Болото - Левантская Гюрза - Страница 24

Ира вернулась в барак, разогрелась упражнениями и уснула беспокойным сном, гадая, что же означают знаки на небе для местных жителей.

День за днём её догадка подтверждалась, всё ближе и ближе подступал тот момент, когда наступит, как она это назвала, «кольцевое полнолуние». Ожидала каких-то новых изменений в лагере, распорядке дня, нововведений на работе, но только не того, что случилось однажды.

Обычное утро. Гонги. Телега. Очередь. Пока не пришёл начальник и не обратился с негромкой речью к сая, коротким жестом ткнув в небеса. Ира кожей почувствовала, как напряглись дроу и люди вокруг них. Сверля напряжёнными взглядами, с молодого парня не сводили глаз, ожидая ответа. Он глубоко вздохнул и скривился, а потом поднял глаза и улыбнувшись, как всегда, во весь свой белозубый рот, вытянул вперёд руки в жесте, который Иру покоробил донельзя. Так протягивают руки преступники, которые добровольно дают надеть на себя наручники. Повинуясь кивку начальника, охранники связали парня.

Его-то за что?! За какие грехи этого улыбчивого работягу?! Она уже ощущала, как на душе поднимаются волны неприятия и нетерпимости. Чувствовала бурную жажду деятельности, хотя, убей бог, не знала, что могла бы сейчас предпринять. Внезапное прикосновение заставило её резко обернуться. Ринни-то, успокаивая, гладил её по руке. Всю злость смыло как не было. Рядом с этим ребёнком она не могла дать волю ярости, даже если б захотела. Она изобразила на лице всю «вопросительность», какую смогла, и показала на удалявшегося под охраной парня. Мальчик склонил голову, раздумывая, а потом потянул её за руку в сторонку. Он подобрал небольшую палочку и на земле быстрыми движениями нарисовал две картинки. На одной человечка в стиле «палка-палка-огуречик» со связанными руками и над ним окружность, составленную из двенадцати кругов. А на второй того же человечка, радостно поднимающего свободные руки, и над ним десять кругов вразнобой и два месяца. Потом показал три пальца и дорисовал в сторонке три стилизованных солнышка чередующихся с тремя месяцами. Потом показал на первый рисунок, на солнышки и вторую картинку. Разжевал, как для младенца. Сая отпустят через три дня, когда кончится «кольцевое полнолуние». Но что послужило причиной ареста? Три дня не срок, но всё равно вопрос «за что?» остаётся открытым. Мучила мысль, что парня могут подвергнуть какому-то наказанию, однако спокойствие мальчика частично передалось ей, и, смирившись, Ира вернулась в очередь за инструментом, которая уже подходила к концу.

Скорее всего, сая ничего не грозит. Если Ринни-то так убеждён, что всё хорошо, то она доверяет ему безоговорочно. Надо же хоть кому-то тут верить! Но червяк сомнения грыз глубоко внутри. Что такого страшного сделал парень, что его приговорили к трём суткам лишения свободы? И при чём тут положение лун на небосводе? Что за дурацкие законы? Любые события среди одинаковых будней казались такими яркими вспышками, что всякое изменение удостаивалось глубокого обдумывания. Этот случай исключением не был. Но как Ира ни старалась, так и не смогла придумать разумного объяснения происходящему. Оставалось только наблюдать и, возможно, получить ответы позже, когда сая выпустят из-под ареста.

***

«Полнолуние» должно наступить сегодня. Как ни тяжек был трудовой день и как ни холодно на улице, Ира мечтала о том моменте, когда выйдет посмотреть на интереснейшее небесное явление. Кто знает, может, она единственный человек с матушки Земли, кому доведётся увидеть такое зрелище. Незабываемое. Желание её было сильным, но разочарование оказалось ещё больше. Этим вечером один дополнительный охранник стоял возле дверей барака и никого не выпускал. Что за новости?! Никогда до сегодняшнего дня, если не считать первых дней плена, ей не препятствовали в перемещениях! Вообще никому преград не чинили, а сегодня ограничение коснулось всех без исключения. Что же происходит? Рабы никак не реагировали на нововведение, очевидно, считали нормальным. С досады Ира кусала губы. Вот только решишь побыть астрономом-любителем, а тебе – фигу! Она подошла к окошку. Бесполезно. Кроме частокола, в него ничего не разглядишь. Пришли охранники с топливом. Шарики разгорались, и она села поближе к печке, чтобы согреться, пока холод не унёс крупицы тепла. С расстройства даже упражнения делать не хотелось. Подышав на ладошки, потерев их друг о друга и погрев у очага, она вернулась на коврик, слопала остатки лепёшки, «окуклилась» в простынку и одеялко. Чувствуя себя обиженным дитём, которому не досталось подарка на Новый год, Ира задремала.

Её разбудили шум и голоса. Приподнявшись, она едва разглядела фигуры начальника и охраны, переговаривающихся с Минэ. Небольшие фонарики на порухе, которые они держали в руках, давали совсем немного света: кусочки горючего в них были крошечные. Лидер заключённых был напряжён и серьёзен. Выслушав начальника, он подошёл, достаточно грубыми движениями растолкал Карру, сказал ему короткую фразу, заставившую того мгновенно проснуться. Он в одно движение вскочил на ноги, что-то рыкнув под нос, видимо, ругнувшись. Быстро оглядевшись, чуть ли не ногами распинал спавших молодых мужчин и любителя позажиматься в углу с женщиной. Они не были рады ночной побудке, но прекословить не решились. На шум разговоров и возни проснулась вся камера. Один из пожилых дяденек уточнил у Минэ, что происходит, и тот ответил ему. На сей раз Ире удалось в потоке речи различить слово «сая», но не успела задаться вопросами, как услышала полузадушенный не то писк, не то всхлип и резко обернулась. Звук издавала эльфийка. Она была в панике, если не сказать больше. Сидя на своём половике, она обнимала руками собственное тело, сотрясаемое крупной дрожью, лицо было белее мела, глаза вытаращенные. На её состояние никто не обратил внимания, но Ира заметила, что остальные женщины тоже порядочно напуганы, а мужчины встревожены не на шутку. Впервые она видела, как Карра и Минэ общаются с дроу без раздражительности и своих обычных выходок. Убрать рабский антураж, и их можно было бы принять за членов одного коллектива, решающих общую задачу. Они в несколько предложений уложили разработку неведомого плана. Рабы получили по связке тяжёлых верёвок и спешно покинули камеру вместе с дроу, которые, уходя, закрепили на стене один фонарик, оставив стариков и женщин в томительном ожидании и напряжённой неизвестности. В воздухе витал запах беды. Что бы ни случилось, это было более чем серьёзно. И ещё неизвестно, что лучше: мучиться неведением, как Ира, или знать о том, что творится, и корчиться на полу от страха, как эльфийка.

Потянулись минуты. Тишина стояла гробовая, оставшиеся в камере не производили ни единого звука и даже дышали через раз. Женщины вздрагивали от каждого шороха, сбившись в кучу рядом с оставшимися мужчинами, эльфийка готова была впечататься в стену, забившись в углу. Сколько прошло времени, неизвестно, в таком томительном ожидании и десять минут могли показаться часом.

Внезапно слух Иры уловил странное «цок-цок» по крыше барака. Лёгкий шелест и снова «цок-цок-цок-цок». Еле слышный царапающий звук. Сначала она никак не реагировала на него, но, когда он повторился снова, поднялась с места и прислушалась, подняв голову. Её поступки привлекли внимание мужчин, и один из них тихонько подошёл к ней, впервые обратившись, с вопросительным взглядом. Ира молча указала на крышу и, приложив ладони к ушам, растопырила пальцы, мол «слушай!». «Цок-цок-цок…» Мужчина побледнел. Он подбежал к окну, стараясь не шуметь, и начал напряжённо всматриваться в ночную темень. Ира быстро пробежала глазами по окошкам, вздрогнув на сей раз от громкого стука наверху и увидев, как что-то большое упало с крыши, заслонив одно из окошек полностью. Она быстрым жестом показала в нужную сторону. Рабов как ветром разметало по углам барака, подальше от двери. Ира не знала, куда деваться, что вообще происходит. Она медленно соображала, как ей себя вести, не последовать ли всеобщему примеру, когда со стороны входа в барак послышались осторожные шаги, сопровождающиеся еле слышным «цок-цок». Всё замерло. Сначала в свете единственного оставшегося в бараке фонаря показалась мельтешащая в свете пламени тень, а потом…