Коготок Большого Взрыва - Головачев Василий - Страница 15

Самые маленькие из астероидов и ядер комет встречались уже на расстоянии четырёх с половиной миллиардов километров. Покрупнее, к примеру Эрида, подлетала к Солнцу[16] не ближе шести миллиардов километров. Остальные располагались дальше, и зона с максимальной плотностью «мусора» начиналась уже на расстоянии в пятьдесят астрономических единиц, то есть дальше семи с половиной миллиардов километров.

«Янгуанг Шангуо» в настоящий момент только-только приблизился к невидимой и неощутимой границе этой зоны и ничего особенного не увидел. Лишь в миллионе километров от корабля видеосистема зафиксировала рыхлый снежно-ледяной обломок диаметром около километра, да и то лишь потому, что он хорошо отражал солнечный свет. В остальном вокруг простиралась беспредельная пустота, звёзды не бегали по небу и астероиды не взрывались при столкновении. Бич Божий был ещё далеко.

Сориентировались, затратив на эту важную процедуру больше двух часов.

Капитан объявил готовность к дальнейшему движению, и «Янгуанг Шангуо» вонзился в созданную им же «трещину», чтобы выйти к ломящемуся сквозь облако камней и льда объекту.

Наконец они увидели цель, к которой стремились, не обращая внимания на подстерегающие их опасности, не через синтезаторы компьютера, а на экране видеосистемы.

С расстояния в полтора миллиона километров Бич Божий выглядел тонюсенькой несерьёзной паутинкой света, перечеркнувшей фронт сферы обзора. Ничего апокалиптического в ней не было, она казалась хрупкой и невесомой, как настоящая паутинка, и лишь полученная от специалистов на Земле информация о свойствах этой «паутинки» заставляла тайконавтов относиться к ней с уважением.

– Переходим на эгран, – предупредил экипаж капитан Юйдай. – Профессор Лю, у вас имеются какие-нибудь рекомендации?

– Нет, командир Гочжу, – ответил Лю Боцан, единственный гражданский эксперт по астрофизике в составе экипажа.

«Янгуанг Шангуо» устремился к «паутинке», включив генератор электрогравитационного хода.

Какое-то время ничего не менялось в окружающем корабль пространстве.

Бич Божий мчался с прежней скоростью в три тысячи километров в секунду, и компьютеру корабля по имени Дзен приходилось корректировать скорость движения космолёта с таким расчётом, чтобы Бич постепенно догонял корабль.

Лишь однажды на левом конце паутинки Бича сверкнула искорка: она наткнулась на какой-то снежно-ледяной ком и разнесла его в пыль.

Подошли на расстояние в полмиллиона километров, потом ещё на двести тысяч ближе.

И здесь наконец дала о себе знать сила притяжения Бича, начавшего приобретать толщину.

Во-первых, компьютер доложил о нарастании гравитационного поля, что сразу сказалось на увеличении скорости полёта.

Во-вторых, тайконавты испытали странные ощущения, будто их тела начала скручивать невероятная сила. Пришлось даже включить дополнительный антигравитационный компенсатор, набор которых создавал на корабле искусственную силу тяжести и спасал экипаж от перегрузок.

Лю Боцан объяснил эти эффекты наличием «нелинейно ориентированных лоренцевых флуктуаций», приводящих к неравномерно нарастающему градиенту гравитационного поля «вследствие малой толщины суперструны, обладающей гигантской массой», и капитан приказал экипажу не обращать внимания на неудобства.

В ста тысячах километров от Бича стали заметны утолщения, неравномерно распределённые по видимой части «паутинки». Как оказалось, эти утолщения представляли собой скопления камней, льда и снега. Некоторые из них достигали диаметра в пятьдесят и больше километров. Но встречались и тонкие участки, до километра и меньше, состоящие из пластов пыльно-снежного конгломерата.

– Будем запускать зонды, да?[17] – спросил оператор технических систем Юй Чум.

– Подойдём ближе, – решил Юйдай.

Корабль начал приближаться к Бичу Божьему, обросшему комьями снега и льда.

Длина «паутинки», ставшей сначала «соломинкой», потом неровной трубой, в двадцать четыре раза превышала диаметр Земли[18], и всю её невозможно было окинуть одним взглядом. «Солнце Китая» находился примерно посредине «трубы», и Юйдай не стал искать более удобного участка Бича, напротив которого можно было зависнуть и запустить к нему робототехнические комплексы с датчиками и видео-камерами.

Спустя полчаса корабль подобрался к «трубе» на расстояние десяти тысяч километров.

Юйдай приказал Дзену держать эту дистанцию.

Тайконавтами снова овладели неприятные ощущения, искажающие восприятие, порождённые присутствием гигантской, планетарного масштаба массы, распределённой в виде струны.

– Зонд!

Корабль выстрелил исследовательский модуль, имеющий на борту не только локаторы и системы связи, но и приспособленных для работы в холоде космического пространства микроботов.

Включились камеры зонда.

По мере приближения аппарата к тускло отсвечивающей в свете звёзд «трубе» стали видны наросты на ней, напоминающие то грибы, то кольца, то проткнутые шашлычным шампуром куски сгоревшего мяса – скопления камней и покрытые слоем пыли снеговые «опухоли».

Что-то сверкнуло под зондом, будто луч света отразился от зеркала.

– Командир Гочжу! – заволновался Ван Ювэй, первый пилот корабля.

– Вижу, – ответил Юйдай. – Дзен, покажи детальнее.

В мгновенно возникшем операционном окне видеосистемы появился участок Бича, откуда прилетел «солнечный зайчик». Он напоминал нечто вроде каменистой шишки диаметром около шестидесяти километров, пронизанной ледяными «усами-сталагмитами».

– Ван, сдай ещё пару тысяч.

Пилот послушно повёл корабль на сближение с «трубой» Бича.

Снова сверкнул зеркальный зайчик.

Ван Ювэй и Дзен заговорили в два голоса:

– Командир Гочжу, там какая-то железяка!

– Фиксирую металлическую конструкцию правильной формы.

– Корабль?! – удивился Лю Боцан.

– Не похоже. Ван, ещё ниже.

Корабль сдал кормой к «трубе» Бича, уходившего в обе стороны в космос так далеко, что его концы перестали быть видимыми. На высоте тысячи километров завис над «сосновой шишкой», превратившейся в эллиптическое скопление каменных глыб, пластов, кристаллических чешуй и ледяных «сталактитов» размером с Матильду, гигантский астероид[19], открытый ещё в начале столетия в поясе Койпера. На полную мощь включили антигравитационные компенсаторы, ослабляющие нагрузку на организм «скрученного» гравитационного поля Бича.

Зонд опустился на сто километров, на пятьдесят, начал падать: его слабый эгран-двигатель не справлялся с тяготением суперструны. Второй пилот Лю Лао попытался уравновесить его над горными изломами «шишки», но добился лишь уменьшения скорости падения.

На высоте пяти километров камеры зонда захватили в поле зрения картину приблизившейся «горы на шампуре».

Тайконавты впились глазами в экран.

В складках и рёбрах рыхлой горы, охватывающей ось пронзившей её «трубы», стали заметны какие-то геометрически правильные детали явно искусственного происхождения.

– Здесь кто-то разбился! – неуверенно предположил Ван Ювэй.

– Русские? – подал голос Лю Лао.

– Если кто и разбился, то не русские и не американцы, – возразил пришедший в себя Лю Боцан. – Бич летит не от Солнца, а к нему. До него мы добрались первыми.

– Ещё неизвестно. И америкосы, и русские могли нас опередить.

– Не имеет значения. Мы первыми можем завладеть найденными артефактами. Мне думается, что это разбитый космический корабль древней цивилизации.

Тайконавты дружно посмотрели на капитана, хотя видеть его лица под шлемом не могли.

Зонд врезался в скальный пик, множество которых, торчащих во все стороны, и создавали образ сосновой шишки, и передача его видеокамеры прервалась.