Блонда и Мир Демонов (СИ) - Сван Тата - Страница 36

Объяснения Демона Голубого Хамелеон, дополненные предположением о том, что Патриарх все-таки попытается внедрить рабские ментальные закладки всем, в том числе, и мне с Маришей, в процессе обучения, смирили меня с мыслью о том, что все-таки в ближайшее время придется брать в разработку Маришкин план. Это который «чем нибудь тяжелым по голове». Я даже сделала определенные шаги на пути его реализации, вытащила из палатки бабулину статуэтку и привязала ее шлеей себе к поясу. Так, на всякий случай. Вдруг в подходящий момент ничего тяжелого под руку не попадется.

Впрочем, все эти мысли мелькали на периферии сознания. Главным было то, что парни продолжали валяться в коме без признаков улучшения. Поверхностное сканирование эмоций, которое провела Мариша, используя свой дар менталиста, показало, что всем им грезятся кошмары из числа тех когда испытываешь беспричинный ужас, а убежать никак не удается.

— Ничего страшного, — успокаивал меня Демон Голубого Хамелеона. — Это нормально. К завтрашнему дню должны прийти в себя. Ты бы лучше не о самих магах беспокоилась, а о Духах, которые к ним подселены. Они вот вот начнут себя осознавать и вместо того, чтобы вступить в связь с носителями почувствуют только бредовые кошмары пьяных магов. Как бы это не отразилось на психике.

— На чьей психике? — поинтересовалась я.

— Ну, в конечном счете, на твоей, во всяком случае, когда все утрясется и ты заполучишь в свою команду десяток не вполне адекватных магов.

Итогом этих страшилок Советника стало то, что Мариша, используя свои ментальные способности, по очереди вступала контакт с каждым из внедренных в парней духов, а потом транслировала им мои утешительно умиротворительные истории, которые я тут же на месте и придумывала, чувствуя себя воспитателем в ясельной группе. Истории, которые пыталась придумать для Духов непосредственно Мариша, были моментально забракованы, так как порождали ярко выраженные эмоции агрессии. Судя по всему, сестренка пребывала не в лучшем настроении, и это тут же сказывалось на окружающих. В результате, нам удалось погрузить всех парней в здоровый спокойный сон, а бонусом стало то, что Мариша приобрела способность без особого труда напрямую общаться с каждым из Духов симбионтов. И у меня сложилось впечатление, что последние в своей внутренней иерархии числят сестренку повыше, нежели собственных хозяев носителей.

Вот в этих заботах и прошел день. К счастью, для меня Йо-Йо, после нашей с ним откровенной беседы, которая состоялась сразу же после того, как Великий Шаман отбыл на остров, охотно подключился к заговору по свержению тирании Патриарха и взвалил на себя большую часть вопросов, связанных с организацией предстоящей битвы с черными эльфами. На удивление вождь продемонстрировал ярко выраженное стратегическое мышление и после того, как Мариша пару раз откровенно проиграла Йо-Йо в поиске наиболее эффективных решений, сестренка торжественно объявила вождя своим первым замом и переложила на него большую часть организационных вопросов, оставив за собой, как она заявила, стратегическое планирование. Короче, готовилась к возвращению Великого Шамана.

Красотка Джо, пребывал в состоянии глубокой задумчивости, когда его нежные нервные окончания пронзил визгливый крик:

— Девушка, быстрее на выход, быстрее! Вставайте же!

Ответная реакция у Джо, как всегда, оказалась на высоте. И железный кулак встретил источник раздражающего звука прежде, чем вклинился голос рассудка.

— Ё-моё! — произнес голос.

Но рефлексы опять не подкачали. Взгляд автоматически прошелся на предмет забытых вещей, руки выхватили все, что плохо лежало. И тело, сгруппировавшись, вывалилось из кабинки колеса обозрения. Взгляд проводил устремившуюся вверх по очередному кругу кабинку и вернулся к человеку под ногами. Джо присел. Приложил два пальца к шее контролера, который так неудачно подвернулся под руку. Кровь застучала бодрым пульсом. Джо передвинул тело так, чтобы оно оказалось в тени:

— Полежи, тут, браток, отдохни немного. День будний — пассажиров немного, — и облегченно вздохнул.

И с чувством выполненного долга направился вглубь парка. Там в тишине, скрывшись от чужих назойливых глаз, можно было воспользоваться излишком кислорода и спокойно раскинуть мозгами.

Яркий летний день уже пережил свой зенит и вовсю звенел птичьим многоголосьем. Джон, пренебрегая лавочками, расположился прямо на траве под кроной внушительного дерева. Привалившись спиной к стволу, он сделал несколько расслабляющих дыхательных упражнения и усиленно зашевелил извилинами.

— Молодец, Маришка! Такую вкусную отбивную захватила. Еще теплая, — думал он, сосредоточенно двигая челюстями, активно разгоняя кровь по черепно-мозговым мышцам лица. Он не оставил без внимания ни одной детали. Оценил свежесть салата, остроту подливки, потерю хрустящих свойств у картошки и хлипкость одноразовых вилок. Подобрал чек за обед, выпавший из салфеток и аккуратно вытер руки. И перешел к расширению информационного поля.

— А что тут у нас?

— а— а— а, — разочарованно протянул Джон, разглядев в Маринкиной сумочке вместо десерта разводной гаечный ключ.

— Однако, дело принимает серьезный оборот, — огорчился он, вытряхивая содержимое из сумки прямо в траву.

— О, надо же, а вот и ключи от бабулиной квартиры нашлись, — уловил он характерный звон. Острый глаз бывшего спецназовца зафиксировал место падения ключей и не дал им потеряться среди зелени. А рука, не дрогнув, выудила добычу.

Ну, надо же, мы их повсюду ищем, а они тут валяются. — Он раскрыл ладонь, позволяя закатному солнцу поставить золотистый росчерк на гранях. — Смотри, Маришка, что я нашел. Я уверен, что теперь и наша Блондочка отыщется.

Джо поднял голову, но его взгляд наткнулся на пустоту. Если бы его подруга оказалась рядом, она бы, наверное, даже услышала, как сперва со скрипом заворочались извилины у него голове, а потом раздался щелчок, словно кто-то переключил тумблер.

Глаза парня подернулись пеленой, и он с силой их зажмурил, тряхнул головой, неожиданно хрястнувшись о дерево. После этого вдруг восстановилась ясность рассудка и пришло понимание серьезности ситуации. Он вновь взглянул на сумку одной подруги и ключи от квартиры другой, и мощные плечи согнулись под тяжелым бременем утраты. Он ощутил такое душераздирающее чувство потери, что стало трудно дышать, сердце бешено заколотилось, а руки крепко сжали сумку и ключи, — все, что ему осталось от девушек.

Глухой утробный рык раздался из его горла, заставив замолкнуть птичий гомон.

Казалось бы, что ему до этих девчонок, которые время от времени прибегали к нему со своими надуманными проблемами. Которым он никогда ни в чем не мог отказать, и всегда прикрывал своей грудью, даже в их самых безумных затеях. Он усмехнулся про себя, вспомнив манифестацию в защиту лемуров. Да, тогда, пожалуй, не он, а девушки прикрывали его, каждая своей грудью и практически обнаженной. Но то был исключительный случай.

И вот, что интересно, они были дороги ему, эти девушки, как очень близкие люди, как сестры, но никогда у него не возникало никаких чисто мужских чувств по отношению к ним. Да, он, пожалуй, вообще ни к кому из людей таких чувств не испытывал. «Не переживай — придет твое время, сынок», — утешала его бабушка Блонды».

Тогда на манифестации ему случайно под руки попался флаг радужной расцветки, и в порыве общего экстаза он накинул его себе на плечи. Слава защитника и борца за толерантность побежала впереди него. А поскольку девушки у Джо не было и не предвиделось, то общественное мнение укрепилось в своих догадках. И к нему потянулись убогие и обиженные. Да Джо и сам рад был протянуть руку помощи всем страждущим. До тех пор, пока бабушка Блонды, не взяла шефство над их компанией.

— Пора это паломничество прекращать! — Как-то сказала она строгим голосом, — ты — не красно солнышко, всех не обогреешь.