Впотьмах (СИ) - Корнилова Веда - Страница 39

— Странная ассоциация… — лично у меня эта помесь гусеницы и паука не вызывала ничего, кроме неприязни.

— Это как сказать. Помнишь тот штырек в лампах, который надо надломить, чтоб он засветился? Так вот, эти штырьки как раз и находятся внутри таких вот гусениц.

— Что?!

— Все так и есть в действительности, именно эти штырьки и светятся в телах таких вот бедняжек. Да, согласен — внешний вид здешних светлячков далек от совершенства, но зато они безопасны. А еще мне говорили, что эти светлячки особенно ярко сияют ночами где-нибудь в лесу или на лугах, и в это время смотреть на них со стороны можно бесконечно. Я, правда, ничего такого не видел, но верю на слово…

По словам Эжа, таких гусениц разводят на специальных фермах с одной-единственной целью — добывать штырьки из их тел. Дело, конечно, непростое и хлопотное, но зато подобный товар — штырьки для освещения, всегда в цене, да и спрос на них не падает. Более того: почти на каждом из крестьянских дворов имеется закрытый закуток, где растят таких вот светлячков — это куда лучше, чем самим собирать насекомых по лугам и полям.

— Ничего себе… — покачала я головой. Ранее мне в голову не могло придти, откуда берутся те светящиеся штырьки в лампах, хотя я с самого начала отметила про себя, что стерженек изготовлен из материала, чем-то напоминающего хитин насекомых. Как выяснилось, так оно и есть в действительности.

— Сам был немало удивлен, когда узнал… — Эж снял с себя светлячка, который все это время ползал по его одежде, и посадил в траву. — Беги, малышка, как можно дальше отсюда, и постарайся не показываться на глаза никому из здешних двуногих, а не то поймают, и тогда твоей дальнейшей участи не позавидуешь…

Словно прислушавшись к словам Эжа, насекомое шустро побежало прочь, и уже через несколько секунд скрылось в густой траве.

— А ты, как я заметила, не такой толстокожий, каким пытаешься казаться… — усмехнулась я.

— Здоровый эгоизм еще никому не повредил… — пожал плечами Эж. — Советую и тебе следовать этому принципу.

— Спасибо, но я уж как-нибудь по-прежнему, мне так привычней.

Через полчаса мы снова шли по дороге. Как нам пояснили, каравану следует дойти до большого постоялого двора, где обычно останавливаются паломники, переночевать там, а с утра мы все продолжим путь. Возражать, естественно, никто не стал, и хотя на нашем последующем пути не единожды встречались постоялые дворы, караван все одно шел вперед, иногда останавливаясь на короткий отдых. Паломники, хотя и устали к концу дня, но не возражали против такой спешки — каждому хотелось как можно быстрей оказаться в Тарсуне, надеясь, что Боги снизойдут к их мольбам и просьбам.

До постоялого двора “Привал путников”, который находился на окраине большой деревни, мы добрались ближе к вечеру. Я мечтала о том, что наконец-то смогу отдохнуть в тишине и покое, да не тут-то было! Постоялый двор оказался полон, как говорится, под завязку, все без исключения отдельные комнаты были заняты важными господами — судя по количеству богатых экипажей, стоящих во дворе, состоятельных людей здесь, и верно, сейчас должно находиться немало. В итоге всем остальным путникам предложили разместиться в общем зале для малоимущих, где обычно спят самые бедные путешественники, и где ночевка стоит всего одну медную чешуйку. Никто не стал спорить, все устали, и у каждого было только одно желание — как следует выспаться. Правда, соломы на полу (которая заменяла матрасы) лежало маловато, а ту, что находилась неподалеку, каждый из паломников подгребал под себя — все же не так жестко спать. Впрочем, многие люди настолько устали в дороге, что согласны переночевать и на дощатом полу.

Народу в зале для отдыха тоже оказалось более чем достаточно — пришлось укладываться чуть ли не вповалку. Сразу уснуть тоже не получилось: дело в том, что здесь были не только паломники, которые направлялись в Тарсун, то и те, что уже возвращались оттуда, и именно кое-кто из этих людей, если можно так выразиться, не могли скрыть своей радости, и делились эмоциями с окружающими. Их можно понять — по утверждениям тех счастливчиков, в Тарсуне у них значительно поправилось здоровье, и причина этому — их искренние молитвы и немалые пожертвования.

— Вы только подумайте!.. — немолодой мужчина в добротной одежде (скорей всего, купец средней руки) сделал несколько шагов по полу, усеянному соломенной трухой. — Я до приезда в Тарсун еле с палкой передвигался, до колена дотронуться боялся, а сейчас о боли напрочь позабыл! Сам хожу, без всякой палки! Вот что значит святое место, раскаянье в грехах и душевные молитвы!

— И не говори!.. — подала голос женщина средних лет, одетая в простое, но недешевое платье. — В последнее так у меня руки болели, что хоть плачь! Не то, чтоб иголку взять — пальцы согнуть не могла! Зато сейчас не нарадуюсь — руки как будто и не болели никогда! Всем теперь посоветую посетить святое место с покоем в душе! Век буду благодарить Богов за ту милость, что они мне послали!..

— А я книги переписывал… — раздался еще один голос. — Да вот с глазами беда приключилась — слепнуть стал! Зато сейчас, после молитв в Тарсуне…

— А у меня сыпь по телу шла, коросты такие наросли, что самому было смотреть страшно, но сейчас…

Честно говоря, все эти восторженные разговоры о сказочных исцелениях меня вгоняли в сон, и потому, сунув под голову свою куртку, я стала устраиваться на ночлег. Конечно, надо б посмотреть, что у Эжа с раной на плече — все же его ожог очень серьезен, да и новая перевязка ему бы не помешала, только вот для этого нужно иметь хоть пять минут уединения, что в данный момент совершенно невозможно. Так что единственное, что я могла сделать для своего спутника, так это за ужином влить лечебное снадобье из бутылки в кружку с водой, которую он пил.

— Ты что, спать собралась?.. — ткнул меня в бок Эж.

— И тебе советую это сделать… — буркнула я. — Это куда лучше, чем слушать всякую чушь о волшебных выздоровлениях, возникших ни с того, ни с сего.

— А ты, значит, во все это не веришь?

— Нет, разумеется. И тебе советую не забивать голову подобной ерундой. Я, как ты уже знаешь, не один год проработала в больнице, и там успела наслушаться рассказов о том, как умирающему человеку, находящемуся на последней стадии болезни, принесли букетик каких-то там травок дивной силы, сорванных в полнолуние возле сожженного молнией дуба и заговоренных на вторую фазу луны. После этого очевидцы едва ли не с пеной у рта утверждают, что больной, нюхая этот букетик денек или неделю, а заодно и полежав на нем какое-то время, враз пошел на поправку. В итоге врачи пристыжены и в отчаянии хватаются за голову, признавая свое поражение, а тот, кто совсем недавно умирал, позабыл о всех болезнях, и чувствует себя бодрячком, хоть на Олимпиаду посылай… Самое удивительное в том, что некоторые люди весь этот абсурд принимают на веру.

— А если букетик не помогал?.. — хохотнул Эж.

— Считали, что фаза луны была не та, или при заговоре слова перепутали… А может, вмешалась чья-то посторонняя злая воля, или чакры у кого-то были закрыты… Короче, бред полный, тем более что отговорок можно придумать бессчетное количество. В действительности все очень просто: если знать, сколько денег родственники больного отдавали шарлатанам за такие вот травки, отвары и непонятные порошки, в надежде на обязательное выздоровление…

— То все эти разговоры о чудесном исцелении, что мы сейчас слышим…

— Обычное самовнушение или эффект плацебо.

— Да, романтичной натурой тебя не назовешь… — усмехнулся Эж.

— Что есть — то есть… — не стала спорить я. — Но если тебя так заинтересовали все эти волшебные излечения, то советую тебе внимательней посмотреть на исцелившихся, и еще раз послушать их фантастические истории. Очень скоро сам придешь к выводам о том, что ничего подобного в принципе быть не может.

— Ну, то, что мы оказались в этом мире — подобное, знаешь ли, тоже относится к невероятным историям, и без колдовства тут не обошлось.