Кукловод (СИ) - Злобин Михаил - Страница 54

Омоновцы, тем временем, оценив попытку прорыва через центральное крыльцо, направились туда самой большой группой в пятнадцать человек. Остальные четыре были всего по пять-шесть бойцов, поэтому с этих небольших отрядиков я и собирался начать.

Как только облаченные в броню омоновцы оказались внутри здания, я постарался устроить для них настоящий ад. Мои марионетки рассредоточились по всему первому этажу особняка, устраивали им засады в самых неожиданных местах, выжидая момента с хладнокровием затаившихся кайманов. Они были в каждом проходе и каждом ответвлении коридора. Они не нуждались в координации или связи, действовали как единый организм, мгновенно узнавая об изменении обстановки от других мертвецов. Если один выглядывал из-за угла и видел спины бойцов спецподразделения, то и все остальные мгновенно узнавали где они, в какую сторону движутся и в каком темпе. Дальнейшее было лишь делом техники.

Первые две группы ОМОНа мы вывели из строя с легкостью достойной поездки на велосипеде. Выскакивающие словно черти из табакерки из всех дверей и закоулков, зомби устроили для бойцов настоящую карусель. Штурмующие от такой круговерти в первые секунды терялись и принимались крутить стволами во все стороны, беспорядочно паля то одиночными, то очередями. Потом в обоих случаях очухивался старший группы и под его командный вскрик они начинали действовать уже намного собранней. Оба раза ОМОН занимал круговую оборону, и оба раза это их никак не спасало.

Насыщаемые чужим ужасом и страхом за собственные жизни, легионеры, ставшие невероятно сильными, накидывались со всех сторон на маленькие ощетинившиеся во все стороны стволами отряды, и разбрасывали их как волк цыплят. В считанные секунды бойцы ОМОНа под их собственные матерые вопли и панические доклады по голосовой связи, были опрокинуты и вырублены нечеловечески мощными ударами покойников. Не спасали воинов даже их сферические шлемы, которые мертвецы приноровились резко срывать вместе с крепежными ремнями, оставляя на чужих подбородках фиолетовые полосы.

Обобрав бесчувственные тела и вытряхнув все их подсумки с разгрузочными жилетами, мое воинство разжилось одиннадцатью укороченными автоматами, несметной кучей заряженных АКСУ-шных рожков и, самое главное, десятком ручных светошумовых гранат с маркировкой «Заря». Почему-то они были по одной на каждого бойца, кроме одного. Тот свою где-то уже умудрился потерять.

Почему-то у меня было непреодолимое убеждение, что эти световые гранаты никак не смогут подействовать на мои ходячие трупы, а вот на омоновцев очень даже… по сути, ко мне в руки попал великолепный козырь, который просто грех было бы не использовать, и который избавлял от необходимости таскать с собой перепуганных до седых волос заложников. Теперь-то я смогу в корне переломить исход этого штурма…

Омоновцы, тем временем, гоняли мертвецов по всему этажу, наступая на пятки и поливая богато обставленные коридоры свинцом, превращая их в откровенно жалкое и пыльное зрелище. А легионеры в свою очередь умело лавировали по уже худо-бедно изученному этажу, то рассыпаясь по коридорам десятками одиночек, то собираясь воедино крупным отрядом.

Потеряв два небольших отряда, координатор правоохранителей, судя по всему, отдал приказ объединиться всем уцелевшим в большую группу, так что, по большому счету, весь первый этаж особняка был в нашем распоряжении. Обнаружить и водить за нос огромную толпу омоновцев гораздо легче, чем маневрировать между несколькими малыми отрядами. Дом — это все же не бескрайний лес, и даже не парк. Каким бы большим он не был, а площадь его очень ограничена.

В общем, я сейчас активно тянул время, чтобы подготовить маленькую засаду для преследователей. Пока вся когорта омоновцев играла в салочки с мертвецами, один из марионеток почти беспрепятственно обошел их и попал в тот самый огромный зал, где находилась клетка для боёв. Там он заложил руки за голову и встал на колени.

На этого покойника я вскоре и вывел весь отряд бойцов, которые, стоит отдать им должное, хоть и находились на взводе, но не стали палить в безоружного человека.

— Лицом в пол, руки на виду! — К марионетке подбежала троица бойцов, двое из которых держали его на прицеле, а третий уже на бегу звенел браслетами наручников. Видимо, вязать решили всех, кого встретят, чисто на всякий случай, а разбираться в виновности или невиновности будут уже после. Самый верный подход в такой неспокойной обстановке.

Делая вид, что выполняет требования стражей порядка, мертвец разжал кулаки. Звякнули спусковые рычаги и две закругленных гранаты, доселе зажатые в его руках, с дробным стуком упали на пол.

Сперва на подозрительные звуки никто даже не обратил внимания, но когда по полу прокатились такие до боли знакомые каждому из штурмующих темные кругляши, просторный зал прорезал истошный вопль.

— ВСПЫШКА С ФРОНТА! — На вбитых в подкорку мозга рефлексах омоновцы разлетелись в разные стороны от упавших снарядов, смешно зажмурив глаза и раскрыв рты. Их тренированные коллеги тоже успели попадать, пытаясь заткнуть уши прикрытые шлемами.

Оглушительные хлопки грохнули почти синхронно, с разницей в четверть секунды. От этого невозможного шума в комнате, которую я занял как временное убежище и откуда теперь руководил своим отрядом, с потолка даже посыпалась побелка. А что творилось сейчас в зале…

Находящиеся ближе всего к взрыву снарядов бойцы явно оказались полностью дезориентированы, но зато почти половина их коллег, что находились на расстоянии десяти-двенадцати метров, пострадали куда меньше. Кто-то из них, прямо из положения лежа, открыл огонь по несчастной марионетке, превратив его бок спину несколькими очередями в окровавленные лохмотья с вывороченными костями.

И эта стрельба оказалась мне очень даже на руку, потому что выстрелы заглушили звуки падения еще нескольких гранат и крики сослуживцев, которым они прилетели по шлемам.

В этот раз громыхнуло совсем уж мощно, ослепляя и оглушая абсолютно всех штурмующих. Кому-то из омоновцев оторвало пальцы, потому что он пытался отшвырнуть снаряд подальше, но не успел, а кому-то превратило неосторожно подставленное под взрыв лицо в мясную отбивную, лишая зрения навсегда.

Ослепленные и оглушенные бойцы теперь представляли собой легкие цели для зомби, на которых ни вспышки, ни грохот разрывов не оказали ровным счетом никакого воздействия. Выйдя из своих укрытий, мертвецы начали методично бить по ногам и рукам дезориентированных слуг закона одиночными выстрелами из трофейных АКСУ, избегая попадания в головы и шеи, поскольку шлем явно не выдержит прямого попадания, а шеи вообще ничем толком не были защищены, кроме хиленьких воротников бронежилета.

Но даже при всех моих стараниях мне так и не удалось избежать жертв.

Я видел словно в замедленной съемке, как пуля пробивает одному молодому парню правый трицепс. Там, судя по всему, она прошла руку насквозь, и впилась через подмышку в тело, перебив артерию и органы. Из-под его рухнувшего тела буквально за пару секунд натекла огромная ярко красная лужа, но он умер еще раньше, чем коснулся пола. Выброс мрака я почувствовал даже отсюда.

Следом был еще один, который словил шальное попадание прямо в лицо вместо бронежилета, неудачно припав на колено и пытаясь открыть ответный огонь. Омоновец рухнул, потеряв шлем, и мелко задергался, будто в припадке, пока из его тела толчками вырывалась тьма.

Третьей жертвой стал раненный в бедро парень, который, судя по всему, просто-напросто истек кровью. Как умер еще один, я не успел заметить, но порожденную его смертью вспышку энергии ощутил прекрасно.

От близости изливающейся Силы меня начало немного коротить. Дар в исступлении взвыл во мне, призывая немедленно бежать прямо туда, в эпицентр перестрелки, но я, в этот раз четко опознав его воздействие, жестким усилием заставил его замолкнуть. Уж в том, что я не горю желанием соваться под пули, я был уверен, а значит все остальное — от лукавого.

В некогда роскошном и изысканном зале теперь разверзся настоящий филиал ада. Отовсюду слышались стоны и крики раненных, пол был залит литрами крови, везде копошились окровавленные тела, тщетно пытаясь спастись и отползти в безопасное место. Смотреть на это побоище с полутора десятков ракурсов и слышать какофонию стонов и всхлипов десятками ушей было очень непросто. Несколько от того, что это было для любого человека весьма страшным зрелищем, сколько потому что внутри меня ворочался кровожадный зверь, который с настойчивостью змея-искусителя подбивал меня пойти и довершить начатое, не оставив после себя ни единой живой души.