Жребий судьбы (ЛП) - Ирессё - Страница 35

Рогир скользнул рукой ему под живот. Он тревожно напрягся, словно через ладонь матка подаст возлюбленному какой-нибудь знак о том, что в ней зародилась жизнь.

— Лас? Тебе не больно? — забеспокоился Рогир.

Лассен поспешил убедить себя, что искру новой жизни способны обнаружить только самые одаренные целители. Он с озорной улыбкой поглядел за спину:

— Как раз наоборот. Ты слишком нежен.

Рогир усмехнулся:

— Слишком нежен, говоришь. — Он почти мурлыкал. — Посмотрим, что ты скажешь, когда я с тобой закончу.

Лассен понимал, что сам напросился, почувствовав, что Рогир тяжело навалился и поймал в плен своей железной хватки. Зажатый сильным телом, он только и мог, что беспомощно стонать, пока тот неистово вбивался в него, потеряв всякий контроль. Удовольствие от этой бешеной скачки было таким ослепительным, что дух захватывало. Но когда Рогир просунул руку к нему в промежность спереди и начал гладить ножны, Лассен ощутил взрыв настоящего восторга.

— Обхвати себя, — хрипло приказал Рогир.

Он сомкнул пальцы вокруг своего ствола. Безостановочный штурм сзади наряду с ласками собственной рукой… Святые небеса! Он сейчас умрет от наслаждения, если не лишится сознания.

Они сорвались в пучину экстаза почти одновременно. Руки и ноги Лассена сразу разъехались, и он рухнул на постель. Рогир тоже упал, но не прямо на него, а чуть в сторону, чтобы не раздавить под своим весом. Привлек Лассена вплотную к себе и приглушенно рассмеялся ему в плечо:

— В последний раз ты так громко шумел, когда я тебя запечатлел. Напомни мне, чтобы мы это повторили.

— Ох, пожалуйста, не надо, — Лассен слабо запротестовал, на миг забыв, что повторение вообще маловероятно. — А то я весь замок перебужу!

Рогир ухмыльнулся:

— Ну и пусть. Представляю, какие обо мне слухи бродят, если мой любовник криком кричит в спальне.

Лассен покачал головой. Оглянулся и с невеселой улыбкой сказал:

— Это только даст Тирду лишний повод для раздражения, если уже не дало.

Разом отрезвев, Рогир прижал его крепче:

— Прости меня, — пробормотал он. — После своего возвращения он смотрит на тебя с недопустимой непочтительностью, а я ничего не делаю, чтобы остановить его. — Лассен повернулся в его руках, чтобы видеть лицо.

— Ты здесь бессилен. Думаешь, я не знаю, сколькими обычаями тебе пришлось поступиться ради меня? Это гораздо больше, чем я надеялся; больше, чем я мог осмелиться просить.

Рогир посмотрел на него полным благодарности взглядом:

— Ты этого стоишь, Лас-мин. Всегда стоил. — Он вздохнул. — Ты еще никуда не уехал, а я уже с нетерпением жду твоего возвращения.

Лассен едва не сказал Рогир правду, но промолчал — к худу или к добру, но надо держать язык за зубами. И поспешил отвлечь ардана теплым нежным поцелуем.

Где-то после полуночи он пробудился, мучимый острым желанием, чтобы Рогир снова взял его. Вечером они занимались любовью, пока измотанные тела не потребовали отдыха. Но засыпая, Лассен все равно чувствовал себя не полностью удовлетворенным. Наверное, на него так повлияло зачатие — Митр говорил, что в первый месяц либидо носителя обычно усиливается — или же из-за ощущения грядущей неизбежной потери он просто испытывал потребность использовать все оставшееся у них время. Какова бы ни была причина, она не имела значения.

Пробудить Рогира от дремоты не составило труда. Когда тот понял, что к чему, в его глазах вспыхнул огонь восхищения:

— Не знаю, что на тебя сегодня такое нашло, — прошептал он, потянув Лассена в объятия. — Но я очень надеюсь, что это не в последний раз.

Теперь между ними все происходило неторопливо, напряжение нарастало постепенно, почти вяло, но не менее сладостно. Правда, когда Рогир коснулся пальцами у него между ног, Лассен непроизвольно дернулся. Наверное, они немного переусердствовали.

— У тебя там растерто, — сказал Рогир, убирая руку. — А бальзам Эйрина закончился, — добавил он с сожалением.

— Я сейчас принесу, — предложил Лассен.

— Нет, — возразил Рогир. — Не хочу, чтобы завтра ты не мог нормально сидеть верхом. Тебе и так досталось.

— Но ты нужен мне, — умолял Лассен. — Еще один разок, последний, ведь я же уезжаю. Рогир, пожалуйста.

Рогир задумчиво поглядел на него:

— Есть вариант попробовать нечто другое. — Рогир лег на спину и уложил удивленного Лассена сверху. Следующие слова окончательно привели его в замешательство. — Лас, возьми меня.

Лассен недоверчиво уставился на ардана, но предложение уже оказало должное воздействие: в паху точно огнем загорелось, ствол окреп, как никогда не крепчал прежде.

— Ты… точно… уверен? — едва слышно спросил он. Рогир ободряюще улыбнулся, и Лассен сглотнул подкативший к горлу ком: сама мысль о том, что он окажется внутри возлюбленного, заставила его плоть почти болезненно заныть.

— Но… как же Тирд? Это ведь его право.

Рогир покачал головой.

— Это не право, а привилегия, только я могу выбирать, кому её подарить. И этой чести удостоишься только один ты. Я так решил. — Он наградил Лассена горячим, утверждающим поцелуем.

Лассен трясущимися руками начал подготавливать его к проникновению. Малейшая тень дрожи, отражающаяся на лице Рогира, служила напоминанием, что король не просто никогда ни под кого не ложился, он мог этого вообще не делать. И при других обстоятельствах вряд ли принял бы подобное решение, учитывая, что во избежание риска беременности для него допустимо только анальное соитие.

Чем дольше Лассен думал над тем, что собирался совершить, тем больше волновался, правильно ли поступает, действительно ли достоин. Но сомнения тут же исчезали, когда он вспоминал о причинах своего отъезда и ожидающем одиночестве. Если этому бесценному дару суждено обогатить его воспоминания, поддержать дух, он его примет. Пусть после и упадет в глазах Рогира, но не откажется. Возьмет его со всей нежностью. И увидит целый мир.

Лассена не покидало странное чувство нереальности, даже обвитых вокруг поясницы ног возлюбленного казалось недостаточно, чтобы развеять страх. Он никогда не рисовал в своем воображении этот момент, никогда даже не думал о нем. И вот теперь тугие атласные мышцы уступали дорогу его естеству, медленно пропуская в свой горячий жар. С губ сорвался задушенный стон, от ощущения восхитительной тесноты тело пронзило ни с чем несравнимое по интенсивности удовольствие.

Он посмотрел на Рогира; в его взгляде смешались радость и неверие. Тот улыбнулся в ответ, произнес тихим шепотом несколько слов. И Лассен, толкнувшись бедрами вперед, начал извечный древний танец любви.

Скоро они оба стонали в унисон, вкушая сексуальное удовольствие в новой, противоположной для них роли. Лассен хотел, чтобы Рогиру было так же хорошо, как и ему, переживал, что делает что-то не так. Но тут пальцы ардана с силой впились в плечи, заставив внимательнее всмотреться в его глаза, и Лассен с ошеломлением увидел, что они затуманены наслаждением.

Откинув голову на подушку, Рогир тяжело и рвано дышал. Лицо выражало чистейший экстаз, который нельзя ни с чем спутать, хотя в первый раз обычно всегда больно. На Лассена накатила волна огромного облегчения. Отбросив последние сомнения, он с неистощимой энергией отдался любовной игре. Удовольствие довольно быстро достигло критической точки. Когда Лассен почувствовал приближение оргазма, он обхватил орудие Рогира и принялся двигать рукой в одном ритме со своими толчками.

Испустив сдавленный крик, он достиг кульминации, а поскольку организм испытывал возбуждение иного, чем всегда рода, то Лассен пролился в Рогира. В этот момент на кожу брызнула теплая влага. Он приподнялся и поглядел на разводы перламутровой жидкости. Значит, Рогир не вошел в фазу преображения, если во время оргазма тоже выплеснулся. Лассен со стоном закрыл глаза. Семя Рогира на их животах выглядело чрезвычайно эротично.

Он вздрогнул, ощутив пальцы на своей плоти в том месте, где она соединялась с его телом. Только что утоленное желание пробудилось вновь. Лассен открыл глаза и пристально посмотрел на ардана.