Рай тебя не спасёт (СИ) - Жнец Анна - Страница 3

Яблоки были повсюду. Сочные, тяжёлые, висели на ветвях, лежали в траве по краям тропинок, петляющих между яблонями. Но поднимать упавшие было нельзя. Срывать те, что в изобилие росли на деревьях, — тем более.

Время шло. Солнце так же низко висело над линией горизонта. Стрелки часов словно остановились за миг до заката. Я знал: здесь, в этом месте, медовая заря никогда не перетечёт в сумерки. В ожидании гулял мимо яблонь, сгибавшихся под тяжестью крупных плодов. Некоторые, яркие, спелые, падали в траву с мягким шорохом. В зелени играли золотистые блики. Краем зрения я заметил среди листьев змею.

Жёлтый питон, длиной не меньше десяти метров, извиваясь, скользил по дереву, пока с шипением не свесился с ветки напротив моего лица. Показался раздвоенный язык. Влажные глазки смотрели, не отпуская. Хвост потянулся и сбил мне в руки красное яблоко. Это было приглашение.

Благодарный, я надкусил фрукт. Капли сока брызнули в рот — и я увидел Её. Одна из яблонь в соседнем ряду заметно отличалась от остальных деревьев. Четыре ствола сплетались в единый огромный. Ветви колыхались, обрамляя зияющую в центре расщелину. Древесная кора казалась занавесом, который приветливо распахнули. Что это, если не вход в сказочную пещеру? Нагнувшись, я скользнул в странное отверстие и оказался посреди туманного поля, усеянного кристаллами. Граница между небом и землёй стёрлась — всё сливалось, серебристо-стальное, призрачное.

Новый мир выглядел необитаемым, но со временем в окружающей серости я начал замечать вкрапления красного, а присмотревшись, различил и далёкие силуэты. То были пифии в платьях из алых нитей. Доедая яблоко, я продвигался во мгле. Отовсюду сквозь туман на меня смотрели сотни моих уменьшенных копий, отражённых в гранях кристаллов.

Смутные силуэты приближались, и вот я уже шёл среди женщин, склонившихся над работой. Они сидели за столами напротив больших зеркал, брали яблоки из стоящих рядом корзин и что-то записывали. У всех были пепельные волосы и высокие всклоченные причёски, напоминающие коконы шелкопрядов. Одна из пифий подняла на меня молочные, словно затянутые катарактой глаза и, жестом попросив подождать, вновь отвернулась к зеркалу. Я остановился, наблюдая за тем, как растёт на столе перед ней стопка листов. Перо скользило по бумаге с немыслимой скоростью, фиксируя события отдельно взятой человеческой судьбы от рождения и до смерти. Закончив, женщина вытащила из платья красную нить, вдела в иглу и прошила листы. Затем бросила получившийся дневник к остальным, небрежно сваленным на земле в кучу.

— Итак, что тебе надо, демон? — пифия обратила внимание на меня. — Давай спрашивай. Только быстро. У меня много работы. За сегодня должны переродиться триста шестьдесят пять тысяч душ, и каждый жизненный путь должен быть во всех подробностях занесён в книгу судеб.

Я задумался, не зная, как сформулировать вопрос:

— Когда и при каких обстоятельствах человеческая женщина Ева Варга, присвоенный номер 42ЗС1997г6ЗЛ7830645, заключит со мной контракт?

Женщина за столом насмешливо изогнула бровь:

— Твоя избранница? С таким вопросом тебе следовало обратиться к жнецам: все дневники отправляются в архив Крепости.

— Ты знаешь, что посторонних в архив не пускают, а договориться с богами смерти невозможно. Это конфиденциальная информация. Танатос отправит меня к Молоху, а тот слишком принципиален, чтобы нарушать правила.

— В Совете ещё пять верховных богов…

— И все они не станут тратить своё время на демона. А ещё до Крепости долго лететь.

— Ладно, — сказала пифия. Нагнулась, выудила из корзины, стоящей у её ног, последнее слегка помятое яблоко и, надкусив, отвернулась к зеркалу. — Ева Варга. 1997 год. Шестое земное летоисчисление. Сорок второй зелёный сектор. Присвоенный при рождении номер 42ЗС1997г6ЗЛ7830645.

Зеркальная гладь ожила. Отражавшееся в ней лицо пифии заволокло тенями — хаос фигур, спирали, круги. Я не понимал, как эту тарабарщину можно расшифровать. Даже если бы я съел все яблоки из сада познаний, образы, сотканные из дыма, остались бы для меня загадкой.

Нервничая, я смотрел на хмурое лицо пифии и по выражению пытался понять, что она видит. Многочисленный опыт моих собратьев, всех без исключения прошлых и нынешних поколений, подсказывал, что тревожиться не о чем: никому из партнеров демонов не удалось избежать своей судьбы. И всё же беспомощно ждать было мучительно. Пифия швырнула огрызок в туман и, не отрывая взгляда от зеркала, потянулась за следующим яблоком, но нащупала пустое плетёное дно. Вздохнув, женщина потёрла веки.

— Что ты увидела? — я не мог больше ждать. Мне нужно было услышать ответ немедленно. Сейчас!

Но пифия пожала плечами.

— Сходи в сад, набери мне яблок, — сказала она.

— Но…

— Без них я не могу читать в Зеркале.

Схватив чёртову корзину, я быстро зашагал мимо погружённых в работу пифий и кристаллов, которые напоминали хрустальные лилии. Сад за расщелиной в стволе яблони по-прежнему утопал в сиянии заходящего солнца. Питон, свесившись с ветки, настороженно следил за моими движениями.

— Меня попросила твоя хозяйка, — я раздражённо потряс корзиной перед мордой змея. Тот выпустил язык и, зашипев, снова положил голову на чешуйчатое кольцо, сомкнувшееся вокруг дерева. Стиснув зубы, я принялся торопливо подбирать с земли яблоки.

Возвращаясь с наполненной до краёв корзиной, я понял, что не могу узнать свою пифию среди сотен других, склонившихся над столами. Худые до дистрофии, с серой кожей и белыми глазами без зрачков, они были похожи, словно пчёлы одного улья. Я растерянно озирался.

— Ставь сюда, — знакомый голос прозвучал за спиной.

Обернувшись, я опустил корзину у ног пифии, рядом с лежавшими на земле дневниками. Умирая от волнения, я ждал, когда предсказательница вновь обратится к зеркалу и тени на его поверхности оживут, но женщина продолжала смотреть мне в глаза с печальным, пугающим выражением.

— Она не заключит с тобой контракт, — сказала пифия. — Никогда. Ты будешь страдать… вечно.

Меня словно со всей силой ударили под дых.

— Но… это невозможно. Каждый демон получает свою пару. За всю историю Пустоши не было ни одного случая, чтобы…

— Вам не быть вместе. Так сказало Зеркало.

— Ты даже не посмотрела! — Меня накрыло такой волной бешенства, смешанного с отчаянием, что я с трудом подавил желание начать крушить всё подряд.

— Посмотрела, — пифия виновато отвела взгляд. — Спасибо за яблоки.

Это неправда! Это не может быть правдой, просто потому что не может, — и точка! Я не верил! Мой разум отказывался понимать и принимать нечто настолько чудовищное. Я не помнил, как добрался до Пустоши, а в себя пришёл, обнаружив, что, смеясь и плача, громлю собственную гостиную.

«Она не заключит с тобой контракт».

Закричав, я схватил кресло и швырнул в окно. Сквозь разбитую створку в комнату начал просачиваться туман. Потянуло холодом и затхлостью, словно из разверзнувшейся могилы. Ворвавшийся за мглой ветер поднял и закрутил в воздухе ворох сметённых со стола документов. Я стоял на коленях посреди безумного хаоса, который устроил, и хохотал как в припадке. Всё моё тело сотрясалось от сухих рыданий, а из горла вырывался дикий, истерический смех.

«Ты будешь страдать… вечно».

Вечно.

Не было оснований не верить Зеркалу судеб. Пифии не ошибаются, а значит…

Запрокинув голову, я взревел. Взревел так, что в окнах взорвались стёкла, а с потолка посыпались пласты штукатурки. Огонь в камине погас, оставив меня в туманном сумраке.

О великодушная Тьма, кому и что я могу продать, чтобы исполнить своё желание?! Почему именно мне суждено стать тем единственным, первым в истории демоном, не имеющим пары?! Моё будущее уничтожили, лишив грядущую вечность всякого смысла. Зачем мне тысячи одиноких лет, наполненных голодом и постоянными сожалениями, жизнь, в которой я буду с завистью смотреть на других, раз за разом спрашивая у глухой, равнодушной Ночи, чем провинился, за что заслужил такие мучения?