Антигерой: адаптация (СИ) - Бажанов Рустам - Страница 10

На самом деле, Грэм никогда раньше особо и не задумывался, почему началась эта война и зачем она вообще нужна. Эти вопросы начали появляться у него совсем недавно и только сегодня разгорелись с новой силой. Он не видел смысла сражаться с кем-то из-за богов, он не разбирался, да и просто не задумывался о таких вещах, как «патриотизм» и «долг перед своей страной». Всё это время он просто выживал ради того, чтобы выжить. И вопрос, который он себе задавал сейчас — «Что или кто виноват в том, что всем нам приходится так жить?»

***

Осада продолжалась уже неделю. В городе было достаточно припасов и пока что городские стены надежно сдерживали армию королевства Терос. Говорили, что в армии, окружившей город, было больше двадцати тысяч воинов. Время от времени был слышен грохот камней, выпущенных катапультами по оборонительным стенам. Всё чаще и чаще к храмовым лекарям приносили кого-нибудь из раненных защитников города. Послушники всё это время не покидали храмовый квартал и их обучение и тренировки старались поддерживать в обычном режиме, так что можно сказать, что для Грэма практически ничего не изменилось. Разве что больше не было его уроков с Каазом. Священник выполнял свои обязанности непосредственно на городских стенах. А ещё инструктор Черух лишь изредка приходил посмотреть на тренировки послушников, передав обучение паре храмовых стражей помоложе.

Все свои освободившиеся вечера Грэм посвящал размышлениям обо всем подряд. В его комнате было небольшое окно, и он часто сидел, смотря вдаль. Так и сегодня он смотрел на бегущие по вечернему небу темные облака и думал о том, как будет происходит сражение между теросцами и имперцами, когда сюда придет армия из столицы. От мыслей Грэма отвлек хлопот крыльев небольшого ворона, севшего на его подоконник.

— Ну здравствуй, приятель, — произнес мальчик.

— Каррр!

— Не знаю, что ты хочешь этим сказать, но готов поспорить, кое-что у меня для тебя есть, — сказал Грэм, доставая из кармана кусок раскрошившегося хлеба и протягивая его птице.

Ворон с большим энтузиазмом принял подарок и начал есть прямо на подоконнике. Грэм смотрел в его глаза и завидовал птице. На ворона вряд ли влияли войны, религиозные разногласия, да и сами боги, подумал в тот момент парень. И из-за этого ему отчего-то невероятно сильно захотелось самому стать вороном и улететь далеко, куда глаза глядят. Это желание в какой-то момент стало настолько сильным, что всё вокруг как будто потеряло краски, а Грэм поймал себя на мысли, что мир вокруг него замер, как в тот день, когда он сражался с волками на арене.

«Это оно, мой шанс!» — подумал мальчик и, сосредоточившись, посмотрел ворону прямо в глаза, представляя, как наносит птице мысленный удар и занимает её тело. В ушах раздался звон и Грэм почувствовал, как буквально за секунду его словно втянуло внутрь птицы, и он уже смотрел на себя со стороны глазами птицы.

— Каааррр! — издал Грэм победный крик, опьяненный своими возможностями и вкусом свободы.

Разумеется, раньше он никогда не летал, но будто сами инстинкты подсказывали ему, что нужно делать и Грэм, вылетев из окна своей комнаты, понесся над ночным городом. Снизу он видел сражающихся и умирающих людей, сошедшихся в ночной схватке. Их предсмертные крики и звон оружия, летящие снаряды катапульт и звуки сигнального горна — всё это казалось настолько менее значительным, насколько выше он поднимался. Ветер будто сам нес его по воздуху и расступившиеся облака открыли ему великолепный, захватывающий дух вид на ночную россыпь звезд.

В какой-то момент Грэм поймал себя на мысли, что чем дальше он улетает и чем дольше он находится в теле птицы, тем меньше он чувствует себя человеком и сам начинает думать как ворон. Это пьянящее и беззаботное чувство манило мальчика, но оно же и заставило его забить тревогу. Он не хотел всю жизнь оставаться вороном, какой-то частью своего сознания цеплялся за мысль, что как бы это ни было сложно, но всё же он хочет быть человеком. Зачем? Он и сам не знал, но что-то внутри него говорило, что должно быть именно так.

Грэм без труда нашел окно в свою комнату, но вот что делать дальше он не знал. Парень в теле птицы смотрел на своё тело, пытался проделать то же самое, что он делал для того, чтобы вселить своё сознание в ворона, но ничего не получалось.

— Карр! Кар кааар! — ругался он.

Грэм снова и снова наносил мысленный «удар», всматриваясь в своё лежащее на полу тело, но ничего не происходило. В конце концов, когда он совсем отчаялся и у него не осталось ничего, кроме невероятно сильного желания снова стать собой, его сознание будто поплыло, глаза ворона плавно закрылись и через несколько мгновений он очнулся в своём собственном теле.

«Неужели всё, что требуется — это желание?» — думал парень, размышляя о произошедшем. Он с интересом посмотрел на тушку мертвой птицы, лежащей на подоконнике, но не нашел точного ответа. Попробовал сконцентрироваться и снова вселиться в неё, но ничего не получалось, как бы сильно он этого не желал. «Возможно, нужно, чтобы существо было живым» — подумал Грэм и решил попробовать снова уже завтра.

Следующие два вечера он был занят экспериментами. Грэм тайно приносил в свою комнату мелких животных, пробовал вселиться (а он решил использовать именно это слово для своего нового умения) в лягушку, мышь и найденную им кошку. И каждый раз только сочетание концентрации, неимоверного желания и сильных эмоций позволяло ему достичь результата. В конце концов, оказалось, что парню не нужно было ничего другого. Единственным недостатком было то, что существа, на которых он использовал это умение, в конце концов умирали, и ему приходилось избавляться от их трупов.

***

До прибытия подкрепления из столицы оставалось около трех дней. Город держался вполне уверенно, но по количеству жертв и раненных можно было понять, что и войска королевства с каждым днём становятся всё более отчаянными. Во время обеда, который все члены храма принимали в общем зале, пришли пугающие вести: «городская стена пала». Бои шли на улицах города и защитники яростно обороняли каждый дом, но теросцы уверенно шаг за шагом продвигались вглубь. До полного захвата Хораграса у них на пути оставалось два препятствия: внутренняя стена и замок наместника города, до которого можно было добраться только пройдя через храмовый район.

Всех послушников, независимо от возраста, вооружили и оставили на защите храма и раненных солдат. Грэму достался доспех из вываренной кожи, пара кожаных наручей и обоюдоострый меч, который был для парня слишком длинным и неудобно лежал в руке. Почти все священники и воины ушли защищать внутреннюю стену, а старшим в храме оказался чудом выживший при последней атаке Кааз, потерявший в битве правую руку.

— Грэм, рад видеть, что с тобой всё в порядке — сказал он, когда, уличив момент, подошел к парню.

— Мне жаль, что вы потеряли руку, учитель.

— Забудь об этом. Сейчас мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня. Это важно.

— Да, конечно, я готов.

— Пока стену еще удается удержать, ты должен спуститься в подвал храма. Там сейчас нет стражи, так что никто у тебя ничего не спросит, но дверь можно открыть только вот этим ключом. — Кааз протянул Грэму длинный ключ странной формы. — В подвале ты найдешь ларец, в котором лежат семь сосудов, которыми ты из-за проведенного ритуала удержания привязан к этому месту. Только после этого, если будет на то воля Гаррока, ты сможешь покинуть город.

— Почему вы делаете это для меня, учитель Кааз? — взволнованно спросил мальчик.

— Я верю в волю богов. Иди, быстрее, пока еще есть время.

Грэм был очень сильно взволнован словами священника. Поначалу он только из вежливости сожалел о его потерянной руке, но призрачный шанс обретения свободы и возможность незаметно покинуть город во время битвы настолько сильно захватили мысли Грэма, что он начал дрожать от возбуждения. Разум отказывался соображать и в ситуации, которая до этого казалась ему безвыходной, он обрел луч надежды.