Рыба - Погодин Радий Петрович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/9
• Следующая

Капитан стал у рулевого колеса, сменив своего старпома. Механик Коля включил на стреле мощную лампу, она выхватила из темноты кусок моря, черно-литого и маслянистого.

Эхолот все щелкал и щелкал...

* * *

"Рыба! Рыба! Плотная рыба!" - Женька повторял эти слова про себя, как припев к тревожной древней песне, у которой не было слов и мелодии не было, - только ритм, напрягающий сердце: "Рыба! Рыба! Плотная рыба!"

Сейнер делал маневр, заходил на косяк. В ялик, с которого ребята проникли на судно, спрыгнули двое: Захар и полураздетый парень Юрий, у него они сидели на койке. Захару подали бидон с мазутом. От винта шли буруны. Ялик скакал на волнах. Захар запалил факел. Оранжевые лоскуты огня летели вслед сейнеру, долго не угасая.

Рыбаки стояли вокруг поворотной площадки, развернутой роллом к корме.

- Отдать кляч! - скомандовал бригадир, коренастый и бритоголовый; теперь все на судне, и капитан в том числе, подчинялись его командам.

Громадный кошельковый невод посыпался в темную воду. Он стекал бурым потоком, грузила тянули его нижнюю кромку на дно, верхняя кромка покачивалась на поплавках, одним концом прикрепленная к ялику; ячеистая капроновая стена огибала рыбу кольцом - сейнер давал круг.

Когда судно и ялик сошлись, бригадир отдал команду подтянуть нижнюю подбору, тогда невод соберется кошельком и некуда будет деться рыбе. Лязгнула и зарокотала лебедка, затягивая кошелек.

- Суши! - крикнул бригадир.

Механик Коля передвинул рычаги на лебедке, невод пополз на поворотную площадку, извиваясь между турачками. И вдруг бригадир закричал:

- Стой!

Стало тихо. Отчаянная салака прыгала из кошелька в чистую воду через поплавки.

Голощекин глянул снизу на спардек, на мальчишек.

- Эй, дело, чем так стоять, хватали бы рыбу с воздуха. Рубли через сетку скачут.

Захар на ялике размахивал факелом. Потом почти окунулся в воду, что-то рассматривая, потом плюнул, передал факел Юрию и еще ниже свесился. Рыбаки на сейнере заволновались.

- Суши руками, - скомандовал бригадир.

Мимо ребят пробежал капитан.

- Мациквал, - прошептал Куница. - Пошли. Теперь всем работа.

Мальчишки скатились вниз, стали в один ряд с рыбаками, вцепились пальцами в мокрую сеть.

Бригадир выжидал, когда борт сейнера опустится на волне, и командовал:

- Р-разом!

Рыбаки тянули все разом. Волной поднимало борт, подтаскивало невод из воды, рыбаки повисали на нем, стараясь сдержать его тяжесть.

- Что это: мациквал? - спросил Женька у механика Коли.

- Самая мука для рыбака...

- Мука - когда рыбы нет, - проворчал кто-то. - Когда рыба - пусть мациквалит. - Рядом с Женькой, по другую сторону, стоял Голощекин.

- А, дело. - Он подмигнул Женьке. - Ну, теперь скажи, что ты не урсус. Из-за вас с Куницей невод скрутило.

Бригадир крикнул:

- Разом!

Рыбаки на едином вздохе потянули невод. Сейнер тяжело поднял борт, его как бы заваливало тяжким грузом.

- Что, если дель порвало, уйдет рыба в море, - сказал Голощекин.

Невод посунулся вниз, люди не смогли сдержать его тяжести. Женьке защемило пальцы. Он зажмурился от боли, боясь кричать. Чьи-то руки спокойно подобрались к его онемевшим пальцам, взяли вес на себя: с одной стороны Голощекин, с другой - Коля-механик.

- Разом! - скомандовал бригадир.

Круг поплавков сужался. Рыба в кошельке кипела, бурлящая вода словно выпаривалась, сгущаясь в серебряное сусло, - прожектор со спардека бил в него белым жестким лучом. Вода вокруг невода стала похожа на пузырчатое стекло, что-то вспыхивало в ней драгоценными искрами, то алмазными, то изумрудными, голубыми и гранатовыми.

- Чешуя, - сказал Голощекин. - Рыбья чешуя сверкает...

Рыба бурлила уже у борта.

- Хотя бы тонн десять взять. - Голощекин всхлипнул, будто чихнул. - Я слезой истеку. Ишь как она через подбору скачет. Дело. Тяни. Р-разом!

Невод вдруг ходко пошел. Механик Коля плюнул, дернул руками, словно стряхнул с них налипшую грязь.

- Дыра!

Голощекин тоже выпустил сеть.

- Ну, дело, принесем жертву рыбацкому богу. Бросим в море щенка, что помельче. Эх, да за такое хорошее пусто-пусто и обоих не жалко. - Он схватил Женьку за плечи, но Женьке было и не страшно, и не обидно, он бы тоже кого-нибудь бросил или сам бросился от досады и злости.

- Как дыра? Какая дыра! Почему дыра? - закричал Женька.

Голощекин отошел от борта, сел, прислонясь спиной к двери камбуза, закурил сигарету.

- Шабаш.

Бригадир разминал пальцы. С них текла кровь.

- Коля, включи машину. Полегоньку. А то и остальную дель порвем. Выбери слабину. Не повезло... Невод, видишь, порвало. Сначала скрутило, значит... Чинить нужно невод. - Он говорил сконфуженно, как бы виноватя себя, и объяснял рыбакам, словно они не знали, в чем дело.

Сейнер шел в темноту. Здесь больше нечего было делать, рыба ушла, разбежалась во все стороны мелкими стаями.

Без самолетной наводки шел сейнер. Шел к известным лишь бригадиру да капитану рыбьим пастбищам.

Мальчишки пристроились возле Захара.

- Разбирайте дель поаккуратнее, - велел он. - Как дыру обнаружите, так и давайте, я латать буду.

Работали молча. Дыр было полно, и больших и маленьких. Юрий угрюмо курил, у него иглы не было.

- Слушай, дело, - спросил он вдруг Голощекина. - Ты не скажешь, зачем мы эту дель латаем? Ее уже год назад списать нужно было. Из-за чего мациквал? Дель - сплошная заплата, сквозная, как дым. С такой делью стыдно в море ходить. Погодите, этот кошелек у нас рыба с собой утянет. Останутся у бригадира одни подборы. На них в самый раз на стреле повеситься.

Бригадир не дернулся, не повысил голоса, тихо сказал:

- Останется кусок сетки, чтобы тебе глотку заткнуть. Где новых-то наберешься? Кошелек сколько тысяч стоит?

- Он себя уже тридцать раз оправдал. Чем мы хуже других?

Бригадир не бросил иглу - положил, но грохнул себя кулаком по колену так, что гул по площадке пошел.

- Когда мы сейнер получали, другие бригады на трофейных шаландах по морю лазали. Ты тогда фазаном по поселку ходил!

- Не ходил, - сказал Юрий.

- Ну да, ты не ходил. Другие ходили. Ты еще тогда мелко плавал. Короче, латай, не тревожь меня...

Напряжение постепенно спадало. Голощекин сказал вдруг:

- Что я над этой паршивой делью глаза порчу? Может, я от этого и не вижу дальше своего носа? Мой Витька, как заспорит со мной, так меня козырями... Ты, мол, папаша, в рыбе закопался, дальше носа не видишь. А он, видите ли, все видит. Хорошо ему вдаль глядеть. Паршивец он, мой Витька - говорит, самая лучшая рыба - колбаса. Кибернетики начитался...

...Невод был уже собран и уложен в порядок, когда из рубки выскочил, словно ополоумевший, радист Капустин.

- Рыба! - закричал он. - Сплошняком стоит!

Рыбаки во главе с бригадиром бросились к рубке. Механик машину застопорил. Было тихо и очень тревожно. Воздух не проходил в Женькины легкие, касался только верхушек - Женька дышал часто, как собака в жаркий полдень.

На ленте эхолота у каменистого дна темнело громадное, плотно заштрихованное пятно.

- Тысячу лет не видал такой рыбы, - прошептал механик Коля. - Со времен фараонов... И не салака это - наверно, треска.

В груди у Женьки что-то запело, ему захотелось кричать, побежать куда-то, хватать, ловить, совать за пазуху. Куница приплясывал, дышал с подсвистом и тихонько скулил: "Ай-яй-яй!.."

- Глубоко стоит, поплавки снимать нужно...

- Здесь по тысяче на пай. Соображаешь, я на свой кусок в Сочи слетаю по высшему разряду. Говорят, там русалок навалом. Держите, я сейчас за этой рыбой нырять стану.

Последние Колины слова совпали с Женькиным настроением, сейчас он был готов на все: скомандуй бригадир - и он нырнул бы в черную глубину, в осклизлые водоросли...

- Нужно в колхоз передать, чтобы другой сейнер прислали, - сказал спокойно-грустящий голос.

• Предыдущая
• 7/9
• Следующая