Жребий судьбы (ЛП) - Ирессё - Страница 30

Лассен сбросил одежду и присоединился к любовнику. Рогир порывисто притянул его к себе, осыпая потоком жарких, как огонь в очаге, поцелуев. Лассен, задыхаясь, с жадностью цеплялся за его плечи,

Было уже далеко за полночь, когда они наконец забылись сном, Рогир прижимался к Лассену сзади, даже не выходя из него после последнего соития. Лассен вяло слушал дыхание Рогира, которое стало глубоким и медленным. Постель пахла их общим ароматом — умиротворяющим и одновременно пьянящим.

Перед тем как им овладела дремота, Лассен улыбнулся, подумав, что завтра точно не сможет нормально сидеть. Но дискомфорт того стоил — чего не стерпишь ради возлюбленного. Он подозревал, что Тирд познал только малую часть той страсти, которую ардан дарил Лассену все эти годы. Улыбка расширилась, когда Рогир ближе придвинул его к сильному телу, найдя своему древку надёжный приют внутри Лассена.

Глава 13. Порознь

— Как думаете, скоро он начнет показывать свои клыки?

— Да он уже начал.

Ранаель Мезар нахмурился. Нельзя сказать, что он ожидал от Тенриона Хадраны другого ответа. Но все-таки тешил себя слабой надеждой, что ошибается и тот иного мнения.

Они посмотрели на ардиса, который прогуливался по саду в сопровождении стайки поклонников. Наполовину скрытые решеткой, увитой пышно цветущей растительностью, оба могли свободно наблюдать за Тирдом и делиться между собой замечаниями.

— Вам не стоило со мной соглашаться, — проворчал Ранаэль.

— И ввести в заблуждение? — сказал Тенрион, его мягкий северо-западный говор заметно контрастировал с более протяжным среднеиландрским произношением Ранаэля. Он некоторое время следил, как Тирд шествовал по главной дорожке. — Так вы про него что-то нарыли, раз подозреваете в недобром?

Ранаэль вытаращил глаза:

— Да как вы… — начал было он, но только покачал головой: — Неприлично лезть в чужую голову, даже если у вас есть на то серьезные основания.

— Я не делал ничего подобного, — возразил Тенрион. — Просто каждый раз, когда он рядом, вас выдает поведение, Ран. — Он кивнул в сторону Тирда. — Вы очень хорошо скрываете свою враждебность, но я вижу ваши подлинные чувства. И, так как обычно вы не воспринимаете в штыки любое новое лицо, я посчитал, что вам о нем известно нечто малоприятное.

Военный трибун сложил руки и прислонился к крепкой решетке.

— Когда несколько лет назад наша кавалерия стояла в Веларусе, я ездил к Верену. Яван Кардова заболел и послал за Тирдом. Мы с Вереном, услышав о нездоровье Явана, нанесли ему визит вежливости. Тирд был уже там. Сначала он произвел приятное впечатление — само очарование, надо отдать ему должное. И все же меня не покидало ощущение некоторой неловкости. Как будто он вообще нам не родня.

— Вы много лет с ним не виделись, — напомнил Тенрион.

Ранаэль фыркнул:

— Если так, то объясните, почему мы легко приняли Шино? А ведь в последнюю нашу встречу тот едва вышел из детского возраста. Нет, здесь совсем другое. Понимаете, Тирд не проявил ко мне никакой теплоты и весьма скупо отозвался на попытки восстановить между нами семейные отношения. Обычная демонстрация хороших манер, не больше.

Тенрион свел брови:

— Возможно, он не столь общителен, как нам кажется. — Но тут до них донесся веселый смех, и Хадрана помрачнел. — Любопытно, — заметил он.

— Это еще не все. — Ранаэль напряженно сжал губы, затем продолжил: — Пока мы гостили в Анжу, Тирд все время старался заигрывать с Вереном.

— Ах, действительно, чем не причина для неприязни… — пробормотал собеседник.

Ранаэль глянул на того:

— Дело не в этом! Если бы речь шла только о невинном флирте, мы бы закрыли глаза. Но на следующий же вечер после нашего приезда он заявился к Верену прямо в его комнату. Довольно самонадеянный поступок, если учесть, что Верен и я… — Он смолк и яростно сверкнул глазами. — Тирд решил, что Верен не посмеет ему отказать, если надеется продвинуться в звании. Не подоспей я вовремя, они бы наверняка подрались.

Тенрион скривился:

— Рогир знает?

— Хотел ему сказать, как только услышал о помолвке. Но испугался, что это настроит его против Тирда, прежде чем у них возникнет шанс лучше узнать друг друга. Вот хейяс! И почему я не предупредил Рогира до того, как он женился на этом ядовитом шершне с серебряными крылышками! — Ранаэль сокрушенно зарылся пальцами в светлые волосы. — Теперь уж поздно, мои слова могут вбить между ними клин и помешать наладить отношения.

— Ну конечно…

— Вдруг Тирд изменился с тех пор? — без энтузиазма предположил Ранаэль.

— Что он и успел подтвердить за последние четыре недели, — сухо съязвил Тенрион.

Ранаэль покосился на него:

— Вы правда так думаете?

Тот пожал плечами:

— Разве змея меняет свой характер, сбрасывая кожу?

* * * *

После обручения Рогира и Тирда не прошло и месяца, а Цитадель, благодаря усилиям Тирда утвердиться в качестве второго по значению лица в королевском замке, уже кипела интригами. До него никто и никогда не развивал такой активной деятельности по завоеванию власти; неудивительно, что придворные и обитатели крепости каждый день ждали новых поворотов событий. Никому не нравятся перемены, если они нарушают устойчивый уклад жизни, заменяя его неразберихой.

Но Тирд не показывал, что у него на уме. Он не дурак, чтобы выдавать свои амбиции. Иначе рисковал навлечь на себя осуждение или даже гнев, а в худшем случае встретить прямое сопротивление. Внешне он вел себя совершенно подобающе. Никогда открыто не требовал то, что считал для себя причитающимся, никогда не ругал никого на публике — ни дать ни взять примерный супруг короля, поддержка и опора, милостивый владыка и добрый управляющий Цитадели. Другими словами, усердно создавал образ.

Ясно как день, что новый ардис Иландра твердо вознамерился снискать любовь и преданность народа, особенно в Рикаре.

Население столицы представляло собой практически отдельную нацию, состоящую из своеобразной смеси самых разных племен. Здесь не существовало каких-то единых традиций, речи или даже мировоззрения. Но в одном рикарцы были единодушны — в своей верности правящей династии, которая основала город и продолжила сплачивать вокруг него одну из сильнейших наций в Эйсене.

Тирд по крови принадлежал к королевской фамилии, причем по прямой линии. Но граждане Рикара признавали только одного Эссендри — Рогира. Чтобы завоевать страну в целом, нужно было завоевать Рикар. Но прежде того требовалось завоевать Рогира.

Тирд это хорошо понимал. В противном случае он не стал бы трудиться и тратить так много времени и сил на народ. Но знание, разумеется, далеко не всегда гладко воплощает предприятие в жизнь и еще реже приводит к его успеху. Рогир был во многом благодарен мужу, хотя это едва ли могло помочь скрасить дни нежелательного супружества.

* * * *

— Ханон Димари не доволен твоим союзом с Тирдом.

Рогир хлопнул ладонью по столу и воскликнул:

— Джил, ну скажи лучше что-то, чего я еще не знаю!

Джилмаэль молча ждал, когда кузен закончит бушевать. Посмотрел на полного сочувствия Кеоска и продолжил после паузы:

— Тогда мне, наверное, лучше не упоминать, что Тирд подступается не только к твоим придворным, но и к жителям Рикара.

Рогир нахмурился:

— И как, успешно?

Джилмаэль и Кеоск обменялись взглядами. Кеоск поставил локти на стол и сложил пальцы домиком:

— Зависит от того, что ты понимаешь под успехом. Ардис произвел на горожан благоприятное впечатление. В среду он довольно сердечно их приветствовал. И бесспорно проявил чудеса щедрости. Но Тирд, кажется, избегает прикосновений. Он явно чувствует себя не в своей тарелке в непосредственной близости от «великих и немытых», как он называет простолюдинов. И всячески старается не контактировать с ними. Никогда не забуду, как он, покачав ребенка бедного кузнеца, сразу кинулся вытирать руки. Можно подумать, что младенец страдал от заразной болезни, так Тирд спешил избавиться от скверны.