Рай тебя не спасёт (СИ) - Жнец Анна - Страница 37

Подчиняясь настойчивой руке, она прогнулась и опустилась грудью на бортик бассейна. Попыталась расслабиться. Пальцы, мужские, твёрдые, раздвинули ягодицы, прошлись по расселине, задевая стыдное место и чуть надавливая.

«Что… что он делает?» — Ева дёрнулась, но властная рука легла между лопаток.

— Тихо, — демон выцеловывал позвонки на её спине.

Пальцы скользнули ниже, в трепещущее отверстие. Сразу два. Заполнили её, узкую, отвыкшую, до предела. Раскрыли.

— Снова, как девственница, — простонал Велар.

Раньше, благодаря ежедневным визитам мужа, она была растянута, заточена под его размер. Целый год у неё никого не было. Внутри ощущалось лёгкое жжение. Ева шире расставила ноги и с глубоким вдохом спрятала лицо в сгибе локтя.

— Хочу раскрыть вас, — три пальца проникли в лоно, большой массировал клитор круговыми движениями.

«Нет… пожалуйста… это слишком».

Отверстия коснулась крупная головка.

Девушка закаменела. Природа одарила демона чрезмерно. Чтобы принять мужа безболезненно, Ева должна быть влажной, хорошо растянутой.

— Не… надо… — прошептала она, морщась от унижения. — Пожалуйста… подготовь меня ещё чуть-чуть.

Послушавшись, Велар отстранился. Нырнул в воду, раздвинул нежные складки и проник внутрь языком. Целовал, вылизывал, дразнил пальцами.

«Хватит. Хватит».

По щекам текли слёзы. Она и боялась боли, и хотела, чтобы всё поскорее закончилось. Ласки, которые любую другую вознесли бы на вершину блаженства, лишь раздражали.

Велар навалился сзади, мокрый, горячий. Сантиметр за сантиметром она впускала его в своё тело. В какой-то момент отвела руку назад, упираясь в мускулистый живот, пытаясь остановить, опасно, запредельно заполненная. Но её ладонь оттолкнули, и член вошёл целиком.

— Да, — прохрипел демон в затылок. Надавил на живот, прижимая к себе. Толкнулся. — Да, да…

— Я хотел бы попросить вас соблюдать правила. Это необходимо, чтобы облегчить жизнь нам обоим и избежать неприятных моментов.

Ева надеялась, что после близости демон уйдёт, чувствовала потребность остаться в одиночестве, но, закончив, Велар снова взял в руки губку и долго обмывал девушку, безучастную к его ласкам. Ева терпеливо ждала, пока бес наиграется: не об этом она мечтала, улетая из Ордена. Мыльная вода стекала по плечам, не принося удовольствия, не смывая усталость, прикосновения оставляли ощущение грязи.

— Правила? — напомнила Ева, когда молчание затянулось.

Велар отложил губку, заключил Еву в объятия и откинулся на бортик бассейна. Чёрная плитка на дне делала воду похожей цветом на кофе.

— Вы, конечно, помните, что в определённые моменты мне становится трудно себя контролировать. Я ни в коем случае не хочу причинить вам боль или обидеть, но, когда инстинкты возобладают над разумом, я не отдаю отчёт в собственных действиях. Могу совершить то, о чём пожалею.

Ева фыркнула. Все мерзости, какие мог, Велар совершил, но она больше не испытывала ненависти — демона оправдывали инстинкты. Она была к нему несправедлива.

Да, Велар не святой. Он действовал в своих интересах. Его помощь не была бескорыстной. Но кто в здравом уме станет ожидать от демона благородных поступков? По сравнению с соплеменниками Велар не так плох.

Ева вспомнила истории, которыми он делился, да и сама увидела на Дне крови достаточно. Какими забитыми казались избранницы тёмных существ! Как смотрели в пол и не решались поднять взгляд! А слепая девушка с обожжённым лицом… При мысли об этой паре Еву передёргивало.

То, как супруг поддерживал несчастную за плечи, не давая упасть, как вложил в руки бокал вина, помогая поднести к губам, смотрелось трогательно, пока не открылась правда. «Он любит её, изувеченную», — с восхищением подумала Ева, но Велар сдёрнул с глаз шоры. Объяснил, что этот заботливый благодетель обещал вернуть девушке зрение, но солгал, не захотел: ему нравилась беспомощность жены, её зависимость даже в мелочах, а ревность была сильнее желания иметь рядом красивую куклу.

Еве повезло: Велар жестоким не был. Он воспользовался ситуацией, когда в плену она не помнила себя от горя, но не лгал, не принуждал. Во второй раз они заключили контракт, потому что обоих шантажировала Махаллат, и после демон вёл себя мягко и терпеливо, хотя мог обижаться и мстить за предательство.

Может, она зря сопротивляется? Велар великодушен, красив. У него выразительные черты, стать, которая выделяет в толпе, редкий для земных мужчин шарм. Велар похож на аристократа и загадочного пришельца из далёкой галактики. Его тело рельефное, по-мужски изящное, без намёка на грузность. Сильные руки, широкие плечи. Мышцы спины, будто сложенные крылья птицы. Кричащая красота, не трогающая Еву ничуть.

Может, она ошибается? Не понимает своего счастья? Может, надо играть по правилам, как выразилась Махаллат? Не было причин сопротивляться, кроме слабого голоска в голове, твердящего: «Что-то не так, что-то неправильно», и чувства, будто её загнали в угол.

— Итак, первое правило, — Велар ласкал её грудь, — не давать повода для ревности. Если я увижу, чтобы вы беседуете с кем-то, флиртуете, улыбаетесь, выглядите заинтересованной, то потеряю голову и попытаюсь утвердить свои права, напомнить и вам, и своему сопернику, всем и каждому, кому вы принадлежите.

Ева скривилась, догадываясь, что скрывается под этим «утвердить права». Охватила апатия. Велар проявлял такт, притворяясь, что просит, а не приказывает, но могла ли она не подчиниться?

— Второе правило. Я всегда должен знать, где вы находитесь. Пожалуйста, сообщайте о каждом шаге.

Велар планирует выпускать её из дома, или она должна докладывать, когда собирается чистить зубы и посещать туалет?

— И последнее. — Демон щёлкнул пальцами — над остывшей было водой снова поднялся пар. — Я буду приходить каждую ночь: так во время близости я смогу себя контролировать и не причиню вам вреда. Долгий перерыв делает меня безумным.

«Разве сложно улыбаться и раздвигать ноги?» — вспомнились слова Махаллат.

«Сложно!» — подумала Ева.

Стоило поблагодарить сестру: мой импульсивный план, придуманный от безысходности, удался. Ева была со мной, покорная и доступная. Я мог подняться в спальню и получить желаемое, протянуть руку и взять — осознание этого окрыляло. Первые дни счастье затапливало, переливалось через край, но, когда эйфория прошла, я понял: тяжёлые месяцы в Ордене и коварство Махаллат оставили в душе Евы след. Это была уже не та девушка, которую я знал. В ней чувствовался надлом. Ева замкнулась в себе. Превратилась в тень. Не улыбалась, не радовалась. Ничто не могло вытащить её из апатии. Со стороны наши отношения выглядели благополучно. Супруга не избегала близости, не сторонилась объятий. Если я заводил беседу, Ева её поддерживала, но не заговаривала первой и смотрела сквозь меня.

Дни складывались в недели. Мы привыкали друг к другу. Семейная жизнь текла размеренно и неспешно — рутина. Сбегая от мыслей, Ева с головой погрузилась в работу. Всё чаще и теперь не только по вечерам я находил её за столом, ломящимся от бумаг. До истории с Орденом я ввёл Еву в курс своих дел, исключительно пытаясь её развлечь и наладить отношения. На новом поприще она добилась успеха и нередко замещала того, чей обширный опыт измерялся миллионами лет. Я понял, что моя супруга амбициозна, раньше, чем она сама открыла в себе эту черту. Роль содержанки её не устраивала. Работая на износ, Ева не только пыталась забыться, но и доказать свою значимость. Вероятно, в Пустоши она ощущала себя комнатной собачкой. А может, ей было до безумия скучно.

Вернувшись из Ордена, Ева не открыла ни одной книги из тех, что я переводил и оставлял на тумбочке рядом с кроватью, ни разу не взяла в руки карандаш, хотя прежде рисовала часами. Она оборудовала себе уголок в библиотеке — два метра между стеллажами и окном — куда с моей помощью перетащила кресло и стол из пустующей комнаты напротив. Я предлагал для работы свой кабинет, но получил в ответ взгляд, от которого желание проявлять инициативу пропало.