Рай тебя не спасёт (СИ) - Жнец Анна - Страница 48

— Демоны прилетели — это хорошо, — сказала Кенра.

Старейшины собрались над Чашей: четыре древние могущественные ведьмы и среди них Маир — самая старая, единственная, заставшая Первую Тёмную.

— Их много, — заметила Дэа. — И это хорошо тоже.

— Хорошо, но…

Все посмотрели на Маир. Ветер дул в неостеклённые окна, и по спине ползли мурашки.

— Но, — продолжила Наам, — нам самим не хватает места. Если мы… — она запнулась, нахмурившись, и её слова подхватила Кенра:

— Позволим демонам свободно бродить по лесу…

— Начнётся массовая истерика.

Ведьмы молчали, ожидая, что скажет Маир. Время от времени в тишине раздавался всплеск, будто рыба била хвостом: от подземных толчков вода в Чаше волновалась.

— Ситуация выходит из-под контроля, — снова заговорила Дэа. — Десять тысяч демонов не уживутся на одной земле с ведьмами.

— И это опасно, — поддержала её Наам. — Мы ослаблены.

Маир посмотрела на своё влажное платье в листьях и пятнах от мха. Незаметно провела ладонью над тканью, и с кончиков пальцев осыпались красные искры, но юбка осталась мокрой и тяжёлой.

На лице Наам — под глазами и у висков — припухли вены: запас крови в подвалах Башни иссяк.

— Решай.

Маир поёжилась, ощутив ноющую боль в желудке.

— Значит, сделаем, как договаривались, — сказала она.

«Я сделаю».

В горле пересохло. Она представила, как будет делать это — одна, в течение нескольких часов — и вцепилась в бортик колодца. Если начать сейчас, к утру всё будет кончено. Главное, демоны прилетели.

Маир повернулась к окну, подставляя горящее лицо ветру. Живот крутило. Она должна взять себя в руки, спуститься вниз и…

«Я не хочу!»

Если бы другие могли сделать за неё грязную работу! Если бы она могла снять с себя ответственность! Там, внизу, на поляне перед Башней, её ждут десять тысяч демонов. Надо собраться и завершить начатое.

«Я не могу», — подумала Маир, поворачиваясь к сёстрам спиной и с фальшивой уверенностью направляясь к открытой двери. Ей казалось, что она не дойдёт — развалится по дороге на части. Как же она устала! Ей бы вернуться на поляну, устроиться под дубом, закрыть глаза — она так давно не спала — но расслабиться не получится: вокруг слишком много шорохов, слишком много глаз.

Ветер выл, подгоняя в спину. Проклятый дверной проём неумолимо приближался. За ним широкая лестница спиралью закручивалась во мрак. Блестели в свете факела выщербленные ступени. Маир не представляла, как себя пересилит, как несколько часов будет… О Тьма!

«Это невыносимо. Невыносимо!»

Она открыла рот, чувствуя, что не может дышать носом. Не может думать, решать, держать спину прямо, переступить порог комнаты.

На плечо опустилась рука.

— Не надо, Маир. Отдохни, — сказала Кенра. — Мы всё сделаем сами.

Я понял всё, пересекая границу купола, когда с ужасом увидел падающих без сознания демонов, пролетевших сквозь защитный барьер секундой раньше. Понял, но ничего сделать не смог: веки отяжелели, со всех сторон наползала тьма. Последняя мысль была о Еве в моих разжимающихся объятиях.

В себя я пришёл под перезвон цепей в тесной клетке в подземельях Грозовой башни. Пахло болотом. Я лежал в вязкой коричневой жиже, сочившейся из трещин в полу. Ноги, лицо, одежда — всё было измазано илом. Три каменные стены пушились плесенью, четвёртую — заменяла хлипкая решётка, крошившаяся от ржавчины. Камера не запиралась. Открытый замок висел на двери словно в насмешку: длины цепей, прикреплённых к стене, едва хватало, чтобы коснуться его подушечкой пальца. Кандалы на запястьях блокировали магию.

Евы рядом не было. Я помнил, как разжались руки за миг до того, как сознание отключилось. Мы летели на высоте пяти километров… Что, если?.. Нет!

С рычанием я бросился вперёд, выкручивая запястья и раздирая кожу о кандалы. Я должен увидеть Еву! Должен убедиться, что с ней всё в порядке! Что она не…

Я взвыл. Эхо пронеслось по тёмному коридору.

Где она?! Где моя жена?! Вдруг прямо сейчас она лежит на земле, раненая, с переломами, и истекает кровью? Что, если её уже нет в живых?

— Маир! — заорал я до боли в лёгких. — Маир! Маир!

Никто меня не слышал. Никто не приходил на крики.

В отчаянии я бился в цепях. Поскальзываясь на иле, тянулся и тянулся к решётке, но лишь царапал ржавые прутья кончиками когтей.

— Ева! Маир!

Они же не бросили её умирать?

Голос сел. Развернувшись, я ударил кулаком в стену. И ещё. И ещё. Пока костяшки не превратились в кровавое месиво. Сил не осталось. Я упал коленями в грязь и попытался мысленно связаться с сестрой, но проклятые зачарованные браслеты сделали меня беспомощным. Я ощущал себя слабым, никчёмным, почти человеком. Мокрый, испачканный илом, я сидел в темноте и с изумлением смотрел на свои раненые запястья. Из-под кандалов текла кровь. Я не мог её остановить. Не мог исцелить простую царапину! Абсурд! Безумие!

Ветер завывал в трубах. Стены вибрировали. Временами ощущались слабые подземные толчки. Ураган усиливался.

«Маир умна. Конечно, она нашла способ сделать падение безопасным. Убивать избранников глупо. Предусмотрительнее использовать их как средство давления. Угроза паре — страховка от необдуманных действий», — я повторял это как мантру, но знал, что не успокоюсь, пока не увижу Еву, живую и невредимую, собственными глазами.

Где она? Что сделали старейшины с Дарком и Махаллат? С остальными демонами? Тревога сменялась паникой. Я то сидел неподвижно, как парализованное страхом животное, то начинал орать и биться в припадке. Когда в безмолвии, наполненном гулом ветра, раздались приближающиеся шаги, я был готов молиться на этот звук. Теперь, возможно, — о Тьма, прошу! — удастся что-нибудь выяснить.

Я нетерпеливо вглядывался во мрак. Казалось, прошли годы, прежде чем напротив решётки остановилась знакомая фигура в сером свободном платье. Маир.

Ведьма наклонила голову. Факел на стене вспыхнул, осветив левую щёку, изрытую волнами рубцов.

— Где моя жена?! Что ты с ней сделала?! Она…

— Жива и здорова. Я поставила магическую сеть, чтобы никто не пострадал.

— Если тронешь её хоть пальцем…

Маир сухо улыбнулась.

— Махаллат?..

— Делит камеру с двумя пленницами. Там сухо и чисто. Не могу сказать, что тепло… Сам знаешь, в каком состоянии Башня.

Напряжение немного ослабло. И хотя Маир виртуозно умела искажать факты, замалчивать детали, уходить от неудобных вопросов (что нередко демонстрировала во время деловых переговоров), никогда, ни разу её не поймали на откровенной лжи. Она не стала бы глумиться над чужими чувствами, желая развлечь себя таким образом. Разыгрывать спектакль перед скованным, беззащитным пленником было ни к чему, а значит, Ева и Махаллат живы, не ранены и, надеюсь, содержатся в лучших условиях, нежели эти.

Но я должен был удостовериться, поэтому потребовал:

— Клянись Первой Тёмной!

Маир скривилась и выплюнула:

— Клянусь. Законы тебе известны: убить женщину можно только на войне или если нет иного выхода.

Я почувствовал, как дрожат, расслабляясь, мышцы. Уж не знаю, кем была эта Первая Тёмная и почему ведьмы так её почитали, но клятвами не разбрасывались. Сестра использовала этот трюк, чтобы вывести Маир на чистую воду, и всякий раз колдунья скрипела зубами, но говорила правду. Либо красноречиво молчала.

— Что с остальными демонами?

— С демоницами всё в порядке.

«С демоницами?» — я сглотнул.

Эта оговорка…

Женщины в Болотах священны — закон Первой Тёмной. Тот, на который так надеялась Махаллат. Традиция, возведённая в культ. Трепетно охраняемая Маир. Унизить или оскорбить пленницу — навлечь на себя позор. Зная, как дорожат ведьмы репутацией, я должен был догадаться: никто не посмеет заковать демониц в цепи, не бросит гнить в подвале по колено в грязи. Конечно, их заперли, обезвредили, но постарались сделать заключение максимально комфортным. Даже враг заслуживал уважения. Но это касалось только женщин. Только женщин, обладающих магической силой. Но не людей. И не мужчин. Мужчин законы не защищали. Меня охватило дурное предчувствие.