Жизнь крота (СИ) - Нимфар Антон Александрович - Страница 18

Я командовал своим батальоном, вел их в бой. Моих дьяволиц тут не было, я не позволил им пойти, они обиделись, кричали, угрожали побить… плакали, но они несли в себе моих детей, они были моим будущим. Мы не могли все погибнуть, это было почти самоубийственное нападение, не зря ведь мы ограничивались до этого мы уничтожали лишь малые заводы, их было банально реально уничтожить. Но и захватывать их бессмысленно, защитить все равно не сможем, это не наша тактика, не в наших возможностей, роботы просто сметут нас, а то что успеет построиться Злом, слишком мало для сопротивления. Лишь захватив такие огромные заводы, будет реально победить. Потому мы сражались в самоубийственном бою.

— За людей!

И вот я кричу наш клич, прячась среди разрушенных оборонительных сооружений завода, стреляя в кажется бесконечно прибывающих роботов Добра, разозленных роботов.

— За людей!

Поддерживали меня выжившие. Уже не было того полка, не было того батальона, не было так многих из людей. Многие погибли при штурме одних только укреплений, многие погибли при штурме самого завода, многие погибли при его зачистке. Сейчас наша программа Зла загружалась на производимые процессоры, они попадали в создаваемых роботов, но их еще было слишком мало, а врагов так много. Потому нам нужно держаться, дать как можно больше времени.

Шагающий титан молча аннигилировал участки укреплений, испепеляя скрывающихся людей. Бесконечный поток лазеров и пуль превращал поле перед заводом в место смерти, но роботы шли, не останавливаясь, не отступая, не сомневаясь. Повышенная защита и прочнейшие стены завода теперь играла против них, его быстро не уничтожить, только взять штурмом. Потому мы стояли до конца, сражались до последнего человека. Взрывы, испепеляющие лучи на стенах, глухо стенающий титан, падающий вниз на подломившихся ногах, вышедший на линию огня летающая машина, испепеляющее пламя огнеметов, горящие и кричащие люди, смерть.

— Зло победит. — прохрипел я с широкой дыркой в груди, стоя прямо в проеме главного входа на завод подходящим разозленным роботам.

Падая на землю, я наконец отпустил кнопку, давая взрывчатке лежащей прямо на наших позициях, забрать как можно больше роботов с собой. Они спешили попасть на завод, потому много упустили, слишком торопились, а ведь мы не впервые так делаем. Взрываем напоследок себя вместе с роботами.

— Зло победит. — тихо прошептал я.

Ведь только так, дьяволицы выживут, только так я оставлю за собой будущее. Поэтому Зло победит, а Добро проиграет. Как бы это глупо не звучало.

— «Чертовы машины!» — с этой последней мыслью, моё сознание заволакивает тьма.

Тьма. Воронка.

— Абу?

Вновь увидев знакомый потолок, я лишь тяжело выдохнул, параллельно пустив пузыри из слюней. Это уже даже было как-то ожидаемо, но… а-а-а-а! Просто, а-а-а-а! А-а-а-а-а, твою налево.

— А-а-а-а! — выдал я младенческий боевой клич.

Это уже не смешно, то есть в каком-то смысле смешно, таким, черным юмором, но я уже просто в бешенстве. Сколько, сколько я еще буду дохнуть от самой разной хрени? Зомби, вирус, чертовы роботы, что еще за еретичную хрень я должен пережить? За что мне всё это?

— Маленький, ну что ты плачешь? — подбежала мама, начиная убаюкивать.

Меня же это ни хрена не успокаивало, я блин в режим берсеркера только вошел, ведь родители по понятным причинам из магазина техники так и не вернулись, там ведь самая жесть была. Сотней самых разных способов могли там погибнуть.

— А-а-а-а! — ох в каком же я бешенстве.

Я ведь только взрослым стал, чуть сам повышение до родителя не получил, и теперь я блин вновь просыпаюсь этим маленьким недоразумением, которое ни на что не способно. А когда станет способно, уже обычно слишком поздно что-то делать. Да ладно это, смог бы что-то придумать, но каждый раз ведь новая апокалиптичная хрень происходит. Невозможно приготовиться к тому, чего не знаешь, да еще и таких масштабов, что ты просто теряешься на этом фоне.

— Успокойся, Донатик, что ты кричишь? — засюсюкала мать. — Неужели наш маленький мальчик укакался?

Что? Чтобы Я? Солдат, командир, убийца машин и зомби, вождь, любимец дьяволиц, настоящая машина смерти, прошедшая через невообразимые битвы и сражения, усрался в подгузники? Ну да в принципе… я же младенец, напрягся слишком сильно и вот, конфуз. Спокойно вытерпел процедуру замены подгузника и помывки своей гладкой и шелковистой задницы, это уже давно привычная процедура, даже слишком… слишком привычная, да. Вновь ударился в размышления, даже злости уже особой нету, так, апатия. Ну в самом деле, первый раз, второй, да даже третий, но в четвертый то уже можно было привыкнуть, мне скорее просто обидно. За прожитую жизнь, за оставленных беременных дьяволиц. Была лишь надежда что они выживут во вновь изменившемся мире, и что тот мир продолжит существовать без меня, ведь не известно на каких условиях он живет.

Теперь у меня новая жизнь, мда, снова, подгузники, грудное молоко матери, садик… хнык… школа… очень горестный хнык, и обязательно какая-нибудь очередная новая хрень что убьет меня, в этом я уже просто не сомневаюсь. Тут уже скорее важно то, сколько в этот раз я проживу. Пока-что ТОП занимает вторая жизнь, там я прямо на рекорд пошел.

Эту жизнь я начал под знаком апатии, меня банально всё это уже утомило, даже с ума сходить уже не хотелось. Так, чисто на автомате женский коллектив садика шпынял, да и всё. Маленьких дьяволиц к слову не было, ни одной из них я в садике не увидел, просто не понимаю как это работает, подозреваю что это всё же немного разные миры. Без особо больших различий, историю переучивать не нужно, но таких мелочей хватает.

— Отстань от меня старушка, я в печали. — пихнул в сторону девочку, непонятно зачем ко мне лезущей, эх, она ведь даже всю глубину юмора этой фразы не поймет, как же…

Получив с кулака в жбан от этой самой девчонки, на секунду потерялся. Внезапно. Это что тут за каратист?

— Да твою же мать, что за херня, бл*дь? — завернул я почти цензурно, ну а что поделать, я по сути в армии служил в прошлой жизни, а там неуставные выражения в уставных приказах, норма. Привык.

— Донат? Что за мат, кто тебя этому научил? — тут же нехорошо возбудилась ближайшая воспитательница.

— Эм, на улице услышал. — попытался я отвертеться.

Неудачно. Устроили в садике головомойку, печаль. Рассказали родителям, второй раунд головомойки, двойная печаль. Мать рассказала вернувшемуся поздно с работы отцу, третий раунд. Взбрыкнул, ввернул что-то из матерно-армейского, сам охренел. Теперь угол комнаты мой лучший друг на многие дни, задница после ремня всё еще жжет, хотя если бы не матерился во время экзекуции, всё прошло бы проще. Шикарный день, я прямо хулиган. Той девочке нужно будет отомстить… хотя это маленькая девочка, страшновато как-то.

Заработал в садике репутацию анархиста-хулигана, новое реноме было даже забавным. Бой со страшными девочками решил даже не начинать, что-то мне подсказывает что победителем из этой войны я не выйду, только закалю их волю. Опыт прошлой жизни подтверждает.

Вернувшись с садика домой, увидел на кухне тостер, как-то рановато для них. Теперь у нас нет тостера, случайно вылетел в окно. Вообще как-то старался на кухне не появляться, там ведь опасно, пиздец просто как, аж поджилки трясутся. Всё кажется, что холодильник нападет, или лампочка попробует меня ослепить. Вот люди боятся там пыточных, кладбища, а я кухни и холодильники с тостерами в них, а еще электромясорубки… чертовы мясорубки.

После третьего дня рождения, узнал, что этой зимой наступит второй миллениум. Эм, я родился на пять лет позже? До этого как-то не обращал внимания на год, в прошлые я уже спал, поздно как бы, а тут на новый год узнал неожиданную новость. Наверное поэтому и дьяволиц не было, они уже в школу поступили, охренеть. Родители, как вы могли, почему так поздно меня заделали? Уже хотел реально пойти к ним выставить претензии, но плотно подумав, решил что это будет немного перебор. Я всё еще достаточно адекватный парень, чтобы делать такую лютую хрень… пойду лучше попробую телевизор разбить, он слишком дерзко на меня смотрит.