Огонь сильнее мрака (СИ) - Герасименко Анатолий - Страница 20

– Сперва хотелось бы предупредить, – сказал Донахью, разглядывая собственные пальцы. – То, что сейчас мы услышим, должны услышать только мы. Я понятно выражаюсь?

Он глянул на Джона. Джон несколько раз кивнул. Понятней некуда. Шишка из Министерства. Строжайшая секретность. Любопытное дело, похоже, намечается.

– Начинайте, господин Мэллори, – произнес Донахью, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Мэллори откашлялся и несколько раз с усилием моргнул.

– Да, – сказал он, – да... Начну. Как уже говорил, я занимаю должность канцлера Хранилища. Ну, знаете – старинные устройства, магическая энергетика... Раритеты, одним словом. Такой один раритет сегодня утром исчез. Вот. Думаю, не просто исчез, а украли его. И украл, по всей видимости, мой собственный племянник.

Голос у него был тонкий, задыхающийся. Джон помолчал, ожидая продолжения. Донахью потер руки.

– Так, понятно, – сказал он нетерпеливо. – А подробнее? Что за раритет? Почему думаете на племянника? Как всё случилось?

Мэллори опять сморгнул – похоже, у него был нервный тик – и, весь перекосившись, вытащил из жилетного кармана мятый платок. Утер с лица пот, затолкал платок под рукав, шмыгнул носом и заговорил:

– Ох, ладно. Буду по порядку. Пришел я сегодня на службу в полвосьмого. Вначале всё, как обычно – пропуски выписывал, бумаги разбирал, почту... В девять прибегает ко мне хранитель из БХР. Это такая, между нами, непыльная должность: сидит, знаете ли, человечек в Хранилище и выдаёт раритеты. Кому надо получить вещичку на руки – тот приходит и говорит инвентарный нумер. Хранитель отпирает помещение, заходит внутрь, берет раритет, выдает просителю. Обязательно пишет расписку – мол, нумер такой-то выдан такому-то – и заносит фамилию в журнал. Вот и нынче с утра пришли в Хранилище за шка... за одной штуковиной. Хранитель глянул запись в журнале – порядок, на месте должна быть штуковина. Пошел в Хранилище, смотрит – а штуковины-то и нет. Ясно дело, его чуть удар не хватил. Понесся ко мне. Так мол и так, прошляпили раритет. Я себе думаю: положеньице! Не иначе, кто-то слямзил для личных целей! И тут же ко мне стучится Финн Хитчмен – это Найвела, племянника моего, шеф. Дескать, Найвел пропал, не пришел на службу. Не знаю ли я, мол, где мой родич пропадать изволит? Тут-то меня как ударило: он! Он это, точно! Еще повезло, что сразу заметили пропажу, так бы и не знал сейчас ничего.

Мэллори вновь утерся платком.

– Я ведь оттого к вам и пришел, а не в полицию. В полиции ведь как? Дело сразу заведут, объявят розыск. Найвела поймают, закуют в кандалы. Тюрьма, каторга, дело-то государственной важности. А все ж родная кровь. Просто дурной еще. Ну, и огласка... У них в полиции дежурят газетчики, сенсации вынюхивают. Ославят на всю Энландрию. Место потеряю, репутации конец. В общем, выручайте.

Он отдулся и с мольбой посмотрел на Джона. Джон украдкой взглянул на Донахью. Тот еле уловимо покачал головой, указал глазами на Мэллори: твоё, мол, расследование, ты и допрашивай, я тут для важности сижу. Джон прочистил горло.

– Что из себя представляет раритет? – спросил он. – Как выглядит, чем ценен? Название есть?

– «Шкатулка глупца», – произнес Мэллори. – Так инженеры его прозвали. Вообще, он у нас проходит как инвентарный нумер пятьсот шестнадцатый, но так, неофициально – «Шкатулка глупца».

– Это на самом деле шкатулка?

– Да, ящик такой, из металла, обит кожей. Четыре ладони в длину, три в ширину, – Мэллори показал руками. – Не слишком большой, за пазухой унести можно.

– А почему – «глупца»? Что она... ну, какое у неё назначение?

Мэллори снова вытащил платок и промокнул лицо.

– Знаете, – понизив голос, сказал он, – об этом давайте после поговорим. Вы ведь глянете, так сказать, место преступления? Съездите со мной?

– Конечно, – сказал Джон. – Сейчас же и поедем, если можно.

– Отчего же нельзя! И даже не можно, а нужно. Я, видите ли, заинтересован в том, чтобы... как можно скорее найти. Пока о пропаже знаем только мы с хранителем, а уж как все вскроется – такой скандал будет!

Джон кивнул.

– Понимаю.

– Вот там и расскажу подробно. Потому как режим секретности. Нынче, так сказать, у стен уши вырастают...

– Ну, на этот счет не извольте волноваться, – сказал Донахью. – В моем кабинете прослушки быть не может.

Мэллори заморгал.

– О, нет-нет-нет, господин Донахью. Вы просто не были у нас в БХР. Поработали бы на моей должности – всякого бы насмотрелись. Старые технологии, знаете ли, они такие вещи позволяли делать, что диву даешься. Подслушивать из-за угла! С расстояния! Да еще подсматривать! И ведь эти технологии кое-кто нынче использует, причем не только военные ведомства. Увы, не только. Так что... – он развел ручищами. – Извините, но вся информация – исключительно в стенах Хранилища.

Донахью уязвленно хмыкнул.

– Как скажете.

– Насчет племянника, – напомнил Джон. – Как, говорите, его зовут?

– Найвел. Найвел Мэллори, сын моего покойного брата. Молодой еще, зимой исполнилось двадцать три года. Работает в Научтехе, живет на Ран-авеню, там до службы ехать недалеко, я сам ему снял квартиру...

– Простите, – прервал Джон, – где работает?

– Научтех. Оборонная научно-техническая лаборатория, если полностью, – объяснил Мэллори. – Смежное ведомство с нашим. Когда опочил мой брат Винсен, Найвел как раз кончал университет. Ну, я в министерстве не последний человек, замолвил словечко. Найвела и взяли в лабораторию. Он, вроде как, оправдал ожидания, хорошо работал... Шеф его хвалил все время, говорил – перспективный молодой ученый. Да оно и неудивительно. Найвел, кроме работы, считайте, никакой жизни не имеет, день-деньской возится с приборами. Любит науку пуще жизни. – Мэллори невесело хмыкнул и дернул ртом. – Оправдал ожидания. Да уж.

Джон почесал затылок. Найвел сопляк поймаю три шкуры сдеру…

– Портрет у вас при себе?

– А как же! – спохватился Мэллори и, выковыряв из недр костюма бумажник, отдал сыщику маленькую гравюру. Найвел Мэллори был красавцем: большие глаза, яркий капризный рот, геройский подбородок. Волосы – длинные, до плеч. В общем, такого юношу легко найти в толпе.

– Значит, вы полагаете, что именно племянник украл раритет, – сказал Джон. – А откуда, собственно, такая уверенность?

Мэллори помялся.

– Дело вот в чём, – сказал он. – Туда довольно сложно проникнуть, в БХР. У хранителя есть тревожная кнопка на случай насильственного вторжения. Ну, сами понимаете, не в игрушки играем, а вдруг шпионы, вдруг война... В общем, в случае чего, такой кнопкой двери хранилища мгновенно блокируются, и одновременно идет сигнал охране. А уж отомкнуть двери могу только я. Имеются два комплекта магических ключей. Один всегда при мне, другой лежит в сейфе. Только этими ключами и можно отпереть блокированную дверь.

– То есть, дверь контролируете, в конечном счете, вы? – уточнил Джон. Мэллори, сопя, грустно улыбнулся:

– Ну, я же все-таки начальник всего этого безобразия. Порой что-то там ломается, или наоборот, начинает работать. Приходится спешно посылать уборочную команду. У нас есть такие ребята, их обычно набирают из каторжан и держат про запас. Интересно, что каждый раз они новые... Так вот, когда случается какой-нибудь аврал, дверь блокируется изнутри, хранитель её открыть не может. Могу только я – опять-таки, своими ключами. Они вообще всё открывают, и сигнализацию отключают, естественно. Об этом знают не так много людей, но Найвел знал. А мы с ним вчера сидели за ленчем, и он еще прислонился ко мне этак по-родственному. Думаю, как раз тогда и украл ключи.

– А когда вы заметили пропажу?

– Утром, – горестно признался Мэллори. – Только когда прибежал хранитель, тогда я за карман и схватился. И, конечно, ключей уже не было. Прохлопал, старый болван...

– Так, – сказал Джон. – Подведем итоги. Вчера вы встретились за ленчем с племянником. Ключи еще были при вас. Во время ленча он, возможно, украл ключи от Хранилища. Затем в неустановленное время – вечером или ночью – он проник в БХР и взял раритет, шкатулку. На службу с утра не явился. Верно?