Монгол (СИ) - Шерр Анастасия - Страница 15

ГЛАВА 9

Сошёл с ринга, отстранённо разглядывая окровавленные кулаки. Противника уносили медики, а толпа испуганно притихла, переваривая жуткое побоище.

— Ты был прав. Действительно успокаивает. Правда, ненадолго.

Марат хмыкнул.

— Я вообще, знаешь ли, удивлён, что ты, тот, чья жизнь распланирована до мелочей на десять лет вперёд, вдруг вышел из себя. Что-то пошло не по плану?

— Да, блядь. Не по плану. И всё из-за девки сопливой.

— Так нахрена она тебе сдалась?

Монгол задумался. А, и правда, нахрена? Ответ тут же пришёл сам собой. Нужна. И не важно, нахрена. Просто нужна. Наверное, сдвиг по фазе пошёл ещё тогда, когда он увидел мелкую впервые.

Впервые в жизни Монгол кого-то пожалел. Он смотрел на труп Лерки, в её застывшие глаза, и нутро переворачивалось от боли. Как же он любил эту суку, как сох по ней. А потом увидел малышку. Она не плакала. Ни слезинки не проронила. Просто стояла и смотрела ему в глаза. В её взгляде было столько ненависти, столько обиды, что даже его, прожжённого уже тогда мужика, покоробило. Всколыхнулась жалость, да такая, что ещё месяц чувствовал горечь, вспоминая тот взгляд мелкой девчонки. Наверное, именно это и стало первопричиной его заботы о ней. Они оба пережили боль. Оба потеряли.

— Сдалась, брат. Я её для себя вырастил. Когда Лерка умерла, я удочерить её хотел. А потом подумал…

— Что младшая сестра заменит старшую, — закончил за него Варвар, потянулся за водой. — Только младшая оказалась другой, да?

— Да.

— И тебе это не нравится?

— Наоборот. Я рад, что в ней есть стержень, что не такая, как Лерка. Она была бы идеальной женой, если бы не строптивость эта, блядская, да упрямство, как у быка, — опрокинул в себя обжигающую жидкость и, закрыв глаза, отдался теплу, что заполнило тело. — Хорошая водка.

— Знаешь, Ар, — Марат поднялся со стула и, размяв плечи, повернулся к рингу, где его уже ожидал соперник. — Если в ней есть стержень, то и упрямство никуда не деть. Если только вырвать со стержнем. Но тогда она разве не станет такой, как её сестра? Получается, тупик. Если оставить стержень и позволить ей иногда качать права…

Монгол вскинул на друга взгляд.

— Видишь, Архан, не всё ты продумал на этот раз. Не всё, братишка, — и, содрав с себя футболку, пошёл на ринг.

***

Она сидела на подоконнике, что-то рисовала пальцем на окне. Архан бросил ключи от машины на стол, но, задумавшись, убрал их в карман. От греха подальше.

— На улице дождь, — прошептала очень тихо, но он услышал.

— Да. Дождь, — подошёл к ней, отодвинул тяжелую штору, чтобы разглядеть девчонку получше.

Бросил взгляд на её шею и нахмурился, заметив синяк. Жаль. Теперь ему действительно жаль. Не нужно было так психовать.

— Я любила дождь. До того дня… Ты помнишь? — резко повернулась, посмотрела ему в глаза. — Я помню. Тот день, когда я нашла Леру у нашего дома, — плотно сомкнув челюсти, скрипнул зубами, но перебивать её не стал. — Все эти годы я думала, что ты мне приснился там… Под дождём. Ты смотрел на меня. Долго, сосредоточенно. Мы встречались и раньше, я помню. Ты приезжал за Лерой, а когда она болела, приносил нам еду и вкусные конфеты… Но в тот день я словно увидела тебя впервые. Ты был другой. В тебе горела злоба. Я думала, что ты её убил…

— Не я, — всё же прервал её, не желая снова вспоминать тот день. — Если тебе интересно, тот, кто это сделал, подыхал долгой и мучительной смертью.

Она сжалась в комок, обняла себя руками и снова отвернулась к окну.

— Как?

— Что как? — упёрся руками в подоконник, приблизившись к ней вплотную, так, что не осталось ни сантиметра, разделяющего их.

— Как он подыхал?

Монгол вздохнул, тоже уставился на стекающие по стеклу капли.

— Я вырвал ему сердце.

Не мог не заметить, как она вздрогнула.

— Хорошо.

Алина явно замёрзла, но слезать с подоконника не торопилась. Архан молча взял её на руки. Как ни странно, девчонка не стала сопротивляться. Но и расслабленной не была. Он практически на физическом уровне ощущал исходящие от неё напряжение и страх.

— Всё будет хорошо. Ты скоро привыкнешь.

Она смотрела куда-то мимо него и, казалось, даже не слушала. Лишь когда вошёл с ней в спальню, дёрнулась, рвано вдохнула.

— Я в душ. Будь в постели, когда вернусь, — поставил её на ноги и, на ходу снимая с себя мокрую насквозь футболку, пошёл в ванную.

***

Он был другой. Не такой, как вчера. Словно два разных человека. Однако, я не настолько наивна, чтобы поверить этому чудовищу. Даже если Леру убил не Монгол, он монстр. И я должна спастись. Рано или поздно мне удастся выбраться из его логова, а пока… Пока я буду такой, какой он хочет меня видеть. Мягкой и покладистой. Нужно усыпить бдительность хищника.

Дрожа под одеялом то ли от холода, то ли от страха, ждала, пока он завалится в комнату. Пару раз за вечер проскакивала мысль об убийстве, но так и не решилась спрятать под подушкой нож. Если что-то пойдет не так, Монгол меня же им и прирежет. После всего пережитого в последние дни я уже не сомневалась в этом.

Когда послышались его шаги, зажмурилась, притворившись спящей, и перестала дышать, едва его рука коснулась одеяла.

Отбросив моё единственное укрытие, он свалился на кровать рядом, властным движением сгрёб меня в охапку и притянул к себе.

— Не бойся. Не трону. Спи.

Наконец смогла выдохнуть, открыла глаза.

— Пообещай, — вряд ли будет достаточно его обещания, чтобы спокойно спать, но… Что мне оставалось?

Монгол хмыкнул мне в затылок, опустил свою ручищу на бедро.

— Помнишь, я просил тебя доверять мне?

— Ты обещаешь, что не тронешь меня, когда усну? — повторила упрямо, безрезультатно пытаясь скинуть с себя его лапу.

— Да, блядь, я обещаю. Всё? Теперь могу спать? — голос не был злым, но в нём проскальзывало раздражение.

— И руки убери.

— Нет. А теперь спи, пока не передумал.

***

Мне снился весенний лес. Такой цветущий, красивый. Еле уловимый аромат диких цветов, вокруг порхали яркие, забавные бабочки. Пели птицы, и на душе так легко было, что самой петь хотелось.

Я шла по зелёному лугу, шагая босыми ногами по влажной от росы траве, и вдыхала насыщенный утренний воздух полной грудью. Так хорошо мне не было уже давно. Настолько давно, что и не вспомнить.