Механический Зверь. Железный Дьяволенок (СИ) - Розин Юрий - Страница 24

Но помнить — не значит уметь. Ее душа была белоснежной, а разум остался таким же пустым и серым. Однако вот уже полгода кроме алого цвета крови для нее существовал еще один цвет. Иссиня-черный, словно бесконечная беззвездная ночь.

Много раз во сне Айна видела ту тьму, что пришла к ней тогда, весной. Тьма была пугающей, но в то же время — почему-то очень знакомой, словно старый друг, которого не видел много-много лет и уже успел позабыть все, кроме радости встречи. И много раз принцесса пыталась вызвать эту тьму еще раз, достучаться до нее, добиться ответа.

Тогда, в самый первый раз, она испугалась, результатом чего и стал учиненный ей погром. Вот только испугалась не самой черноты, а того, что та вызывала внутри девочки. Она по-настоящему вспомнила, каково это — злиться, радоваться, любить. На какие-то минуты Айна словно вынырнула из ледяной проруби, вдохнула сдавленной грудью свежий воздух. Но потом, с исчезновением тьмы, ее снова окунули в холод и пустоту, а воспоминания снова стали просто картинками в сознании.

Больше всего на свете Айне хотелось вернуть то волшебное чувство. Семилетняя девочка, словно заядлый наркоман, снова и снова погружалась в собственное Я, стараясь получить еще дозу, хотя бы одну, хотя бы половинку.

Ничего не выходило. Она просто не знала, что именно должна сделать. В прошлый раз все случилось без ее участия: вот она лежит в кровати, собираясь спать — а вот уже висит в полном Ничто перед тучей беспросветного мрака. И как это повторить, Айна не имела ни малейшего понятия.

Однако сегодня она не сомневалась в успехе. Почему? Ну как же, ведь сегодня был ее день рождения. В этот день все желания должны исполняться, как же может быть иначе?

.

— Хозяин, между ними опять установилась связь.

— Вижу. И не понимаю, как это работает. Это точно не светлые — им не под силу вмешаться в душу нашего парня.

— Но кто тогда?

— В том-то и дело, что больше никого нет! Я просто не понимаю… и мне не нравится, что я этого не понимаю. Зверь, а ну-ка шугани ее.

— Будет сделано, Хозяин!

.

Это была Она! Тьма с большой буквы!

Она была прямо перед ней, бесформенная, страшная. Но то тепло родственной сущности тоже ощущалось. А еще горе, зависть, любовь, надежда, доброта… там, снаружи, тело Айниталии сотрясалось в конвульсиях, дрожа одновременно от смеха и слез. Но здесь, в бестелесном мире, были лишь чувства.

Айна ощущала себя очень маленькой по сравнению с Тьмой. Тьма была большой и страшной. Но от нее не чувствовалось неприязни или злобы. Лишь удивление, интерес и симпатия. Ну, какое-то время.

Вдруг Тьма дернулась и по ее бесформенной, похожей на облака поверхности прошла рябь. Потом еще раз. И еще. С каждым разом волны становились выше и чаще, пока, наконец, тьма не начала походить на штормовое море, покрытое огромными водяными валами. А затем ее форма начала меняться. Края черноты сдвигались, уплотнялись, сжимались в некую неясную фигуру. Айна угадала лапы, крылья, длинный хвост… последней сформировалась страшная рогатая морда, на которой, завершая жуткий образ, вспыхнули палящими фонарями глаза.

Монстр, пару раз мотнув башкой, перевел взгляд на незваную гостью. В сияющих огнем глазах она различила дикий, необузданный гнев, готовый сжечь все на своем пути: людей, города, страны, континенты… а потом, расправив крылья, выгнувшись, будто кошка и раскрыв пасть, в которой бушевало дикое пламя, бывшая тьма выдохнула в Айну струю кромешно-черного огня.

.

Айна очнулась, тяжело дыша, платье было насквозь мокрым от холодного пота, в дверь комнаты настойчиво стучались.

— Принцесса! С вами все в порядке!? Вы кричали! — служанки.

Девочка взмахнула рукой, лишая разум людей по ту сторону дверей интереса к ее персоне. Надоедливые. Какие они все надоедливые.

Спустившись с кровати, она скинула платье и отправилась в ванну, умыться. Видение ушло, вместе с ним и все чувства. Даже страх перед чудищем. Осталась только боль где-то в глубине Я, вызванная, вероятно, тем черным пламенем. Но на это Айне было плевать. Единственной мыслью, что занимала ее разум, было: “Когда у меня получится повторить это в следующий раз?”

.

Лаз снова видел солнышко. С прошлого раза оно стало словно бы меньше. Или это он вырос…?

Как и в прошлый раз, солнышко, живой сгусток света и тепла, посылал ему неясные сигналы, обрывки чувств, самых разных, сумбурных и хаотических. Словно маленький ребенок, которому оставили набор масляных красок и бескрайнее белое полотно, солнышко разбрызгивало вокруг себя эмоции без какой-либо системы, причины и цели, просто наслаждаясь самим процессом.

Лазу нравилось наблюдать за ним. Несмотря на то, что он не понимал, что это такое, откуда оно, как с ним связано. Он знал, что не сможет к нему приблизиться, так что не делал напрасных попыток, просто смотрел, купаясь в мягком сиянии.

Вдруг внутри него словно поднялся ураган. Несмотря на то, что в этом мире у него не было тела, Лаз ощутил дикое жжение, распространяющееся по всей его сущности, от центра до самых дальних уголков. Словно каждую клеточку его организма окунали в кислоту. Боль нарастала очень быстро и в конце концов стала совершенно нестерпимой. В ту же секунду сознание Лаза померкло и он окунулся во тьму.

Однако очнулся он не на полу своей комнаты. Напротив, он все еще был внутри Ничто. Только на этот раз точка зрения изменилась. Окунаясь в собственное Я, человек попадал в область, где жила его душа. Сознание как бы расщеплялось на две части: саму душу и некую созерцательную сущность. Если раньше он смотрел на солнышко изнутри своей души, мог попытаться, пусть и безрезультатно, к нему приблизиться, чувствовал жизнь внутри него, то теперь висел неопределенным нечто, способным только наблюдать.

И увиденное было одновременно и жутким, и невыразимо величественным.

Его душа, эта бесформенная амеба, голодная и жадная, превратилась в самого настоящего дракона! Лаз в полном ступоре рассматривал огромное иссиня-черное тело, острые когти на мощных лапах, широкие крылья, способные закрыть все небо, пасть, в которой полыхало адское пламя и пара полыхающих гневом глаз…

Солнышко пропало, сожженное черным огнем, его самого выкинуло в реальность, он лежал на полу, мокрый, тяжело дышащий, однорукий… а в сознании раскаленным гвоздем засела одно-единственное слово:

“Зверь!”

Глава 18.

Эаби говорил именно об этом. Только теперь Лаз смог это осознать. Зверь как форма мага-трансформа, не некая сложная конструкция. Просто до банального. Представить себе тварь, страшную, жуткую, сильную, злобную, опасную. Тварь, которой ты бы хотел стать в бою. Ведь, если вспомнить, звериная ярость, как и две другие методики, не имела к магии как таковой никакого отношения. Это была лишь умственная техника, умение ввести собственный разум в строго определенное состояние: полной расслабленности, предельной сосредоточенности и неудержимого буйства. И в качестве вспомогательного элемента для последнего было достаточно логично перенести на себя образ какого-нибудь монстра. Лаз слишком много думал, пытаясь в поисках ответа влезть в дебри метафизики. Тоже бывает, зачастую сложно увидеть что-то лежащее прямо перед носом.

Идти хвастаться своим успехом, совершенно не хотелось. С одной стороны, северянину больше нечему было его учить, с другой — Лаз так и не почувствовал от мужчины искренней заинтересованности в нежданном ученике, еще сюда примешивалась немного детская обида на то, как Эаби в последний раз выставил его за дверь чуть ли не за шкирку и сильнейшее желание поесть. Однако, прежде чем сходить покушать, он сел на кровать и заглянул внутрь собственного Я. Конечно, амеба никуда не делась. Его секундная мысль, что на месте сгустка тьмы может все еще находиться дракон, осталась лишь мыслью. Однако кое-что все-таки изменилось.

Черно-красный кусочек, тот участок души, уже довольно внушительный, что объединился с энергией Зверя. Он… стал каким-то другим.