Лес за стеной (СИ) - Жнец Анна - Страница 23

Я распахнула глаза. В центре развёрнутой простыни отчётливо выделялось пятно крови. Маленькое, размером с монету или… подушечку большого пальца. Моя спасительница едва заметно улыбнулась мне уголками губ. И голова закружилась от облегчения и благодарности.

Однажды Эсса сказала: в этом мире и в этом обществе мои мечты не исполнятся, как бы я ни старалась. И я решила доказать себе и ей, что это неправда. Три месяца прошло, а я не могла забыть то жуткое утро, когда почувствовала себя травинкой, попавшей в быстрину. Ощущение твёрдого асфальта под ногами ко мне так и не вернулось. В один не самый прекрасный день я поняла, что невластна над своей судьбой. Примерное поведение не гарантирует счастья. Не гарантирует безопасности. Не гарантирует ничего. А мне так необходимо было снова поверить, что я способна управлять ситуацией!

Больше всего я боялась признать, что разочарована семейной жизнью, поэтому направила все усилия, пытаясь сделать свой брак идеальным. Сколько угодно я могла обманывать окружающих счастливой улыбкой и врать собственному отражению в зеркале, но в глубине души понимала: мои детские мечты не сбылись. Как бы я ни старалась, они не осуществятся. И всё же…

И всё же я была кроткой, милой и тихой, какой и хотел меня видеть Равад. Примерной женой, встречающей мужа с работы горячим ужином. Безмолвной тенью, наводящей в доме уют. Послушной куклой, исполняющей мужские желания в постели.

Супруг был доволен, как доволен всякий торговец удачной сделкой. А я… продолжала надеяться. И всё казалось прекрасным со стороны: красавец муж, собственный дом, шкаф, полный нарядов. Вот только наряды надевать было некуда, дом стал тюрьмой, а любимый супруг воспринимал меня как прислугу. Ночью я меняла одну функцию на другую, но это не делало меня в глазах Равада более одушевлённой. Я ощущала себя вещью, красивой и полезной, но не любимой. Такой, которую легко могут заменить. Верить в это не хотелось. И я предпочитала обманываться.

«Всё наладится, — говорила я себе. — Надо только показать ему, какая я…»

Добрая, нежная, скромная…

И я из кожи вон лезла, показывая.

С сестрой мы отдалились. После свадьбы я перестала ходить на собрания в бывший бальный зал. У меня была своя миссия — заслужить любовь мужа. Другое меня не интересовало.

Спустя три месяца после первой брачной ночи моё тело начало меняться. Грудь набухла. Соски потемнели. Утрянняя тошнота заставляла вскакивать с кровати и сломя голову нестись в уборную. Я поняла, что готовлюсь к самому важному событию в жизни женщины. Внутри меня зрел драгоценный дар, который я могла преподнести мужу и наконец-то — наконец-то! — завоевать его благосклонность. Стать кем-то большим, нежели бессловесной уборщицей и кухаркой, — матерью его наследника, сына.

Окончательно убедившись в своих подозрениях, я накрыла праздничный стол, нарядилась в лучшее платье и, взволнованная, поделилась радостью с мужем. Сердце колотилось в горле, когда я говорила, что жду ребёнка. В моих фантазиях после этой новости Равад подхватывал меня на руки и в восторге кружил по комнате. В реальности реакция супруга оказалась более сдержанной, но я всё равно ощутила себя на седьмом небе от счастья: любимый обнял меня впервые по-настоящему нежно, поцеловал в висок, и от этой невинной ласки я вспыхнула, как брошенный в огонь лист бумаги. Каждая клеточка моего тела жаждала прикосновений. Я не горела так с того дня в храме рядом с разбитым фонтаном.

Наконец-то я чувствовала, что двигаюсь в правильном направлении, что снова стою у руля собственной жизни.

«Теперь всё будет хорошо», — думала я, и первые месяцы беременности так и было.

Свободное платье скрывало живот, да и я заметно похудела и осунулась из-за сильного токсикоза. До последнего я не решалась поделиться с сестрой важной для меня новостью. Откладывала встречу, оправдываясь плохим самочувствием, но прекрасно понимала: причина в другом. Трещина, пробежавшая между мной и Раххан, превратилась в пропасть. И я не была уверена, что смогу её перепрыгнуть. Что, пытаясь это сделать, не расшибусь насмерть.

Иногда мне чудилось, будто тем особенным вечером сестра и Эсса так и остались в лесу, за воротами, и я вернулась домой в одиночестве. Наши пути разошлись. Со временем боль притупилась, и лишь порой кололо под рёбрами — так ноют старые, давно затянувшиеся рубцы, реагируя на погоду.

Фокус сместился — мне стало не до душевных терзаний: я готовилась привести в этот мир новую жизнь. Могло ли быть что-то важнее?

Ближе к шестому месяцу я решила, что должна рассказать Раххан о своём положении, иначе это сделают наблюдательные соседи, подчеркнув, насколько мы с сестрой отдалились.

Полугодие Великих Лишений было в самом разгаре, и последние дни в Ахароне царили аномальные холода. Утеплившись как могла, я впервые после свадьбы покинула улицу Огненного Выбора.

Покрытые инеем тротуары наводняли мужчины в шляпах и кашемировых пальто. От ветра меня защищала шаль, накинутая поверх шерстяного платья. Раз в неделю перед походом на рынок Равад выдавал мне деньги. Хватало, чтобы купить хлеб, молоко, овощи и немного отложить. Сэкономленное я потратила в лавке иноземных торговцев, заказав из свободной страны две пары плотных чёрных колготок. С каждым днём столбик термометра опускался ниже, тротуарные плиты обрастали непривычным для Ахарона белым налётом, а я, беременная, ходила за продуктами с голыми ногами под длинной юбкой. С северных морей задули ледяные, пронизывающие ветра. Красная Долина оказалась не готова к неожиданным заморозкам. Но если мужские магазины наполнились тёплой одеждой, то женские — предлагали тот же скудный, стандартный набор вещей. Шерстяные плащи против шёлка с кокетливым кружевом. Кожаные ботинки на меху, а в соседнем отделе — открытые туфли с неустойчивыми колодками. О нас, женщинах, как будто забыли.

Время я подгадала так, чтобы не застать дома отца и брата. Несомненным плюсом замужества была возможность сбежать из атмосферы страха и постоянного напряжения. И хотя брак не сделал меня счастливее, а Равад не дотягивал до образа прекрасного принца и палка в моём новом доме всё же нашлась, пусть и запрятанная в чулане за коробками с бытовой химией, здесь, на улице Огненного Выбора, рядом с лесом, дышалось свободнее.

Код не изменился, и входную дверь я открыла самостоятельно. Поднимаясь на лифте, я разрывалась между желанием увидеть сестру и отложить разговор до родов. Живот, пусть и хорошо замаскированный платьем, казался огромным, неуместным и стыдным. Я ощущала себя не замужней женщиной, а гулящей девчонкой, боящейся наказания.

Светящиеся цифры на табло замерли. Я вышла в коридор и остановилась напротив спальни Раххан. На третьем всегда было сумрачно. Лампочка над головой моргала, готовясь погаснуть. Свет вспыхивал и пропадал. Я собралась постучать в дверь, но услышала голоса и опустила руку, занесённую для удара. Спустя десятилетия я всё ещё вспоминала этот момент и сокрушалась, что не ушла сразу. Мне следовало вернуться к лифту или постучать в дверь, прервав чужой разговор, однако неизвестная сила — любопытство? злой рок? — заставила прижаться ухом к деревянному полотну, затаившись. Скрип кресла-качалки заглушал другие звуки, и слов было не разобрать, но затем полозья в последний раз с протяжным шорохом проехались по паркету и остановились. Я услышала голос Эссы.

Ноги, и без того отёкшие, налились тяжестью. Рука, лежавшая на двери, задрожала.

«О чём они говорят? Они же не серьёзно?.. Может, я неправильно поняла?»

В животе кольнуло, и я инстинктивно накрыла его ладонью.

«Не может быть! Это… это безумие!»

В ужасе я отшатнулась от двери. Сердце колотилось. Воздуха не хватало. Я словно взбежала на сороковой этаж без единой остановки.

«Они же… они же не…»

Защищая руками живот, я пятилась к лифту, пока не ощутила спиной холод металлических створок.