Сделка (СИ) - Черногорская Ксения - Страница 20

Он открывает передо мной двери, не позволяет нести пакеты, садится за стол после того, как сажусь я, ухаживает за мной во время обеда, не сердится, когда я замешкиваюсь и искренне восхищается, когда мне что-то по его мнению подходит.

Господи Боже, я чувствую себя настоящей принцессой, женственной, хрупкой, нежной и важной! Как же я буду потом, без него? Гоню от себя эти мысли — они отравляют удовольствие от чудесного дня.

Но эти мысли, словно потревоженные, беспокойные осы, роем жужжат в моей голове. Если тогда, семь лет назад, думаю я, я так долго приходила в себя, полагая, что мы не встретимся снова, то что же будет со мной теперь, когда пройдёт неделя и этот прекрасный мужчина, этот завидный холостяк попрощается со мной?

— Ты чего загрустила? — спрашивает меня он, когда мы садимся в машину, чтобы поехать в салон красоты.

— Нет-нет, всё хорошо, — быстро отвечаю я. — Просто задумалась.

Наталья, высококлассный парикмахер-стилист с окрашенными в платиновый блонд волосами, отходит на шаг от меня и критически оглядывает в зеркале мою новую стрижку — удлинённый боб, который она чуть подзавила от середины волос до кончиков, после чего умела прошлась по локонам подушечками пальцев и зафиксировала укладку небольшим количеством лака.

— Обалденно… — восхищённо произношу я.

Наталья хмыкает:

— Да, мне тоже нравится, — улыбается и оживлённо добавляет: — Слушайте, всё хотела спросить. Губы у вас потрясные. Где делали?

— Нигде не делала, — несколько теряюсь я от неожиданного вопроса.

— Свои? — удивляется Наталья. — Супер! Очень красивые. Полненькие такие, будто припухшие немножко. Очень сексуально.

— Спасибо, — смущаюсь я.

— Ну, всё.

Жестом фокусника, срывающего покров, она снимает с меня накидку и добавляет:

— Можете идти к своему мужчине.

Я благодарю и выхожу к ожидающему на диванчике Владу. Завидев меня, он улыбается, встаёт и убирая в карман смартфон, говорит:

— Очень круто. Ты реально красавица.

Мне так приятно, что не передать. Наверное, от смущения и удовольствия у меня даже розовеют щёки.

А потом мы едем к Владу, уложить вещи в дорожные сумки, чтобы сразу после этого уехать на такси в аэропорт.

Сначала мы просто обсуждаем вкусы. Музыкальные, художественные, архитектурные. Выясняем друг у друга предпочтения в еде. Оказывается, у нас много общего. Мы шутим и смеёмся, когда распрашиваем друг у друга детали биографии "до нашей свадьбы" и "после неё". Женаты мы, согласно легенде, год и три месяца, и до этого встречались около года. Познакомились на выставке современного искусства, куда Влад приехал, чтобы скоротать вечер, а я — написать рекламный обзор для модного арт-журнала. Мы обговариваем множество всяких важных деталей и привычек: кто с какой стороны кровати предпочитает спать и во сколько ложится, какой зубной пастой пользуемся, как называется мой и его любимый парфюм, кто кому какую еду готовит, как мы проводим свободное время и так далее и тому подобное.

Время в дороге проходит быстро и весело, но я всё чаще замечаю, что Влад сбрасывает телефонные звонки и всякий раз хмурится при этом, а затем и вовсе выставляет виброрежим. Спустя минуту после этого его смартфон принимается активно вибрировать и Влад хмурится ещё больше, но трубку не берёт. Я решаю это не комментировать, понимая, что меня это не касается, хотя мне однозначно любопытна его реакция и благодаря этому интересен и звонящий абонент. Телефон вибрирует пару минут и Влад, не в силах продолжать игнор, вынимает его из кармана, сбрасывает звонок, а потом судя по всему добавляет номер в игнор. Это ещё больше раззадоривает моё любопытство и, честно говоря, начинает немного напрягать. Но я помалкиваю, не лезу не в своё дело. В конце концов, я для него просто партнёр в афёре и не более того.

Однако, когда мы продъезжаем к дому на северо-западе Москвы, где у него квартира-студия, в которой он часто ночует, история со звонками получает продолжение и надо сказать, для нас обоих это довольно-таки неприятный сюрприз. Хотя, возможно, для него и не сюрприз вовсе.

Влад оставляет машину на подземной парковке и мы выходим во двор. И когда приближаемся к нужному подъезду, я замечаю девушку в узких солнечных очках, лет двадцати двух — двадцати пяти. Честно говоря, её сложно не заметить — эта яркая, красивая, ухоженная и дорого одетая шатенка с длинными волнистыми волосами, которыми легонько играет ветер, стоит прислонившись к красному кабриолету и скрестив на груди руки. Смотрит на нас.

Завидев её, Влад чуть замедляет ход и я беспокойно спрашиваю его:

— Всё в порядке?

Он молча кивает и ускоряет шаг. Я иду следом, чуть позади.

Девушка хороша собой и очень стильно одета: на ней приталенный тёмно-синий пиджак из лёгкой ткани, облегающая серая водолазка, подчёркивающая небольшую аккуратную грудь, стильные белые джинсы-скинни с подворотами и серые босоножки на высоком каблуке. Через руку перекинута элегантная серая сумка.

Приятное, должно быть, лицо, сейчас искажено гримасой показушного недоумения. Когда мы подходим ближе, девушка делает в мою сторону витиеватый жест рукой, обозначающий, судя по всему возмущение, и громко, высоким голосом с чуть капризной интонацией, произносит:

— Что-то я не поняла, Влад… Это что ещё за баба?

Влад останавливается перед ней и сдержанно произносит:

— Яна, что тебе непонятно из того, что я сказал?

Девушка снимает очки, бросает на меня испепеляющий взгляд, снова поворачивается к Владу и, чеканя слова, спрашивает:

— Кто эта баба?

— Выбирай выражения. Она — моя жена.

И без того огромные, к тому же подчёркнутые тушью серые глаза Яны медленно округляются ещё больше. Несколько секунд она явно не знает, что сказать. В это время Влад поднимает перед ней руку с оттопыренным безымянным пальцем, на котором в солнечном свете поблёскивает золотое кольцо. Со стороны можно подумать, что он показывает ей неприличный жест.

Лицо Яны снова кривится, только на этот раз мимика плаксивая.

— Ты охренел, твою мать? — вопрошает она. — А ничего, что я всю последнюю неделю прорыдала из-за тебя? Ничего, что я люблю тебя? Тебе плевать, да?

Влад взъерошивает пятернёй волосы, шумно выдыхает при этом и снова спокойно, размеренно, как умственно отсталой, повторяет вопрос:

— Что тебе непонятно из того, что я сказал? — Яна не отвечает и он добавляет: — Мы с тобой разошлись. Расстались. Мы оба пришли к тому, что отношения надо закончить.

— Ты, блядь, говорил, что ты убеждённый холостяк! — взвивается Яна.

Я её уже опасаюсь. Она похожа на разъярённую кошку, вот-вот прыгнет на Влада и расцарапает ему лицо. Но он спокоен и хладнокровен, по крайней мере — внешне.

— Заканчиваем сцену, — говорит он. — Мы торопимся. Оставь меня, пожалуйста, в покое. В ином случае я приму меры. Просто предупреждаю. И не звони мне.

— Какой же ты мудак, Влад… — цедит Яна в ответ. — Просто поразительный мудак…

Она подходит ко мне и Влад опережает её, вставая между нами, закрывая меня спиной.

Через его плечо я вижу злое выражение лица Яны, глаза её сверкают от гнева и бессильной ярости, рот кривится.

— Тебя он тоже бросит, сука, поняла?! — убеждённо заявляет она мне. — Вот попомни мои слова! Ты даже не представляешь себе, дура, с каким кобелём связалась!

Затем отталкивает Влада, точнее безрезультатно толкает, в грудь, потому что он не сдвигается с места, ещё раз бросает на меня испепеляющий взгляд, поворачивается к машине, открывает дверь, садится, резко захлопывает дверь и спустя несколько секунд даёт по газам. Ещё несколько секунд и красный кабриолет исчезает за углом дома.

Вечер безнадёжно испорчен. Я не задаю вопросов, Влад не пытается оправдываться, мы просто молча подходим к подъезду, молча поднимаемся в лифте на десятый этаж, молча заходим в квартиру, после того, как Влад, прозвенев связкой ключей, отпирает входную дверь.