Невеста наместника (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 20

И вправду, где-то неподалеку по твердому дорожному покрытию цокали лошадиные подковы. Темери попыталась определить, сколько лошадей слышит, но не смогла. Не одна, это ясно. Но вот сколько…

— Дорога рядом, — шепнул ифленец. — Или мост. Оставайтесь здесь, я попробую посмотреть.

И ушел, не дожидаясь ответа. Да она отвечать и не собиралась.

Темери очистила от снега сухую коряжину и села на нее в ожидании. Хоть она и не признавалась, а ноги уже гудели от усталости — все-таки за минувшие сутки поспать так и не удалось, да и отдых был слишком коротким. Стертая пятка сейчас, когда удалось остановиться, беспощадно болела. Ей казалось, что если снять сапог, то снова надеть его она не сможет.

Чеор та Хенвил вернулся быстро. Она даже не успела толком перевести дух.

— Мост рядом. — Говорил он ровно, но Темери все равно уловила в голосе ифленца нешуточную тревогу. — Там нас, похоже, ждут, но с другого берега. Они думают, мы идем по дороге. Так что попробуем уйти дальше, за поворот, и там ее пересечь. Устали?

— Я могу идти.

Ифленец криво усмехнулся, кивнул удовлетворенно.

Темери не собиралась жаловаться, даже если будет умирать от усталости.

Дорога как назло сразу за мостом тянулась прямо на запад и была ярко освещена солнцем, уходящим к закату, так что до первого поворота пришлось идти довольно далеко. При том шли они, пробираясь сквозь подлесок в стороне от дороги. Было тяжело, но оно того стоило. За прошедшее время они увидели еще несколько всадников.

Когда, наконец, дорога заложила петлю, ифленец снова ненадолго дал ей отдохнуть от своего общества — проверял, свободен ли путь. А вернувшись, поторопил:

— Похоже, выставили патруль. Это не разбойники, не похожи. И оружие у них хорошее. Надо спешить…

Что же, торопиться — значит, торопиться.

Но все-таки они не успели. Хорошо, что всадники были увлечены беседой и не слишком хорошо выполняли свои обязанности.

Беседа «патруля» добрых новостей не принесла, говорили они как раз о беглецах.

Тот, что постарше, в тяжелом кожаном плаще, отороченном лисьим мехом, успокаивал младшего:

— Да дня не пройдет, найдем их. Все уже продумано, бежать им некуда, кроме как сюда…

— А если они на броды пойдут? Или вовсе к побережью?

— Дурак ты Лури, подумай башкой, какое побережье?! Там такие болота, что если сунутся, то только нам работы убавят…

— А если…

— Не куда им идти. А если нас каким-то образом чудесным обойдут, так пойдут куда?

— В деревню, — разулыбался молодой. — Как есть, или в Рыбачий Омут, или к большаку. Так мы, что ли зря здесь-то ждем? Может, надо было всем сразу в засаду сесть да и…

— Лури, с такой башкой как у тебя — только коров пасти…

Всадники скрылись за поворотом.

Ифленец проводил их взглядом, а потом бросил пытливый взгляд на Темершану. И вдруг спросил:

— Чему вы улыбаетесь? У нас все меньше шансов выбраться живыми.

— Вот именно, — тихо ответила она. — Я ничего не теряю…

Чеор та Хенвил вдруг резко провел руками по голове, от чего его светлые прямые волосы встопорщились лохматым ежом.

— Послушайте. Я не собираюсь причинять вам вред. Мой брат тоже. Так какого морского жуфа вы ведете себя так, словно я тащу вас на казнь?

Темери опустила взгляд. На казнь? Что же. Это очень точное определение.

Но на самом деле ему не нужны объяснения. Ему нужно лишь подтверждение, что она и дальше будет послушно выполнять все приказы и не станет устраивать никаких сюрпризов.

— Я не буду намеренно пытаться себя убить… или выдать вас. — Как ни старалась, а с голосом справиться не удалось. Слова прозвучали хрипло и неубедительно.

Чеор та Хенвил несколько мгновений еще вглядывался в ее лицо, так словно хотел прочитать мысли или ударить. Но потом все же первым отвел взгляд.

— Идемте! — словно кнутом щелкнул.

Дорогу перебежали чуть не бегом. Там негде было спрятаться — чистый бор. Только внизу — сухие стволы и кочки. Прыгать через них было тяжело. Пару раз она чуть не упала, но все же старалась бежать так, чтобы у ифленца не было шанса помочь.

Выдохнуть смогли, лишь перевалив за пологий холм, от которого уж точно дорога была не видна. Правда, их следы остались хорошо различимыми на снегу. Темери подумала, что по следам их и найдут, но вслух говорить не стала — молчание вошло в привычку.

Помочь могло разве только то, что солнце село уже низко, приближались сумерки.

Темери ждала, какое решение примет благородный чеор. Он медлил, словно взвешивая какие-то одному ему ведомые варианты. Потом все же решил:

— Идем к деревне. Попробую добыть нам лошадей.

За холмом местность снова понизилась. А потом начались овраги, так что через какое-то время стало ясно, что двигаются они слишком медленно. Темери потеряла представление о направлении довольно быстро. Стало очень темно — до восхода луны оставалось несколько часов. И хотя чеор та Хенвил прокладывал путь уверенно, словно умел видеть в темноте, Темери начала отставать — у нее-то ночного зрения не было.

В довершение, порывами откуда-то начал налетать сырой холодный ветер, так что она пожалела, что пожертвовала капор под ягоды. Может, он хоть немного защитил бы от непогоды.

Еще шагов через двадцать ифленец попытался вести ее за руку: поймал за предплечье, потянул за собой. Темери невольно дернулась, вырываясь, и села на заснеженную кочку. Тут же вскочила, конечно — верней, попыталась вскочить, но у нее вышло не сразу. Усталость взяла свое.

Ифленец урок усвоил — ждал в шаге, пока она сама неуклюже поднимется, стряхнет с себя тонкий легкий снег. Сказал, словно сдерживая злость:

— Надо пройти еще немного. Впереди несколько больших елок, попробуем укрыться под ними.

Она вгляделась в силуэты ночных деревьев и поняла о чем он. Три густые лесные красавицы застыли на склоне оврага в нескольких десятках шагов.

Сжала челюсти покрепче, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула — готова ли? Готова. Не такое уж это большое расстояние. За день прошли куда больше…

Под елками ветра не было. Но и с мечтой присесть хоть на что-нибудь пришлось расстаться — на этот склон даже взобраться-то трудно, а земля под елью, хоть и присыпана хвоей, а все равно очень холодная.

— Прислонитесь к стволу, — велел ифленец. — Спиной. Вот так.

Ветви у елки начинались довольно высоко. Темери легко убралась под ней, а вот чеору та Хенвилу пришлось наклониться. Он даже выломал несколько нижних веток, чтобы было удобно стоять. Ветер сюда не долетал, и от этого, казалось, было теплее.

— Как ваша нога? Вы хромаете.

— Я. Смогу. Идти, — раздельно повторила Темершана вслух то, что уже давно повторяла про себя.

— Я понял.

Может, ей показалось, но на сей раз в голосе благородного чеора сквозила не то улыбка, не то легкое одобрение.

— Я понял, вы сильная. Вы со всем можете справиться сами. Я не имел в виду ничего дурного, и не собираюсь тащить вас на руках. Это и неудобно и… вы же мне не позволите.

Темери кивнула, подтверждая. В темноте она не видела лица чеора та Хенвила. И отчего-то никак не могла сообразить, что он имеет в виду. Что скрывается за его шутовской заботой.

Так и не дождавшись ответа, он распорядился:

— Оставайтесь здесь. Попробую найти нам укрытие на ночь.

Будто так и привык разговаривать со всеми — отдавая короткие приказы. Которые должны неукоснительно выполняться. Впрочем, устала она настолько, что даже захоти сейчас убежать от ифленца, не справилась бы.

Вернулся он с плохими новостями.

— Внизу ручей, там укрыться не получится. Так что попробуем устроиться здесь…

Он куда-то снова ушел. Темери слышала тихий равномерный стук, но ей было все равно. До смерти хотелось сесть, но внизу только острый корень, кусты и покатый склон. Ног она почти не чувствовала, но отлепиться от елового ствола — прав был ифленец, — была не в состоянии. Хоть какая-то опора!

Через время стук прекратился. Темери услышала: