпрямился. Рот его наполнился горькой слюной, напомнившей о нестерпимом вечернем голоде.

— Ты можешь только гадать, но никогда не можешь знать наверняка, что скрывается за улыбкой женщины, сколько бы искренней она тебе не казалась.

Повисла тишина. Неприятная. От нее веяло могильным холодом сильнее, чем от трех пустующих гробов.

— Я любил Брину, — отчеканил граф и отвернулся от сына, но Дору все не отпускал его.

— Papa, я люблю Тину, — голос тихий и серьезный, что для ветреного мальчишки нонсенс. — Это так, если вы еще не поняли…

Граф в задумчивости вышел на улицу, пытаясь понять, что могло произойти с Дору за два месяца отсутствия в замке. Оба сына уезжали злые, и Дору даже бросил на прощание, что зря граф не выдал им по луку со стрелой — так было бы легче отыскать царевну-лягушку. Но ведь нашел, нашел! И говорит о непонятной любви, будто его приворожили. А вдруг так оно и есть?