Ангельская Горячка (ЛП) - Саммерс Элла - Страница 20

Это было такое странное выражение, слишком причудливое для моего отца, великого архангела Ридиана Сильверстара. Но он знал, что я собираю старые земные выражения. Мой отец не выказывает любовь открыто. Так, должно быть, он показывает, что ему не всё равно, что он поддерживает разговор со мной. Поддерживает связь со мной, демонстрирует, что я не одна.

— Ты всегда учил меня, что ангел бесценен, и мысли ангела тоже, — поддразнила я его. — С учётом сказанного, я не думаю, что пенни будет достаточной платой, чтобы убедить меня расстаться даже с частью своих мыслей.

Его лицо было серьёзным, почти обеспокоенным.

— Каденс, с тобой всё будет в порядке.

— Ну конечно, — сказала я дрожащим голосом. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, чтобы не разрыдаться на глазах у отца. — Я отправилась в тюрьму Легиона, чтобы допросить Еву Дорен, но полковник Холифайр перехватил мой допрос.

— Холифайр отнюдь не деликатный мужчина. Он простак, жаден до власти и получает удовольствие от страданий других.

Всё, что мой отец ненавидел.

— Ну, этот простак-ангел каким-то образом состряпал изощрённый план, с помощью которого он заставил Еву Дорен «признаться», что она и не совсем мёртвый Идрис Старфайр оба работают на Дамиэля, который служит демонам.

Мой отец только усмехнулся в ответ.

— Абсурдная блажь. Вопиющая гордость и тщеславие Драгонсайра не позволят ему когда-либо служить демону-повелителю. Он слишком рьяно преследует предателей. А Холифайр хватается за любой предлог, чтобы украсть работу Драгонсайра.

То есть, мой отец всё же верил в невиновность Дамиэля.

— После того как мы покинули комнату для допросов, полковник Холифайр всучил мне тюремные документы, а сам сел на дирижабль и полетел в Нью-Йорк. Вскоре после его отъезда тюрьма подверглась нападению вражеского дирижабля. Они проникли в тюремное хранилище. Я приказала майору Гранту, офицеру, ответственному за «Проклятие», вызвать полковника Холифайра обратно, чтобы он помог нам обороняться, но Холифайр считал себя слишком важным для такого презренного дела.

— В тюремном хранилище хранятся секретные формулы зелий Легиона и схемы Магитека. Любое проникновение туда представляет серьёзную угрозу для самого Легиона. И Холифайр не вернулся, чтобы помочь вам? — его брови сошлись на переносице. — Я могу заклеймить его предателем за такой вопиющий идиотизм.

— Полковник Холифайр плотно закутался в свой плащ нового Мастера-Дознавателя.

— Он должен позаботиться о том, чтобы кто-нибудь не пришёл и не задушил его этим плащом, — мрачно сказал отец.

Угроза была громкой и ясной. Очень жаль, что полковника Холифайра здесь не было, чтобы услышать это. Хотя я не сомневалась, что отец передаст ему эту угрозу позже — со всей утончённостью и фанфарами, подобающими ангелу.

— Расскажи мне об этих наёмниках.

— Их предводительница — Тиана Хёрст, — сказала я.

— Коварная Ведьма. Она возглавляет Ведьминых Сучек, — он даже не дрогнул, произнося красочный титул.

Как и майор Грант, мой отец был утончённым аристократом. Но в отличие от майора Гранта он был ангелом. Одним из первых в Легионе. И как один из первых ангелов, как один из первых солдат Никс в Легионе Ангелов, он имел большой опыт в пачкании своих рук и научился игнорировать всю кровь, сажу и грязные слова.

— Верно, — сказала я. — Итак, майор Грант только что написал мне. Дознаватели допросили нескольких наёмников. Очевидно, они были наняты таинственным заказчиком через посредника. Наёмники даже не знают, кто их нанял.

— Значит, тот, кто их нанял, не хочет, чтобы всё это выследили. И не верит, что наёмники будут держать язык за зубами.

А они и не держали язык за зубами. Я покинула тюрьму всего полчаса назад, когда солдаты майора Гранта всё ещё были заняты извлечением наёмников из-под завала. Прошло, наверное, ещё минут десять, прежде чем наёмников ввели в комнату для допросов. Дознаватели сломали их в мгновение ока.

— Майор Грант собирается попытаться выследить заказчика наёмников через агента-посредника, но учитывая паранойю этого заказчика, я уверена, что существует целая вереница посредников, — сказала я. — Сомневаюсь, что майор Грант найдёт заказчика.

— А что должны были украсть наёмники?

— Формула зелья, как написал мне майор Грант. Живая Смерть. Это определённо звучит зловеще. На самом деле, так совпало, что я подобрала лист с формулой этого зелья с земли после того, как похоронила наёмников.

— Похоронила?

— Под несколькими книжными шкафами, — пояснила я.

— Под несколькими книжными шкафами?

— Для гарантии. Я не хотела, чтобы они опять начали стрелять по нам.

Мой отец редко демонстрировал эмоции, но тут вздохнул.

— Ты могла бы просто использовать свой меч, Каденс, как и любой уважающий себя ангел.

— Поджечь меч? Хорошенько напугать этих наёмников?

— Страх — это мощное оружие.

— Как и прочный деревянный шкаф, — парировала я. — Куда более эффективное оружие, чем горящий меч — как минимум тогда, когда сражение происходит в комнате с воспламеняемыми бумагами и крайне взрывоопасными зельями. Если бы я взорвала Хранилище Легиона, ты бы меня отчитал, папочка.

— Ещё как, — согласился он. — Ну ладно. Твоё решение, пусть и неортодоксальное, нанесло меньший урон сокровищам Легиона, чем огонь.

Мои мысли вернулись к листу с зельем, к формуле Живой Смерти, которая была так близко к наёмникам.

— Формула едва не оказалась в их руках. Они подошли так близко. Они могли бы её заполучить, — я нахмурилась. — Живая Смерть. Это звучит просто ужасно. Интересно, что собирался сделать с ним заказчик наёмников?

— Учитывая сложность и дороговизну такой операции, зелье должно играть ключевую роль в чём-то большом, — заключил мой отец. — Как наёмники пробили оборону тюрьмы? Паранойя Драгонсайра сделала бы это почти невозможным.

— Этого мы не знаем. Наёмники получили планы тюрьмы от своего заказчика.

— Похоже, в тюрьме есть предатель.

— Только Дамиэль и двое других солдат Легиона знали детали обороны, — сказала я ему. — И Дамиэль проклял их обоих так, что они упали бы замертво, если бы поделились этими планами. Или если бы они предали Дамиэля.

— Про Драгонсайра скажу одно: он определённо думает наперёд, — сказал мой отец. — Но даже он не может предсказать всего. Оставь расследование случившегося в тюрьме майору Гранту. Прямо сейчас самая большая наша проблема — полковник Холифайр.

То, что чьё-то нападение на Легион было меньшей проблемой по сравнению с одним из наших же ангелов — сущее безумие. Мы должны бороться с угрозами для Земли, а не воевать друг с другом. Если мы не сделаем что-либо, чтобы остановить эту внутреннюю турбулентность, мы уничтожим самих себя.

— Я следил за сообщениями, пересылаемыми между полковником Холифайром и Никс, — сказал мой отец, когда мы подошли к обзорному залу в передней части дирижабля.

Я посмотрела на круглый фасад, сделанный из стеклянных окон и дверей. Дирижабль поднимался все выше, над высокими зданиями Нью-Йорка.

— Ты шпионил за Первым Ангелом? — спросила я отца, поразившись его смелости.

В дальнем конце комнаты был бар, но мой отец туда не сел. Он выбрал один из коричневых кожаных диванов перед стеклянными окнами.

— Я держу себя в курсе всех событий. Как и положено любому ангелу, — сказал он. — Весь Легион рыщет в поисках тёмной и иной магии. Я уже много лет предупреждаю тебя об этом, Каденс. Я знал, что это произойдёт. И я приготовился к этому.

— Ты знаешь, где Дамиэль, — поняла я, усаживаясь на диван напротив него.

На столе между нами уже стоял поднос с дымящимся чайником и тремя чашками. И хрустальное блюдо, наполненное крошечным круглым сдобным печеньем.

Генерал Сильверстар спокойно налил чай мне и себе.

— Как только полковник Холифайр явился и вмешался в твой допрос Евы Дорен, я понял, что всё кончено. Я вытащил Драгонсайра из Нью-Йорка. Эта ситуация явно подстроена, и всё для того, чтобы заклеймить Драгонсайра как тёмного. Именно по этой причине полковник Холифайр и оказался здесь. Он прибыл со своими выводами в руках, и всё, что он делал после этого, предназначалось для того, чтобы они стали реальностью.