Отпуск военного режима (СИ) - Рис Кларисса - Страница 10

— Бизнес, — я пожала плечами.

— Пошли спать, — он утянул меня на кровать и, прикрыв одеялом, отрубился.

Мой расфокусированный взгляд еще несколько минут блуждал по лицу Глеба, прежде чем глаза слиплись, и я провалилась в сон.

Утром я проснулась от звука льющейся воды в душе. Разлепив заспанные глаза, с удивлением обнаружила, что уже половина одиннадцатого. Напрячь память удалось с пятой попытки, и какое счастье, что сегодня мы приглашены на обед, а не на завтрак. Очередной побудки в начале восьмого я просто не пережила бы.

Потянувшись до хруста, проскользнула в ванную. Глеб стоял под холодными струями, упершись руками в стену. По его напряженной спине я поняла — дело тут не чисто. Вспомнились и его приход заполночь, и нежелание говорить. Зубной щеткой в полусонном состоянии я орудовала очень лениво.

В кабинке резко выключили воду, и, переведя взгляд на дверцу, я увидела растерянность в серебристом отблеске. Глеб встал рядом, но так и не проронил ни слова.

— Что вообще происходит? — не вынимая изо рта щетки, пробубнила я.

— Не очень-то хочется вспоминать весь этот кошмар, — он скосил на меня взгляд.

— Я все понимаю, — словно дирижер, помахала инструментом личной гигиены, — но, если ты в таком виде появишься на выставке — нас сожрут заживо.

— Алексис поставила условие, — он тяжело вздохнул, — я сплю с ней эти пять дней, она же дает нам контракт в три раза лучше, чем соседний номер.

— Только не говори, — я закатила глаза, — что ты впервые будешь сексом добывать клиентов.

— Этот тут ни при чем, — зло рыкнул брюнет, — она отвратительна, как медуза, скрещенная с куклой и помноженная на полено.

— Неужто есть кто-то хуже меня? — усмехнувшись, вернулась к приклеиванию ресниц.

— Ты хотя бы отзываешься на ласки, — он тяжело вздохнул, — а она словно в восемнадцатом веке — лежит и думает о процентах и котировках.

— В восемнадцатом веке думали об Англии, — насмешливо фыркнула я.

— Да хоть о лошадиных скачках, — он привел волосы в относительный порядок, — но лишь бы не лежали бревном, которое надо крутить из стороны в сторону!

— Все так плохо? — макияж был завершен.

— Еще хуже, — протянул Глеб, — ты в чем идешь?

— В белом костюме, — взглядом указала на вешалку с подготовленным еще вчера комплектом.

— Тогда, — он открыл гардероб, — белые брюки и голубая рубашка должны неплохо сочетаться.

— Для японки мы враги вообще-то, — напомнила я, поправляя резинку чулок.

— Поверь, — мою пятую точку обжег шлепок, — тот факт, что мне нравится, как ты извиваешься и стонешь, умоляя взять тебя сильнее, не меняет того, что я тебя готов голыми руками придушить.

— По тебе и не скажешь, — я потерлась о полувставший член, — что тебе настолько хочется меня убить, скорее трахнуть.

— Тогда, может, поможешь разобраться с проблемой? — меня перехватили за волосы.

— Мечтай, — и первая потянулась за поцелуем.

Целовались мы до сумасшествия, пока губы не начали гореть огнем, а легкие печь от нехватки кислорода. Я медленно гладила налившийся кровью член, а Глеб в ответ дразнил ловкими движениями мой пульсирующий от желания клитор. Тонкое кружево мягко сдвигалось под сильными пальцами, распаляя еще сильнее и делая ощущения ярче.

Второй рукой он продолжал удерживать мои волосы и, отклонив мне голову, поставил засос в районе ключицы. Под давлением руки я медленно опускаюсь перед ним на колени и сглатываю предательскую слюну при виде розового и подрагивающего от моих поглаживаний органа.

Несмело высовываю самый кончик языка и, смотря в глаза моего садиста, провожу от самого основания до головки. Повторив маневр еще пару раз, получаю в ответ низкий стон. Словно музыка он прокатился по комнате, придавая мне сил.

Осмелев, открыла ротик пошире и обхватила губами крупную головку, нежно дразня ее языком. Облизала по кругу и с чмокающим звуком выпустила на свободу. С усилием вновь провела языком от самого основания вверх, с силой прижимая ствол к раскрытой ладони.

Голова кружилась от собственных действий, которые с каждой секундой становились все смелее и смелее. Я, уже не стесняясь, демонстрировала все свои скромные навыки в минете.

Мои губы порхали по разгоряченной, твердой, перевитой венами и пульсирующей карамельке, которую я вылизывала с утроенной силой. Когда над головой послышался тихий рык, я возликовала.

На радостях разомкнув губы, взяла ствол наполовину, помогая себе рукой у основания. Вторую руку, что до этого спокойно лежала на коленях, переместила на крупные яички, что так интересно дернулись при моем прикосновении.

Мягко массируя член и мошонку парня, стонавшего от моих развратных действий, я сгорала в собственном пламени возбуждения. Трусики были уже мокрые насквозь, и по бедрам разливалась собственная влага.

На моей рыжей макушке сомкнулась сильная рука, не давая отстраниться от истекающего в мой ротик члена дальше, чем на пару миллиметров. Моя голова ходила по твердому члену, мокрому от смазки и слюны.

Головка упиралась в горло, не позволяя вдыхать, все движения стали более сильными и быстрыми. Толчки были глубже и резче. Я задыхалась, но в то же время впервые в жизни ловила такой кайф от осознания того, что мой бедный ротик сейчас насиловали толстым членом.

Глеб тихо рычал и насаживал мою голову на свой истекающий смазкой член, сжимая волосы до легкой боли. Оттягивая моя рыжую шевелюру, он не позволял мне отстраниться и выпустить его агрегат из ротика.

Втянув воздух в легкие. я сильно провела языком по члену, получив в награду громкий стон. Яйца в моей руке поджались.

По комнате пронесся звучный шлепок, а моя бедная рука вспыхнула огнем от встречи с натренированной мужской задницей. Глеб, рыкнув еще яростнее, вошел в мой рот, заставляя губы гореть огнем.

Ритм стал совсем сумасшедшим, когда член запульсировал у меня во рту. Громкий стон совпал с моментом, когда мое горло заполнилось вязкой спермой, которую пришлось быстро и жадно глотать.

Пряно-солоноватая вязкость осела на самом кончике языка, когда я усиленно втянула воздух и сделала еще несколько движений по мягкому члену брюнета. С оглушительным звуком, раздавшимся в тишине номера, выпустила обмякший орган из плена своего рта.

Глеб тяжело дышал, прикрыв глаза, и все еще удерживая меня за волосы. С едва заметным усилием меня потянули вверх и впились голодным поцелуем в покрасневшие губы. Он терзал мой рот со всей остервенелостью.

Меня резко развернули и нагнули над кроватью, пришлось быстро выставить вперед руки, опираясь на них. Глеб одним резким движением стянул промокший кусок ткани и развел мои бедра.

Жадный язык прошелся по мокрым от возбуждения складочкам, заставляя руки предательски дрожать. Я тихо застонала, когда, разведя губки пальцами, он ворвался в меня языком. Было жарко и до тугой боли в животе хорошо.

Он словно насиловал меня своим языком, раз за разом проникая внутрь. Большой палец прошелся по моему клитору, вызывая резкий писк от пронзившего все тела наслаждения. Я уже медленно подавалась ему навстречу, когда язык исчез, оставляя после себя глухое разочарование. Долго протестовать мне не дали, два пальца принесли легкую тягучую боль непривыкшим мышцам. Сильными и уверенными движениями он врывался в мое лоно, заставляя кричать еще сильнее.

Язык же нашел себе еще более интересное занятие. И горячий рот накрыл мой бугорок, втягивая его в рот и посасывая. Несильный шлепок по ягодице стал финальным аккордом, запустившим судорогу по всему моему телу, заставляя вздрагивать и кончать под этими соблазнительными пальцами.

Я без сил рухнула на постель, руки совершенно отказывались держать меня. Глеб приземлился рядом и стал вырисовывать что-то замысловатое на моей спине.

В себя после пережитого наслаждения я приходила медленно и с неохотой. Единственное желание — это залезть под одеяло и вырубиться. Глеб рядом зашевелился, и мне пришлось отрывать голову от подушки и стаскивать саму себя с мягкой кровати.